Симон Визенталь. Жизнь и легенды - Том Сегев

К тому времени Визенталь получил уже немало оскорблений от бывших нацистов и неонацистов из самых разных стран, включая Австрию, но министр австрийского правительства оскорблял его публично впервые. «Я с нетерпением жду, когда господин Визенталь докажет, что я тоже был эсэсовцем», – сказал журналистам Крайский, подтолкнувший Граца сделать его заявление. А одна голландская газета процитировала также следующее высказывание Крайского: «Визенталь – еврейский фашист». «Я смотрю, Крайский начинает сходить с ума», – отреагировал на это один из руководителей израильского Министерства иностранных дел.

Крайский, правда, заявил, что еврейским фашистом Визенталя не называл, но газета настаивала, что канцлер ознакомился с текстом интервью еще до публикации и лично его утвердил. К несчастью, представить в качестве доказательства соответствующий документ газета не успела: в редакции случился таинственный пожар и документ сгорел – но израильское посольство в Вене успело переслать ксерокопию этого – написанного рукой Крайского – документа в Иерусалим, и та стала подтверждением, что он действительно произнес в интервью процитированные слова. Тогда канцелярия Крайского обратилась в полицию Вены с просьбой проверить возможность фальсификации.

Вся эта история излагается в хранящемся в архиве Крайского длинном отчете, где дело представлено так, словно оно имеет важное государственное значение. Помимо всего прочего, в отчете говорится, что в тридцатые годы в Австрии существовало фашистское сионистское движение под руководством Зеева Жаботинского. В интервью, которое Крайский дал еще одной газете, он попытался истолковать эту историю в более широком контексте, сказав, что еврейский народ ничем от любого другого народа не отличается и у евреев тоже есть свои убийцы, проститутки и фашисты. В пример он привел «еврейского фашиста», который в июне 1933 года убил на тель-авивской набережной одного из лидеров рабочего сионистского движения Хаима Арлозорова. Слова Крайского о еврейском фашизме объяснялись, по-видимому, психологической травмой, пережитой им, когда в молодости он присутствовал на собрании, где перед евреями Вены выступил сильно повлиявший на мировоззрение Визенталя лидер ревизионистского крыла сионизма Зеев Жаботинский. Крайскому запомнилось, что сторонники Жаботинского, «бейтаровцы», были в черных рубашках, брюках и сапогах. На самом же деле они носили не черные рубашки, а коричневые, и Крайским в данном случае явно руководила не память, а враждебное отношение к Жаботинскому.

Собрание началось с восхвалений Муссолини, и Крайский понял, что евреи – если им только позволить – тоже могут быть фашистами и даже нацистами. По его словам, Жаботинского он запомнил хорошо: это был «крепкий человек с одной рукой». Но он ошибся: Жаботинский одноруким не был. Возможно, он перепутал Жаботинского с Йосефом Трумпельдором, который погиб в 1920 году, защищая Тель-Хай, и в честь которого было названо молодежное движение сторонников Жаботинского «Бейтар».

Согласно Визенталю, его конфликт с Крайским начался со спора, в который они вступили за несколько лет до того во время одной телевизионной передачи, где Визенталь обвинил Крайского в чересчур большой симпатии к арабам. Крайский был тогда министром иностранных дел. В то время жители Южного Тироля требовали предоставить им независимость, но австрийское правительство их требования отвергло, и Визенталь сказал, что Крайский готов сделать для арабов больше, чем для жителей Южного Тироля. Крайский, по его словам, этого ему так и не простил.

Нападки на себя Визенталь истолковывал как заговор с целью закрытия его Центра и – в свойственной ему манере – призвал на помощь газету «Нью-Йорк таймс». Вскоре после этого на канцелярию Крайского обрушились сотни телеграмм протеста, а еврейские организации и целый ряд американских сенаторов опубликовали заявления в поддержку Визенталя. Визенталь все эти заявления собрал и издал в виде брошюры. Крайский велел своему адвокату изучить возможность подать на Визенталя в суд за клевету. Канцелярия Крайского отрицала, что собирается закрыть Центр документации, но протесты продолжались, и Крайский был вынужден отменить запланированный визит в США.

Канцлер и его окружение считали Визенталя опасным врагом. За Визенталем велась слежка, а его разговоры прослушивались, как если бы он был врагом государства. Министр юстиции Кристиан Брода прислал Крайскому подробный отчет о разговоре Визенталя с соседом по самолету, и, согласно этому отчету, Визенталь сказал, что собирается усилить борьбу с Крайским, причем не только из-за того, что тот включил в свое правительство нацистов, но и из-за его враждебного отношения к Израилю.

В израильских документах того времени говорится, что, хотя Крайский и утверждает, что его позиция по израильско-арабскому конфликту нейтральна, тем не менее он всегда относился к Израилю прохладно. Это проявилось, в частности, в 1964 году, когда он посетил Египет, а в Израиль с официальным визитом приехать отказался. Визенталь сообщил в израильское посольство, что Крайский восхвалял Египет как государство с четырехтысячелетней историей, противопоставляя его Израилю, которому без году неделя, и говорил, что будет ли Израиль существовать завтра или послезавтра – это еще вопрос. Крайский отрицал, что ему принадлежат эти слова, но Визенталь заявил: «Чтобы это доказать, я готов дойти до суда».

Во время Шестидневной войны австрийская Социал-демократическая партия заняла сторону Израиля, и, хотя в то время она была в оппозиции, Крайский с тогдашним правительством – которое Израиль тоже поддержало – солидаризировался. По свидетельству его друзей, он следил за ходом войны с большим интересом и проявлял к Израилю сильную симпатию. Посол Израиля в Вене докладывал, что Крайский ценит достижения Израиля, и отмечал, что до 1970 года тот никаких «серьезных антиизраильских шагов» не предпринимал.

Израильские дипломаты считали, что атака Крайского на Визенталя объяснялась причинами психологического характера и приписывали ему «тяжелый еврейский комплекс». По их мнению, больше всего на свете он боялся, что соотечественники не признают его истинным австрийцем. Израильтянам было очевидно, что этот «комплекс» как раз и явился причиной того, что Крайский вступил в борьбу с Визенталем.

Израильское посольство в Вене следило за этой историей с большим интересом. В посольстве считали, что правительство меньшинства под руководством Крайского долго не продержится, а атаку на Визенталя истолковывали как попытку угодить поклонникам нацистов и правым в преддверии будущих выборов. Вместе с тем израильские дипломаты отмечали, что, нападая на Крайского, Визенталь оказывает услугу потерявшей власть правой Народной партии и что, когда та находилась у власти, он нацистское прошлое тогдашних министров игнорировал. Такое мнение было общепринятым, но Визенталь это отрицал, утверждая, что, когда канцлером был предшественник Вальдхайма Йозеф Клаус, он послал тому письмо, где протестовал против недостатков австрийского судопроизводства.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});