Самая слабая особь - Елена Сергеева

эффект, - замечает ученый. Точно псих! Понятно теперь, чего он так обрадовался, когда меня из палаты забирал. Тарош бы точно ему этого не позволил, будь он в неспящем режиме.

- Помнишь мои указания? Можешь начинать, - командуют мне.

Ой, точно. Если уж ввязалась в эту авантюру, стоит довести ее до логического конца. Сосредотачиваюсь, стараясь выкинуть из головы лишние мысли. А это, ой, как непросто! Как объяснил мне Акар, хилам хоть и опасен своими подавляющими свойствами для их расы, но в моих силах их изменить. Он провел колоссальное количество исследований этого вещества и пришел к выводу, что он реагирует на чужие эмоции и сильные чувства. Изначальные могли программировать нужный им результат, одним усилием воли. Теперь этот секрет утерян. А Акар пытается его восстановить, на благо всего Рая, разумеется. Ведь если они смогут перепрограммировать заданные ранее свойства хилама, то это откроет такие возможности, о которых можно только мечтать.

Мне просто нужно очень сильно захотеть, чтобы Даркош выздоровел, точнее чтобы быстрее самостоятельно выработал такую нужную ему энергию, ну и кровушкой своей немного поделиться в процессе. Это тоже очень важно, по словам ученого. Бредово? Вот и мне так показалось. Но передавать энергию, как это делал Даркош, я не умела. А Акар был так убедителен в своих рассуждениях, сыпал терминами и цифрами, что я решилась на этот эксперимент.

Я полностью сосредотачиваюсь на своих чувствах и желаниях. Зажмуриваюсь до звездочек в глазах и желаю, желаю, прошу… Словно к волшебному джину обращаюсь к бесстрастному булыжнику. Даже не замечаю, как Акар ловким движением прокалывает мне палец. Вот и кровавая жертва подоспела. Не понимаю, зачем она нужна, но для Даркоша готова и целый литр пожертвовать, если будет нужно.

- Достаточно, - прерывают мои усилия. – Куда, ты, так разогналась? Я же предупреждал, что мы только попробуем, - ученый хмурится, разглядывая какие-то графики на проекции.

Устало опускаю руки и в немом вопросе смотрю на него. Сколько прошло времени? Я не знаю. Для меня все слилось в одно сплошное бесконечное мгновенье.

- Ну как? Получилось что-нибудь? – голос срывается, но сил ждать просто не осталось.

Акар поднимает на меня глаза и его лицо расплывается в такой широкой улыбке, что мне становится немного страшно. Уж больно она акулью напоминает.

- Конечно, получилось! Ты еще сомневаешься, девочка моя? Да мы с тобой скоро горы сможем двигать! – с воодушевлением заканчивает он.

- А Даркош?

- Смотри сама, - и он сует мне под нос свой ком, где переливаются разными цветами множество графиков и диаграмм. Тычет в них пальцем и азартно вещает на сколько процентов возросла регенерация, адаптация и еще куча дополнительных функций, и какой прогноз дает система по полному восстановлению организма.

- Эм… Понятно. А когда он очнется? – пытаюсь прервать этот поток красноречия.

- Скоро, теперь очень скоро, - довольно заявляет Акар. Он постепенно успокаивается и лишь лихорадочно горящие глаза выдают его возбужденное состояние. Во что я опять влипла?

Вдруг он замирает, словно к чему-то прислушивается. Хмыкает и начинает торопливо выключать свои приборы.

- Спящий красавец наш проснулся. Идем скорее, пока он палату не разгромил от расстройства.

- Кто? – сначала не понимаю его.

- Тарош, - кратко отвечают мне и буквально дергают за руку, увлекая к выходу.

Мы почти бежим, точнее я бегу, а Акар идет быстрым шагом. Опять мелькают полупустые коридоры. Я не понимаю такой спешки. Ну, проснулся каир и что? Чем он может быть так расстроен? Моим самовольным уходом? Вполне может быть…

Но палату-то громить зачем? Одни вопросы опять…

Дверь почему-то открыта. Полностью. Из палаты слышатся чьи-то голоса. Они спорят о чем-то на повышенных тонах. Акар притормаживает перед входом и аккуратно подпихивает меня вперед перед собой. Так и входим.

Далее следует немая сцена. Тарош смотрит на меня, я на него. Не расстроен. Нет. Скорее в тихом бешенстве. Вот и делись потом подушкой с правителями. Тут же замечаю взбудораженного чем-то Шрама и какую-то раянку в костюме медика. Значит, это ее визгливый голос я только что слышала.

Тарош медленно прикрывает глаза, тяжело выдыхает. Затем опять смотрит на меня и в его взгляде столько облегчения и неподдельного беспокойства, что хочется его немедленно обнять, чтобы унять эту тревогу. Вот как он это делает?

- Исса Алес, вам нельзя покидать свой отсек до полного восстановления и разрешения наблюдающего вас специалиста, - нарушает наши переглядки скандальная девица. К каиру ноль почтения. Значит, действительно, он здесь инкогнито. Или я чего-то не знаю?

- Не волнуйтесь, уважаемая дар Онис, исса была со мной, - решает вмешаться Акар. Зря он это сделал. Во взгляде правителя опять вырастает лед и появляются кровожадные искры. Я так и не могу оторвать от него свой взгляд, словно он примагничен. Смотрю и смотрю в сияющую синевой бездну, утопая без всякой воды. Мы не сказали друг другу еще ни слова, а, кажется, уже стольким смогли поделиться просто через глаза.

«Почему ушла? Я так беспокоился. С тобой точно все в порядке?» - ощупывает он меня своим взглядом.

«Я сожалею, но это было важно, прости. Со мной все хорошо. Не волнуйся» - безмолвно отвечаю я.

- Я думаю, нам стоит вместе поискать Шона дор Патса. Это ведь он наблюдает иссу? Передадим, что его пациентка очнулась и требует срочного осмотра – быстро соориентировался Шрам. – Пойдемте, я вам с удовольствием помогу, - увлекает он сопротивляющуюся даму к выходу и незаметно подмигивает мне, проходя мимо.

-Акар,- почти рычит Тарош, едва за парочкой закрывается дверь. – Я же запретил тебе подходить к Саше со своими бредовыми идеями.

Он стремительно приближается ко мне, приседает на корточки и обхватывает мои плечи своими широкими ладонями.

- Как ты? – совсем другим тоном задает он мне вопрос.

- Нормально, - отвечаю максимально честно. – Не злись на Акара, он, правда, хотел помочь. И у нас получилось, Даркошу стало значительно лучше, - решаю поделиться нашими успехами. Может это его успокоит и примирит с нашей отлучкой. Ошиблась.

Руки на плечах резко напряглись, впиваясь почти до боли. Тарош сжал зубы так, что заходили желваки на скулах. Он выпрямляется, прижимая меня к себе еще крепче, словно хочет спрятать от всего мира.

- Ты посмел подвергнуть ее такой опасности после всего, что случилось? После моего прямого запрета? – чувствую, что он явно сдерживается, боясь меня напугать, и не