Чистое небо - Роман Куликов

– Это его личное дело, не так ли? – подчеркнуто беспристрастным голосом вопросил Рвач.

– Так, – мрачно согласился бармен. – Только они ж его час на этот спор раскручивали. Развлечения им подавай. То девок требовали найти, а как послал их – на старика вот насели.

– Двадцать пять, двадцать четыре, двадцать три... – скандировало хором несколько человек, и вдруг старик резко клюнул лицом вперед, изогнулся всем телом, но не удержался и боком повалился на пол. Толпа взревела, и некоторое время вообще ничего не было слышно.

Бармен досадливо вздохнул и отправился за стойку. Рвач демонстративно отвернулся. Дзот поморщился и уставился в иллюминатор.

– Мошенничество! – донесся из угла тонкий старческий голосок. Несмотря на удручающий вид его обладателя, голос был достаточно тверд. – Меня толкнули! В последний момент толкнули в спину!

Шум голосов плеснул, на миг заглушив слепца, но он продолжал надрываться:

– Так неправильно! Так нельзя! Я устоял, отдайте мой выигрыш!!

– Не разводи вонь! – с угрожающим напором ответил кто-то из толпы. – Продул – вали отсюда. А то щас отдам – костей не соберешь!

Дзот побледнел и повернулся в сторону скандала.

– Спокойно! – сказал Сток, а Рвач предупредительно положил руку на предплечье товарища. – Дерганый ты какой-то стал. Может, пора подлечиться уже?

– Да нормально все, – кислым голосом отозвался Дзот. – Просто надоело это все за разом раз слушать. Ну, пусть только попадутся мне на выходе, – добавил он уже себе под нос, пристально вглядываясь в разбредающуюся по столикам толпу.

Слепец, видимо, испугавшись, замолчал и затерялся в сумрачном пространстве бара.

– Завтра тренировка в семь, – проинформировал Сток уже просто для смены разговора: расписание утренних занятий в кваде было известно на месяц вперед.

Между тем пьяная толпа в другом конце бара жаждала новых развлечений. Дело постепенно шло к излюбленному зрелищу всех времен и народов. Двое сбрасывали куртки и рубахи. Возле каждого уже собралась кучка болельщиков, а между ними сновал давешний сборщик денег и снова потрясал пачкой разноцветных бумажек.

– Пойдем отсюда, – брезгливо бросил Дзот, пытаясь подняться. Копец с готовностью отодвинулся от стола, но Сток демонстративно развалился на стуле и нарочито спокойным тоном заявил:

– Да нет уж, давайте досмотрим до конца. А то я уже начинаю подумывать, что нельзя мне в Зону такой квад вести.

– И не говори, командир, – подхватил Рвач. – Давай лучше возьмем вон тех мощных парней, а этих нытиков оставим на базе штаны стирать.

Дзот помрачнел, но безропотно опустился на место. Копец безразлично пожал плечами и махнул бармену пустой кружкой.

* * *

Когда белый свет немного тускнеет, я вижу вокруг призрачный мир. Он смутно знаком мне, иногда кажется, что он имеет ко мне какое-то отношение, но потом я понимаю, что это не может быть истиной, ведь истина – это просто белый свет. Я часто смотрю в этот мир, его странная жизнь развлекает и будоражит меня, дает какое-то новое ощущение созревания, подъема. Это могло бы показаться мне странным, будь я одним из этих существ, что решают свои смешные проблемы в этом, обеспокоенном мелочными заботами, мире. Но я знаю, что пути познания извилисты и не всегда понятны. Я чувствую, что этот примитивный мир учит меня чему-то, и это достаточная причина для наблюдения за ним.

Вот бар, открытый в корабле, невесть как оказавшемся вдали от ближайших крупных водоемов. Люди, что называют себя сталкерами, собираются устроить телесные состязания. Другие люди, которым я иногда даже симпатизирую за ясность движения, испытывают недовольство, но продолжают сохранять позицию. Интересно. Еще одно, ущербное, но четкое человеческое существо копит причины для неожиданного действия. Любопытно.

* * *

Кулачного боя не получилось. Давешний старик, проигравший последнее свое имущество в виде электронного глаза, вдруг завопил истошным голосом и взялся протискиваться к уже почти готовым бойцам.

– Что за бред! – орал старик издевательским голоском. – Неужели все настоящие сталкеры давно ушли в Зону, а здесь оставили только пацанов в грязных подштанниках? Мордобитие – забава для детей! Вот забава настоящего мужчины!

В поднятой вверх руке старого безумца взблескивал длинный прямой нож. Он, очевидно, знал, какую притягательную силу имеет вид хорошего оружия и, продолжая выкрикивать, повел изумительным куском стали по кругу на уровне любопытствующих лиц.

