Проклятие рода фон Зальц - Андрей Соколов

ней пойду!

- Я прослежу! – высунулся из столовой Крот.

- Правильно, Сашенька, последи, а то ведь мигом сбежит!

- От меня не сбежит! – авторитетно раздалось в ответ.

Быстро собравшись, тетя Зина повела гостью в баню. Когда девушка начала избавляться от одежды, женщина не удержалась от комментария:

- Богато, вижу, тебя природа наградила!

Бертиль покраснела, но не обиделась и ответила:

- Вы… тоже ничего.

- Ой, да скажешь тоже! – махнула рукой повариха. – Ну, ладно, давай-ка внутрь, а разговоры разговаривать после мытья будем!

С этими словами она отворила низенькую дверь и посторонилась, пропуская гостью вперед. Бертиль послушно зашла и…

В первые секунды девушке показалось, что она угодила прямиком в пустыню, так здесь было жарко. Разница с улицей была градусов эдак в пятнадцать.

- Ой! Горячо! – взвизгнула она.

- Так ведь баня же – добродушно произнесла тетя Зина. – Тут так и должно быть. Давай-ка вон в ту дверь, сейчас тебя веничком попарю!

Гостья направилась, куда сказали, и оказалась в узкой комнате с тремя большими дощатыми ступенями, ведущими непонятно куда. Жар тут был на порядок сильнее, чем в основном помещении.

- Вот, на вторую ступенечку и ложись на животик! К самой печке не лезь, а то с непривычки плохо может стать – велела тетя Зина. – А я веничек пока возьму… березовый, для нежной кожи в самый раз!

С этими словами она извлекла из стоящего тут же тазика толстый пук прутьев с листьями. Увидев это, Бертиль забеспокоилась:

- Вы… вы что,… бить меня будете?! Я же не сделала ничего дурного!

- Да не бить, а парить! Это ж не больно совсем. Вроде массажа.

- Массаж… метлой?! – совсем уж запуталась и перепугалась девушка.

- Да не метла это, а веник. Ох, беда с вами, иностранцами! Ложись, давай уже.

Бертиль хотела было еще поспорить, но тут у нее в памяти всплыла фраза, которую ей успела шепнуть Айри перед отъездом:

«Ничему не удивляйся!»

«Ладно, попробую!» – решила воспитанница Ложи, опускаясь на скамейку.

Вопреки ее опасениям, «массаж метлой» оказался совсем не страшным. Веник лишь легонько постукивал по девичьей коже, и это было скорее щекотно, чем неприятно. Тетя Зина подошла к процессу не менее серьезно, чем к готовке. Основательно пропарив девушку с одной стороны, она скомандовала:

- Теперь на спину перевернись – и после того, как симметрия была соблюдена, осторожно вывела Бертиль из парилки.

- Ну, как себя чувствуешь, девонька? Голова не кружится? Слабости в ногах нет?

Девушка прислушалась к ощущениям.

- Нет, кажется, все в порядке. Жарко только очень.

- Тогда лицо холодненькой водичкой сполосни, да выйди, посиди. Потом уж и мыться будем.

Вода действительно слегка взбодрила, а легкая прохлада предбанника окончательно привела в чувство. Когда Бертиль вернулась, на лавке ее уже поджидал таз с теплой водой.

- Мочалка на веревке, мыло на подоконнике – пояснила тетя Зина, мылившая голову. – Бери и приступай!

Однако заметив, что девушка отчего-то мнется, спросила:

- Что случилось-то?

- Ну,… мне… – Бертиль стало неловко. – Мне… подруги… помогали…

- Ох, горюшко ты мое! А замуж выйдешь, тоже подруг просить будешь, чтоб помыли?

- Но… я… каждый день… душ принимаю…

- Ох, да что они, эти души ваши! Не вымоешься толком! Ладно, спину тебе потру и голову вымыть помогу, а с остальным уж сама.

Прошло чуть больше получаса, прежде чем женщины выбрались в предбанник. Обмотавшись полотенцем, Бертиль плюхнулась на лавку. Сердце громко стучало в ушах, тело буквально дышало жаром, но ощущения были непередаваемыми. Легкость и расслабленность одновременно навалились на нее. Хотелось просто сидеть на лавке в прохладе и никуда не идти.

- Пить хочется! – вздохнула девушка.

- Так вон, бутылка на подоконнике! – показала тетя Зина. – Наливай и пей, сколько хочешь!

Бертиль немедленно последовала совету.

- Ой! А что это я только что выпила? – очень удивилась она, залпом опустошив первый стаканчик.

- Квас. Наш национальный напиток – охотно пояснила повариха. - И окрошку я тоже на квасе делаю!

- Вот как… – второй стаканчик девушка уже выпила не торопясь, стараясь распробовать непривычный вкус питья.

Но, несмотря на кажущуюся веселость, что-то видно отражалось у нее на лице, потому что тетя Зина вдруг сказала:

- Что такое, девонька? Вижу, на душе у тебя неспокойно! Ты выговорись, легче будет.

Стаканчик с легким стуком упал на пол. Бертиль медленно обернулась. В ее глазах стояли слезы.

- Вы мне… няню напомнили… – через силу произнесла она. – Она… такая же… заботливая… была…

Не прошло и минуты, как Бертиль уже рассказывала свою историю человеку, которого едва знала. Каждое слово, пусть и произнесенное через силу, словно извлекало из ее сердца острые шипы. Тетя Зина слушала очень внимательно, лишь изредка качала головой, да тяжко вздыхала. Когда же девушка закончила,