Путь, выбирающий нас - Оксана Панкеева

– По-твоему, я настолько пьян, чтобы упасть? – обиделся король и тут же ухватился за ведро. – Да я практически трезвый. Признайся, ты что, самогон разбавил, чтобы я напиться не мог? Вредитель! Сейчас пойду и сам найду покрепче…

Жак проследил, как он плетется к двери, изрядно шатаясь и жалуясь, что никакой самогон его почему-то не берет, и неодобрительно покачал головой.

– Что это с ним? – негромко спросил Кантор, когда король исчез за дверью.

– Сам не видишь? – проворчал Жак. – Или тебя тоже не берет?

– Да нет, я не о том. Что случилось, что он так нажрался? Правда, с королевой поссорился?

– Он же так и не сказал. Пришел весь взъерошенный, расстроенный, в глазах конец света, и, по-моему, он уже тогда пошатывался, хотя вроде был трезвый. Что такое? – спрашиваю, говорит – устал. Как ты думаешь, что надо было такое делать нашему двужильному королю, чтобы вот так «устать»? Вчера он поехал с официальным визитом к гномам, и такое впечатление, что он там у них из чистого любопытства отстоял смену в забое. А по приезде, видимо, тут же поимел неприятную беседу с королевой, и, наверное, она ему что-то такое ляпнула, что он жестоко разобиделся, удрал из дворца ты представь, пешком, без охраны! – и пришел ко мне с целью именно нажраться до розовых слонов. А что она такого могла сказать, я и сам не знаю. Вот он еще кварту-другую оприходует, попробую еще раз спросить.

– Здоров же пить ваш король, – поразился Кантор, безуспешно пытаясь вспомнить, можно ли после трети кварты самогона принимать болеутоляющее зелье, погребенное на дне дорожного мешка. И если нельзя, то почему именно, и что конкретно будет, если все-таки принять… – Сколько же ему надо?

– Ой, много… Если бы не с устатку, да с закуской, он бы еще и ходил ровно. Хоть бы он не упал на лестнице в самом деле… Чем я думал, когда его за водой послал? Пусть бы лучше лепил свои корявые пельмени…

– Может, пойти ему помочь? – предложил Кантор.

– Чтобы вы упали вместе? Сиди уж. Сам схожу гляну… Ты в отличие от его величества уже готов.

Оставшись один, Кантор тут же ощутил недостаток общества понимающих людей и со скуки допил все, что оставалось в бутылке. После чего у него мелькнула мысль, что вот теперь он действительно готов. Это была последняя разумная мысль, посетившая его ненормальную голову, которая и трезвая-то мыслила странно. А потом она отказалась мыслить окончательно, и товарищ Кантор бросил вожжи. Сначала он все-таки сходил к своему мешку и принял лекарство, наплевав на возможные побочные эффекты. Когда возвращался, встретил в гостиной короля и его шута, которые истерически хохотали у стола и долго не могли объяснить причины.

Слегка успокоившись и вернувшись на кухню, господа все-таки объяснили Кантору, что вопреки опасениям Жака король на лестнице не упал. Но зато забыл ведро с водой в ванной, чего никак нельзя было предположить, зная о педантичности и феноменальной памяти его величества. Стоит ли упоминать, что общее веселье самым радикальным образом отразилось на качестве пельменей, которые господа все это время продолжали лепить, пока те умещались на столе. Когда же готовая продукция умещаться перестала, опять встал вопрос, кому идти за водой, и Жак решительно заявил, что короля больше не пустит. Попрепиравшись некоторое время и придя к единодушному выводу, что нести ведро по лестнице никто из них уже не способен, господа задумались. Потом король, не утративший еще способности логически мыслить, предложил воспользоваться посудой поменьше, и обрадованные собутыльники решили, что для такой цели как нельзя более подойдут пустые бутылки. Его величество развил свою идею дальше, заявив, что в бутылку влезает мало и с ней придется бегать туда-сюда много раз, а тащить сразу несколько – это все равно что тащить ведро. Поэтому за водой они поперлись все втроем, каждый со своей бутылкой. Чтобы наполнить кастрюлю, пришлось сделать три ходки, затем еще одну в кабинет за выпивкой, поскольку после похода за водой все очень утомились и ощутили необходимость отдохнуть. Пока варились пельмени, они сначала выпили, а потом долго уговаривали короля, что на дворе дождь и ни к каким блудницам они не пойдут, а пьяный король требовал отправляться туда немедленно, дабы ему не было обидно. На вопрос, что же тут такого обидного, он объяснил, что упреки королевы были вопиюще несправедливы, и теперь он желает и в самом деле податься по бабам, раз уж все это выслушал. Его с трудом удержали, уговорив сначала съесть те пельмени, которые он сам налепил, а Кантор наконец понял, что у Шеллара все-таки случилось. То, что со всеми супружескими парами рано или поздно случается, – любимая жена закатила его величеству сцену ревности.

Еще пару бутылок спустя веселье сменилось депрессией, король опять загоревал и, видимо дойдя до нужной кондиции, поведал толком, как было дело. Правда, Жак этого момента не дождался, свалился мордашкой в тарелку и отключился, зато Кантор выслушал рассказ его величества с живейшим сочувствием и пониманием.

Как оказалось, высокая дипломатия иногда выходит боком, особенно когда дело касается гномов. И проблема даже не в том, что их кротовые норы не рассчитаны на человеческий рост и его безразмерному величеству всякий раз приходится передвигаться скрючившись в три погибели. Все гораздо хуже. В этих норах, оказывается, бывают потопы!

Вчера вечером, уже по завершении всех дипломатических формальностей, предводитель клана Сигмар достопочтенный Рутгер Шварц XVIII перебрал на торжественном пиру знаменитого гномьего пива. Ничем иным логично мыслящий Шеллар не смог объяснить внезапное желание коллеги срочно поклониться праху дорогого папеньки и заодно показать гостям новое кладбище. Совсем новое, всего сто лет назад там еще добывали серебро, а сейчас бывшая шахта превратилась в шикарный зал с такими высокими потолками, что даже дорогой гость, встав на цыпочки, до них не дотянется.

Дорогому гостю давно пора было домой и меньше всего хотелось замерять гномьи потолки, но послать достопочтенного хозяина подальше не позволял дипломатический этикет, а вежливый отказ на пьяных гномов не действует. Пришлось тащиться на внеплановую экскурсию в дальнюю похоронную пещеру, и надо ж было такому случиться – аккурат как только они туда вошли, подземные воды выбрали время залить проход, едва не пополнив список высокопоставленных покойников нового кладбища.

К счастью, потолки оказались действительно высокими, и экскурсия не утопла в полном составе в первые же минуты, но все же оказалась отрезанной от мира часов на двенадцать, пока трудолюбивые гномы латали прорыв и откачивали воду.

Сначала они просто стояли – гномы по грудь в воде, Шеллар по колено.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});