– Где эта мразь, что толкнула меня в последнюю секунду? Выходи, сожитель медверога, объяснимся как мужчины! Или будешь до конца жизни из-за чужих спин шакалить?

– Непонятно маленько, чего ты хочешь? – громко спросил один из стоящих ближе всего, худой, как ножка табуретки, свободник.

– А что тут непонятного?! – возвысил голос старик. – Я вызываю это песье отродье на последнюю ходку! Здесь, где Зона смотрит за всеми нами, пусть станет ясно: кто был более не прав в своей жизни! Нож против ножа! Я не требую даже, чтобы ему завязали глаза! Пусть только перестанет трепыхаться от страха перед слепым старцем и выйдет сюда!

– Эй-эй, только не в моем баре! – гаркнул из-за стойки бармен, но заинтересованная более щекочущим нервы зрелищем толпа уже одобрительно гудела, а кто-то завопил на все немаленькое помещение:

– Право последней ходки не оспаривает даже коменда! Ты кто такой, чтобы идти против законов Зоны?

– Это не Зона такие законы придумала, – тоном ниже ответил бармен, но на его лице отчетливо читались опасения за дальнейшую судьбу своего заведения, если история получит огласку. При любом исходе. Было ясно, что хозяин бара больше не препятствие для поединка.

– Это даже забавно, – усмехаясь, говорил в своем углу Рвач, больше адресуя свои слова Дзоту. – Дедок настырный до безобразия и сегодня своего добьется. Либо вернет все свое с лихвой, либо ляжет там, где последний раз обнаглел. Все правильно, сидим смотрим.

– Мы не вмешиваемся? – полуутвердительно спросил Копец у Стока.

– Нет, – равнодушно ответил тот и развалился на стуле, демонстративно готовясь смотреть новое развлечение.

Дзот старался выглядеть безразличным, но Рвач посматривал на товарища с беспокойством, отмечая едва заметные признаки сильного, хотя и хорошо скрываемого раздражения.

Толпа между тем шевелилась и взбулькивала первыми смешками. Грубый мужской голос с явным вызовом отчетливо произнес: «Да что мне этот брех старого пердуна?» Но толпа жаждала развлечений и потихоньку отступала от вызванного на последнюю ходку. Он не сделал ни одного шага, но вдруг оказался один на один со стариком в длинном коридоре из человеческих тел.

Слепец повел головой вправо-влево и замер, уставившись на противника незрячим лицом. Создавалось жуткое впечатление, что он все-таки видит своего врага.

– Не тяни, Кукан, – с растяжечкой проговорили из толпы. – Загони старикану «селедку» под вздых – и делу конец.

Кукан оскалился с каким-то хорошо ощущаемым внутренним бешенством и рванул из-за пояса немаленьких размеров тесак.

– Ты! Старый урод! Сам нарвался, – сказал он слепцу и со свистом махнул перед собой почти килограммом отличной стали. – Я твою тупую башку сейчас как полено рубить буду!

Было видно, что он изрядно навеселе.

Толпа радостно загомонила и раздалась еще шире, шумно сдвигая столы и стулья.

Несколько человек, отступая, наткнулись на «должников», скользнули опасливыми взглядами по спокойным лицам и поспешили отойти в сторону. Дзот и Сток оказались в первом ряду зрителей, Рвач и Копец смотрели на разворачивающееся действие через стол.

Слева стояли так и не успевшие одеться кулачные бойцы и оживленно тыкали пальцами в старика.

А тот теперь совсем не торопился.

Сделал несколько вращательных движений головой, помахал сперва правой, потом, переложив нож, левой рукой, пару раз присел. Все это время Кукан скалился в угрожающих гримасах и делал широкие махи своим тесаком.

– Старик не промах, – тихо комментировал Рвач. – Нож держит легко, двигается плавно, но быстро. Видно, что на слух ориентируется прекрасно. Знавал я когда-то слепого боксера – он любого зрячего на раз в нокаут мог положить.

– Что за вздор? – впервые за все это время возмутился Дзот. – Свободник видит, куда бить, а старику придется колоть почти наугад. Байки – это, конечно, хорошо, но сейчас мы присутствуем при убийстве!

– Тогда уж при самоубийстве, – холодно обронил Сток, и Дзот недовольно замолчал.

– Дед, если Кукана положишь – глаз вернем! – задорно выкрикнул кто-то из толпы. Свободники радостно завопили, делая ставки.

– Бармен, два «Свирепых кенга»! – подняв руку, зло рявкнул Дзот.

* * *

Я смотрю на странное и нелепое существо. Я не понимаю, чем оно привлекает меня. Не все просто с этим созданием, но рядом с белым светом простых существ и не бывает. Люди, которым я иногда симпатизирую, считают, что у существа имеется шанс. Странно. Они желают ему охватить следствием больше, чем у него есть возможностей. Любопытно.