Бей ушастых! Часть 3 - Марина Владимировна Добрынина

произносит Терин и делает круговое движение запястьем.

Ага, дальнозоркость.

Сражение наше происходит на равнине, и если очень уж хорошо приглядеться, то и с нормальным зрением можно было по ночам увидеть костры лагеря эльфов. Сейчас мне все видно достаточно хорошо.

Вот разъяренные кентавры крушат шатры и палатки, а девочки Брианны рассылают в стороны пылающие стрелы. Вот группа конных эльфов, внезапно остановившись, пытается сражаться. Ага, они, странные ушастые, не бросили знамя. Надо же было столько времени с ним проскакать, чтобы посреди своего лагеря устроить локальный бой. Может, надеялись, что их телепортируют? Ах нет, господа эльфы, все, кто мог переместиться, уже сделали это. Не отличаются ваши маги повышенным уровнем ощущения товарищеского локтя. А эльфы молодцы, хорошо бьются. Одного кентавра уже завалили, как он и его всадница мечами не махали.

— Пленных брать будем? — интересуется Терин.

— Будем, — выдыхаю я, — вон тех со знаменем я бы точно убивать не стал.

Эльфов меж тем становится все меньше, и вот последний из группы знаменосцев сползает с лошади.

— Жаль, — выдыхаю я.

Вижу, что там же, в лагере, группа эльфов пытается сдаться, но все они падают под ударами фалкат воинов Иксиона.

— Герцог, — кричу я, — они же сдались!

— Ушастым больше, ушастым меньше, — спокойно отвечает Иксион.

Не нравится мне такая позиция. А еще мне не нравится, что практически вся наша армия уже сорвалась в неконтролируемую волну и несется за эльфами и убивает их, уже побежденных.

— Терин, помоги мне! Их нужно остановить! — рычу я, бью Вороненка коленями по бокам и лечу вперед. Вслед за мной срывается успевший ссадить с себя Брианну Иксион. Плохо представляю себе, что я должен сделать. Нагоняю группу из примерно пятидесяти воинов, останавливаюсь перед ними, велю вернуться в лагерь. Вроде бы, подчиняются. Их лица отчего-то кажутся мне смазанными, и никак не могу вычислить командиров. Тут с ужасом понимаю, что я проскакал почти незрячий по полю, покрытому трупами людей и животных. Ох, Вороненок. Чудо — а не конь. А я — дурак. Вместе с осознанием того, что я мог сломать себе шею, приходит и опасение, что продолжи я здесь дикую скачку с препятствиями, эта шея будет сломана непременно. О, темные боги! Где мне найти какого-нибудь мага, который сможет снять заклинание, наложенное главой совета? Даже смешно. Своевременный вопрос я себе задал.

Останавливаюсь, заставляю коня подо мной крутиться из стороны в сторону. Поле осматриваю. Ну, должен же Терин понять, что мне сейчас нужна его помощь, и я практически беспомощен? Где его зорги носят?!

Мимо меня проносятся мои же собственные кавалеристы. Лишь некоторые из них останавливаются, чтобы прикрыть меня от возможных опасностей в виде активности излишне мстительных случайно выживших эльфов.

— Что с Вами, государь? — спрашивает один из моих всадников. Голос незнаком, а лицо я разглядеть не могу.

— Я почти ничего не вижу, — с досадой отвечаю я. Он берет Вороненка под уздцы и ведет его куда-то, где поменьше людей. Я все еще чувствую беспомощность и злость и продолжаю оглядываться в поисках своих магов.

И вот я вижу высокую худую фигуру. На секунду мне кажется отчего-то, что это — Терин, решивший помочь мне остановить хотя бы часть преследующих эльфов войск. Но тут же я понимаю, что это — эльф. И даже более того, я как-то сразу узнаю в нем Рахноэля — цветочка голубенького. Узнаю злобную ушастую заразу, благодаря которому пострадали Шеон и Кир, из-за которого моя жизнь чуть не пошла наперекосяк.

Он стоит — спокойный такой и улыбается, явно окруженный какой-то мощной защитой. Потому что бойцы мои огибают его, как волны камень, и бегут далее, не останавливаясь.

Выдергиваю из рук сопровождающего меня всадника повод Вороненка и с криком:

— Рахноэль, скотина! — лечу к этому ушастому. И ведь отсутствие нормального зрения меня уже не смущает. В конце концов, направление я коню указать смогу, а дальше он и сам справится.

Испытываю мгновенное головокружение и понимаю, что мы с Вороненком гораздо ближе уже к правителю Альпердолиона, чем я рассчитывал. Метрах так в пяти я от него. И со зрением, кстати, тоже все в порядке. Ну, неужели князья Эрраде вспомнили о моем существовании? Оглядываюсь. И точно. Терин, все еще (или снова) сжимающий Дуськину руку, вместе с ее обладательницей, конечно. И, для комплекта — Лин с Саффой и Кардагол.

— Ты решил сдаться, остроухий? — интересуюсь я, снимая с головы шлем.

— А ты меня уже не боишься, Вальдор? — насмешливо фыркает эльф. Вижу, что нога его стоит на животе одного из моих пехотинцев. Мертвых пехотинцев, и даже белые сапоги эльфа в крови не испачканы, и на меня накатывает приступ бешенства.

— Когда это я тебя боялся, эльф? — интересуюсь я, — или ты, поиграв чужими судьбами, возомнил и себя одним из богов? Да ты лишь жалкий ушастый, брошенный своими соплеменниками.

Рахноэль продолжает ухмыляться.

— Ты ошибся, Вальдор, я все еще правитель. А вот ты — нет. Обидно, правда?

— Это недолго исправить! — рычу я, вытягивая из ножен меч. Хотя, если честно, рубить я его не собираюсь. Напугать, быть может, если получится. Знает ведь Рахноэль, что у меня рука на него не поднимется. Не могу я особу королевской крови вот так, с плеча. Он заслуживает чего-то более изысканного. Да и воинам моим не стоит показывать, что королей тоже можно убивать. Вдруг они аналогии проводить начнут? Мало ли что!

— Я требую поединка! — заявляет эльф, глядя мне в лицо суженными, но лишенными страха глазами.

— Какого поединка, уважаемый? — вмешивается Терин.

— Если уж вы начали магическую войну…

— Мы начали?! — визжит Дуська, но все окружающие ее стойко игнорируют.

— …вы должны знать, что исход магических войн мог быть определен поединком магов, — спокойно продолжает Рахноэль.

— Это что за хрень? — интересуется Дульсинея.

— Было такое, — задумчиво произносит Кардагол и косится в сторону Саффы. Интересно, что он имеет в виду?

— Так в чем проблема? — насмешливо бросаю я, — Кардагол, Мерлин, Саффа, Терин — к твоим услугам. Любой из них готов с тобой сразиться.

— Кентарион начал войну, — мечтательно так проговаривает правитель эльфов, — стало быть, выбор соперника буду осуществлять я.

— Из кентавров? — интересуюсь я. Вот даже интересно, что он ответит. Конечно, при известной натяжке и кентавра можно назвать магом, а мою придворную ведьму — красавицей.

— Отчего же, — тянет эльф, — я вправе выбрать любого из боевых магов вашей армии.

Весело улыбаюсь.

— Боюсь, Рахноэль, что я вынужден отказаться от столь любезного предложения с твоей стороны. Сражаться с архимагами ты явно не желаешь, а отдавать тебе на