Следствие считать открытым - Дмитрий Туманов

— Заклинил. Теперь его не открыть никогда, только ломать, — произнес малек самодовольно.

Для верности мы еще забили под дверь пыточные клинья и забаррикадировали ее всем, что под руку подвернулось, включая жаровню, а потом облили все вокруг торфяным маслом. Когда будут дверь вышибать, жаровню обязательно опрокинут, тогда тут такой знатный пожар случится. Теперь пора выбираться наверх и после недельного пребывания в затхлых подвалах вдохнуть полной грудью свежий воздух — воздух свободы.

Месяц июнь. Раннее утро. Травинкалис. Следствие продолжается в направлении Верховного Прихода. Снова…

Теперь нас ведет Андарион Травинский, настоятель Прихода. До сих пор он отказывался отвечать на все мои вопросы, пока мы не придем в Храм. Должен признаться, что у Андариона была веская причина не любить нас: выяснилось, что сержант Миррон, вернувшийся в Травинкалис два дня назад и не обнаруживший нас в Люксовых хоромах, зато будучи наслышан о подробностях нашего ареста, вломился ночью в дом к прелату и сгоряча чуть не зарезал того в собственной постели. Но священник, стоически выдержав часовую беседу с ножом у горла, сумел-таки убедить упертого сержанта в своей абсолютной невиновности и привлечь его к плану нашего спасения из тюремных застенков.

Безусловно, Андарион и сейчас что-то задумал, но что именно — я понять не могу. Но для того, чтобы святоше даже и в голову не пришла мысль снова заманить нас в ловушку, в двух локтях от его шеи раскачивается двуручный меч капитана Фрая, в локте от поясницы «дежурит» короткий строевой меч Миррона, а сзади идем я и Штырь с взведенными арбалетами наперевес.

Когда около четырех часов назад мы, грязные, обросшие, голодные и злые, ворвались в «Услуги Люкса», господин Люкс, отчего-то (и мы знаем отчего!) внезапно подобревший, с ходу предложил нам шикарный завтрак, в меню которого числились: бараний бок, цыплята в собственном соку, утка по-травянски, омлет с копченостями, осетр фаршированный, рисовый пудинг и много чего еще — огромный стол был заставлен полностью. Видимо, хозяин рассчитывал, что мы не съедим и половины предложенного. Но мы после недели на тюремной баланде постарались не оправдать хозяйские расчеты и съели почти все, а что не съели — то основательно распробовали.

Кроме того, все содержимое винных погребов Люкса было выставлено перед нами, здесь были даже такие сорта, о которых мы раньше знали только понаслышке и уж точно не рассчитывали их попробовать в этой жизни. А тут мы пили их все подряд, открывая покрытые пылью веков бутылки одним ударом клинка.

Далее к нашим услугам были: цирюльник, банщик, знахарь-костоправ и девушки определенного поведения, по две штуки на каждого. После банно-целительно-увеселительных процедур нас, чистеньких, пьяненьких и довольных, ждало снежно-белое, накрахмаленное, отутюженное белье, новенькая офицерская форма Контрразведки(!), наше вычищенное и наточенное оружие, три проволочные кольчуги-тельники, легионерская каска для «лучшего друга» Миррона и надраенные до зеркального блеска капитанские латы с тщательно выправленными вмятинами. И все это — совершенно бесплатно! Золотой Язычок знал свое дело, теперь бы мне даже совесть не позволила затребовать отданное Мирроном-простофилей золото обратно. А если бы вдруг она позволила, то не позволили бы Люксовы громилы, на всякий случай стоявшие стройными шеренгами вдоль стен.

И теперь мы во всем чистом, слегка навеселе, с полными желудками и пустыми карманами идем к разрешению тайны загадочной девочки Лусани. Немногочисленные прохожие, завидев наши черно-красные одежды, немедленно сигают в подворотни, даже конный армейский патруль, разглядев серебристые паутинки в петлицах, предпочел обойти нас стороной. Все кажется столь просто и легко, что закрадываются сомнения: так уже было один раз. Времени у нас в обрез, из Травинкалиса надо убраться еще до полудня, иначе его зловещая честь судья Чарнок весь город на уши поставит, но до нас доберется.

Вот и Храм. За две недели он ничуть не изменился. Не изменится он и через год, и через десять лет, и через сто. Люди смертны, религия — вечна.

Надеюсь, что внутри нас не ждут сюрпризы по примеру недельной давности. Но даже если и случится нечто подобное, то без боя мы уже не сдадимся. Андарион вытащил из-под полы своей одежды связку ключей и принялся терзать замочную скважину — ключ упорно не хотел поворачиваться и издавал такой скрежет, словно замок никогда не смазывали.

— Один я здесь, на все времени не хватает, — как бы оправдываясь, пробормотал прелат, берясь за неподатливый ключ обеими руками. — Все служки перебрались в особняк напротив, и я им не препятствовал: там их хотя бы кормят.

— А кто живет в этом особняке? — поинтересовался я у священника, вспомнив, как туда зашла пленившая нас зеленодольская волшебница,

— Чета архимагов. Оба — беспринципные авантюристы и мошенники, работают на любого, кто им золота отсыплет, — ответил Андарион, наконец справившись с замком и широко распахивая тяжелые ворота своей обители — огромные створки приводились в движение легким толчком руки благодаря хитрой системе противовесов. — Добро пожаловать в Дом Света! — торжественно провозгласил прелат, слегка склонившись перед нами и приложив руку к сердцу.

Какие удивительные люди эти церковники! Все у них имеет особый скрытый смысл — каждое движение, каждый поворот головы, каждая умиротворенная улыбка. И так — всю жизнь! 0 для них это нормально! Вроде бы пустяк, всего ничего, а ты уже получаешь приподнятое настроение и возвышенные чувства. Тебе это нравится и хочется ощутить еще раз и еще. И ты это получишь, причем в таких объемах, что для своих, доморощенных чувств у тебя может и места-то не остаться. А кончается все это тем, что тысячи фанатиков со слезами радости на глазах поют акафисты в унисон своему пастырю и исступленно клянутся в верности. Кровью. Своей, а если понадобится, то и чужой.

У религиозной веры есть одно достоинство, оно же являются и недостатком. Вера не имеет границ и предела, поэтому любой человек может обозначить его сам для себя. Но некоторые не могут остановиться. Поймите меня правильно, я не противник религии вообще и Храма в частности. Просто смотришь иногда на этих несчастных, отбивающих бессчетные поклоны разбитым об пол лбом, и жалко их становится. Безусловно, в вере своей они обрели многое, но все же что-то при этом и потеряли. Таниус и Штырь, истинные правоверные прихожане-горцы, высморкались и спокойно зашли внутрь. А я? Для меня не все так просто. Что же я обрету, перешагнув этот порог? Помощь Единого Храма? Едва ли мне кто-то сможет помочь, кроме меня самого. Сочувствие? А зачем оно мне без помощи? Моральную поддержку? Уже близко, но еще не то. Я по сию пору без напутственного слова и святого осенения как-то обходился, обойдусь и впредь. Сведения?! Да, это как раз то, что мне нужно. Вперед!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});