Клетка для мятежника - Кейт Якоби

Не обращать внимания на слухи, которыми был полон замок, оказалось совершенно невозможно. За последние две недели, даже если Эндрю не слышал шепота, в глазах встречавшихся ему людей он читал то презрение, скрытое за улыбкой, то опасение — не шпион ли он, то надежду — вдруг он скажет, что все случившееся — неправда.

Однако сказать так он не мог. Эндрю собственными глазами видел, как видели и все придворные, лицо, которое раньше было изуродовано шрамом, а теперь стало гладким, как новое.

От взглядов, которые кидали на него, Эндрю уклониться не удавалось, хотя он и старался не вступать в разговоры. От него как от кузена Кенрика ожидали объяснений, подтверждения или опровержения слухов. Эндрю ясно чувствовал разочарование придворных, когда они обнаруживали, что он знает не больше их.

И вот Эндрю вышел из замка на двор, залитый лучами солнца, яркими и веселыми, словно бросающими вызов приближающейся снежной буре. Эскорт ждал Эндрю в дальнем конце двора, не смешиваясь с охраняющими замок стражниками. Людям Эндрю тоже не терпелось скорее уехать. Мейтленд обещал спокойный приют посреди царящего вокруг хаоса.

Эндрю, как только услышал о первых слухах, постарался узнать как можно больше. Стараясь не привлекать к этому внимание, он разослан своих людей по рынкам и тавернам, но их донесения лишь рождали в нем новые страхи.

Пророчество...

Кенрик приказан отслужить благодарственную мессу, на которой были вынуждены присутствовать все придворные. Ему было даровано чудесное исцеление, его лицо очищено от полученных в битве шрамов, — хотя Эндрю и не знал, откуда на самом деле на лице Кенрика взялись шрамы. Так или иначе, мессу отслужили, молитвы вознесли... и тут-то и поползли слухи.

Пророчество говорило о темном зле, угрожающем Люсаре, и о человеке, рожденном ему противостоять. Благодаря только что случившемуся чуду Кенрик был, казалось, готов сыграть роль и святого, и заступника. Люди, измученные тяготами и страхом, были рады возложить надежды на кого угодно.

Пребывание в стенах Марсэя сделалось для Эндрю невыносимым. После двух недель пересудов, подогреваемых пламенем недовольства, рано или поздно начались бы беспорядки, и Эндрю вовсе не хотел оказаться рядом, когда это случится. Кроме того, было необходимо сообщить новости матери и Финлею.

Они наверняка захотят узнать, каков источник слухов о пророчестве... а также куда исчез Осберт, поскольку никто не видел его с того дня, когда с Кенриком произошло чудо.

Эндрю пересек двор, кутаясь в плащ и натягивая на руки теплые перчатки. Подгоняемый нетерпением, он вскочил в седло и выехал из ворот замка.

Черные тучи впереди клубились, с каждым мгновением становясь более темными и угрожающими.

Буря разразилась сразу, как стемнело. Роберт едва успел соскочить с коня, когда налетел первый шквал. Он поскользнулся в уже глубоком снегу, подвернул йогу. Руки в обледенелых перчатках не удержали узду, и конь взвился на дыбы, в испуге выкатив глаза. Почти ничего не видя в снежной круговерти, Роберт кинулся вперед и успел ухватить волочащиеся по земле поводья, потом заставил коня вытащить себя на дорогу, так что теперь по крайней мере мог определить, где находится.

Он рассчитывал, что у него есть еще по крайней мере час до начала ненастья. Деревня, которую он миновал, лежала отсюда в целой лиге, до другой оставался целый день пути.

— Проклятие!

Роберту не оставалось ничего другого, как пересечь гряду холмов и спуститься по восточному склону. Там имелся хорошо ему известный заброшенный амбар. Сейчас важнее всего было найти убежище.

Он обернул поводья вокруг одной руки, а другой натянул пониже капюшон плаща. Вглядываясь в сгустившуюся темноту, он мог только надеяться, что острое зрение позволит ему не сбиться с дороги.

Заблудиться нельзя — на это нет времени: если он упустит свой шанс сейчас, другая возможность может представиться только через месяцы, а ни сил, ни терпения на новое ожидание у Роберта не было. Он и так уже ждал больше, чем обычно выпадает человеку.

Холод заползал под одежду, лишал чувствительности ноги, руки, лицо. Старая рана в боку разболелась и, должно быть, опять начала кровоточить. Позже можно будет усмирить боль снадобьем, но с каждым разом на заживление требуется все больше времени...

Роберт упорно шел вперед, пока наконец его протянутая вперед рука не коснулась чего-то — деревянной стены. Глубоко вздохнув от облегчения, Роберт двигался вдоль стены, пока не нащупал дверь. Распахнув ее, Роберт завел внутрь коня.

Колдовской силы на то, чтобы зажечь свет, у Роберта уже не осталось, но как только он стряхнул с ресниц снег, стало возможно что-то разглядеть. На земляном полу валялась гнилая солома, в дальнем конце помещения пылились клетки для кур, под потолком виднелась голубятня. Все было пустым, как Роберт и помнил. И все-таки здесь было сухо, а главное, можно было укрыться от ветра, хоть тот и сотрясал ветхие стены. Роберт расседлал коня и принялся растирать его пучком соломы; заодно удалось немного согреться и самому. Найдя пустое ведро, Роберт наполнил его снегом и обхватил ладонями. Потребовалось несколько минут, чтобы колдовская сила растопила снег... Роберт напился сам и напоил коня, потом свернулся в углу, закутавшись в единственное одеяло и плащ.

Ему случалось спать в гораздо более удобных постелях, но никогда еще отдых не был ему так необходим.

* * *

Он узнал свой сон сразу же. Перехватывающая дыхание боль в боку, погоня за Нэшем... Каждый шаг был битвой, которую необходимо выиграть, каждая секунда — сражением. Когда же это кончится? Когда он наконец сможет остановиться, прекратить борьбу, когда обретет забвение?

Роберт упал на колени, руки его погрузились в жидкую грязь поля битвы. Где-то позади в чаще Шан Мосса завывал ветер, нашептывал обещания, которые невозможно выполнить.

— Роберт... — Рука, коснувшаяся его плеча, заставила его задрожать. Подняв глаза, он обнаружил стоящую рядом с ним на коленях Дженн. Ее синие глаза в странном свете, заливавшем все вокруг, казались фиолетовыми. — Роберт! Вся твоя боль — это только демон! Он нереален! Ты должен поверить в это. Ты должен поверить мне.

Но ведь она же предала его! Как он может ей верить?

— Пожалуйста, Роберт... — Ее голос стал далеким, Дженн повернулась к Нэшу, как то и предрекало пророчество... — Прошу тебя, пойми!

Роберт рванулся вперед, пытаясь схватить Дженн, но его рука наткнулась на ледяной камень; пальцы оказались ободраны. Роберт открыл глаза и сел. Немедленно старая рана напомнила о себе так громко, что он не сдержал стона.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});