Нестор Махно, анархист и вождь в воспоминаниях и документах - Александр Андреев

ст. Гяйчур, 9 июня 1919 г. Батько-Махно».

Махно и убийство Григорьева

(Показания махновцев Чубенко и Аршинова.)

После первого разрыва с советской властью, последовавшего в июне 1919 года после отдачи приказа по Красной армии о ликвидации махновщины, начинается полоса борьбы Махно с соввластью, бродяжничество махновского отряда по степной Украине, полоса нападения на тыл советских войск, захвата городов и разграбления их… В этот период состоялась случайная встреча махновцев с григорьевским отрядом в районе села Петрова, Александрийского уезда Херсонской губернии (недалеко от «столицы» Григорьева — села Верблюжки того же уезда). У обоих атаманов уже была общая почва — борьба с советской властью, и здесь был заключен между Махно и Григорьевым союз. До недавнего времени в литературе не было материалов, рисующих историю заключения союза Махно с Григорьевым, союза почти одномесячного, закончившегося убийством Григорьева. — В выше упомянутой книге Кубанина опубликованы ценнейшие показания об этой истории члена махновского штаба — А. Чубенко (подлинник их хранится в музее ГПУ УССР):[253]

«Махно послал делегатов к Григорьеву. Часа через два приехал Григорьев, его начальник штаба Бондарь и еще два члена его штаба. При входе Григорьева его. первыми словами были: «А у вас тут жидов нет?»

Когда Григорьев… так сказал, есть ли у нас жиды, то ему кто-то ответил, что есть. Он заявил: «Так будем бить». В это время подошел и Махно, и разговор Григорьева был прерван. Махно задал первый вопрос: «Это ваш универсал?» Григорьев ответил: «Да, мой». Махно ничего не сказал, а только покачал головой и сказал, что он немного с ним не согласен. Но Григорьев ничего не ответил. После этого они перешли на разговоры, за что Григорьев был объявлен вне закона. Долго они говорили, а потом Махно велел созвать членов штаба для того, чтобы кое о чем поговорить. Были созваны: Шпота, Фома, Кожин, Фома Каретников, Семен Чалый, Григорий Махно, Нестор Махно, Алексей Чубенко, Марченко Алексей, Васильевский, Тарановский, Александров, Пащенков. Когда все были в сборе, было объявлено заседание..

На повестке было соглашение махновцев с Григорьевым. Разговоры продолжались целые сутки; после некоторых вопросов совещались то григорьевцы, то махновцы. Как только зашел вопрос, с кем будем воевать, Махно задал вопрос: «Кого мы будем бить? коммунистов?» (предложил он). Григорьев отвечал: «Будем Петлюру бить». Махно говорил, что будем Деникина бить. Григорьев тут уперся и стал говорить, что если он говорил «будем бить коммунистов и петлюровцев», — то потому, что он уже видел, кто они такие, а Деникина он еще не видел, а потому бить его не собирается.

Когда сказал это Григорьев, то мы вышли совещаться; за то, чтобы соединиться с Григорьевым было 4 голоса, а за то, чтобы Григорьева тут же расстрелять или же не соединяться, — 7 голосов. Но Махно стал говорить, что во что бы то ни стало нужно соединиться, так как мы еще не знаем, что у него за люди, и что расстрелять Григорьева мы всегда успеем. Нужно забрать его людей: те — невинные жертвы, так что во что бы то ни стало нужно соединиться. После такой речи Махно было за соединение 9 голосов и два воздержавшихся. Когда закончились переговоры, то возник вопрос, кто будет командовать всеми вооруженными силами; вопрос этот решен был так: Григорьев должен быть командующим всеми вооруженными силами, а Махно председателем реввоенсовета. Командующий всецело должен подчиняться председателю реввоенсовета, т. е. Григорьев должен подчиняться Махно. Начальником штаба был назначен брат Махно — Григорий Махно, начальником снабжения — григорьевец, начальником оперативной части — Пузанов (махновец). Так был сорганизован штаб и реввоенсовет».

Но союз этот продолжался недолго. По мнению Кубанина это объясняется тем, что «Махно и махновцы в 1919 году представляли идеологию середняка зажиточного района Украины. Григорьев же был типичным представителем кулацких интересов. Середняк хотя и боролся против советской власти, но еще большим врагом для него был помещик и его защитник — Добровольческая армия… Григорьева и заподозрили в связи с белогвардейской армией. Кроме того, поведение григорьевских войск, состоявших в большинстве случаев, из деклассированных элементов и кулачья, претило даже махновцам. Махновские повстанцы жаловались Махно на Григорьева, что последний стоит на стороне буржуазии, продукты реквизированные у сельской буржуазии, он возвращает последней, а у бедных забирает и, в случае жалобы бедноты, выгоняет ее из штаба… Слова повстанцев относительно подозрительного поведения Григорьева по отношению к белым получили полное подтверждение в следующем факте. Однажды повстанцами были арестованы два каких-то подозрительных типа, которые были представлены в штаб. Они хотели видеть самого Григорьева. Махно назвался Григорьевым, и тогда один из них вынул письмо от командовавшего белой армией, отправленное Григорьеву». — Вот что произошло через несколько дней по словам П. Аршинова:

«27 июля 1919 года в селе Сентове, близ Александрии, Херсонской губернии, по инициативе Махно был созван съезд повстанцев Екатеринославщины, Херсонщины и Таврии. Согласно программе работ, съезд должен был наметить задачу всему повстанчеству Украины связи с моментом. Съехалось масса крестьян и повстанцев, отряды Григорьева и. части Махно, всего до 20 000 человек. Докладчиками были записаны Григорьев, Махно и ряд других сторонников того и другого движения. Первым выступил Григорьев. Он призывал крестьян и повстанцев отдать все силы на изгнание большевиков из страны, не пренебрегая в этом деле никакими союзниками. Григорьев не прочь был ради этого соединиться с Деникиным. После, мол, когда иго большевиков будет низвергнуто, народ сам будет видеть, как ему устроиться. Заявление это оказалось роковым для Григорьева. Выступившие немедленно после него махновец Чубенко и Махно указали на то, что борьба с большевиками может быть революционна только в том случае, если она ведется во имя социальной революции. Союз с злейшими врагами народа — с генералами — будет преступной авантюрой. К этой контр-революции зовет Григорьев, следовательно он — враг народа».

Об убийстве же Григорьева Чубенко пишет следующее:

«В то время, когда я говорил, то Григорьев прошел в толпе и подошел ко мне, но сзади меня сидел Махно. Тогда он обратился к Махно и сказал, что я ответствен за то, что говорю. Махно же ему ответил: «пусть кончает, мы его спросим»[254]. Я, увидев такое дело, кончил говорить. После меня выступил Фома Шпота, а я пошел в помещение сельского совета, а за мной пошел Григорьев, а за Григорьевым пошел Махно, Каретников, Чалый, Колесник, Троян, Лепетченко и телохранитель Григорьева, какой-то грузин.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});