Беглец - Лоринна Ли

Будучи существом уникальным, он сам не осознавал, насколько он в действительности одинок. Все деяния секты были деяниями коллектива единомышленников. Каждый адепт понимал, что его дело будет кем-то продолжено. Спайдер же действовал один.

Однако тело его было телом Арахнида. Единственного Арахнида, достигшего стадии полного постижения всех Великих Этапов. Судьба отбирала у него возможность пользоваться тем пучком силовых линий, которые вмещали фигуры Серебряной и Золотой Последовательностей. И Спайдер решил создать новую, для настройки тела на общепланетарное силовое поле, созданное разумами Хозяев Жизни.

Рядом с ним не было всех Хозяев, да и вряд ли психика хоть одного существа во вселенной выдержала бы их одновременное близкое присутствие. Но он обладал уникальными машинами собственного изобретения, которые длительное время содержали в себе эманации, долженствующие пробудить зародыш космической споры, дабы впоследствии включить его в общую коллективную сеть сообщающихся разумов. Чужак, ясно осознавая весь риск своего предприятия, подверг облучению этой пробуждающей силой себя.

Год лежало почерневшее тело в медной цистерне, заполненной соленой водой, двигаясь в ритме пульсации, управляющей бытием на всей планете. Не солнце, звезды и луна заглядывали в пустые глазницы иссохшей мумии, а холодные кристаллы его машин. Что за видения тревожили его сон? Что за пласты психики таяли и исчезали вслед тому, как отмирала та составляющая его мозга, которую еще можно было назвать вместилищем человеческого разума? Какие картины рисовал в распадающемся разуме вой космического хаоса? Смертным не дано узнать и вместить этого.

Ясно лишь одно: ни одно существо на планете Земля не обладает этим пугающим опытом слияния с тем, что одновременно глубоко чуждо всему земному, и в то же время является источником всего сущего.

Когда Спайдер пробудился, по меркам простых существ, от которых он отличался не меньше, чем споры мыслящих овощей с кометы Опик, прошло не слишком много времени. Но он стал уже не смертным созданием, а ровесником мира. В определенном смысле, даже Хозяева Жизни не понимали Вселенную вокруг так же остро, как теперь воспринимал его разум существа по имени Спайдер. Они были лишь средством воздействия на материю Земли, которая представлялась для них всего лишь аморфной субстанцией, требующей наполнения себя смыслом, формами и сущностью. Он же стал одновременно плотью Земли, существом, боровшимся за сохранения себя именно в этом качестве, а еще — частью гигантских витальных полей, воздействующих на все живое вокруг, от пылинки, плывущей в знойном воздухе, до корней высочайшей из гор.

Существо по имени Спайдер издало протяжный крик, от которого содрогнулся воздух, когда медный чан перевернулся, выплескивая на землю в каскаде соленых брызг измученную бездействием плоть.

Все, что связывало это тело с жизнью земных организмов, было утеряно и атрофировано. Даже то, что делало Арахнида уникальным плодом многовековой селекции, отмерло и испарилось. На мокрой земле лежало нечто, посвященное во все тайны окружающего, и при этом не умеющее ничего более сложного, чем дышать и потреблять из трубочек сладкую питательную смесь, которой его снабжали заботливые муравьи-рабочие.

Разум управлял плотью напрямую. Абстрактная идея движения, полученная из коллективного поля сомкнувшихся разумов Хозяев, стала приводить в движение тело. Раз за разом кусок податливой плоти ворочался, извивался, бился, пока не начал передвигаться. Вначале робкие переползания, шаги, прыжки; потом пришло время манипуляции внешними предметами.

Уникальные артефакты, созданные гением сына Навны, названные им Отражателем и Накопителем, отдали обслуживающим Спайдера Порченым последние приказы, и перестали существовать.

Пчелы взяли существо в полет к Великой Дельте, где сморщенный комочек плоти питался пыльцой и соком плодов Ортиса. Стая ос-убийц, вечных эволюционных врагов пчел, охраняла рой. Из этого путешествия тело существа по имени Спайдер вернулось окрепшим и более управляемым.

Потом тело погрузилось под землю. Муравьи-носильщики несли его нескончаемыми слабо освещенными коридорами, пока Чужак не предстал перед маткой. Стая кормила его выдоенным у тлей сладким молоком. Зрение привыкало к полумраку, поверхность кожи училась воспринимать слабые сигналы, идущие от антенн и усиков охранявших его солдат и кормивших рабочих.

Набравшись сил, существо вышло на поверхность, и было немедленно доставлено стрекозами на зеркальную гладь озера, потерянного в бесконечной саванне. Там, под поверхностью Спайдер долгое время жил рядом с личинками ручейника — питаясь рыбой и незадачливыми бобрами, водоплавающими птицами и редкими млекопитающими. Вскоре он научился ходить по дну, бегать по воде, уцепившись за наросты на боках тел стремительных водомерок. Когда приютившие его хищники поднялись к поверхности и, отрастив крылья, стали подниматься в голубое небо, вместе с ними взлетел и Спайдер. Он долго держался за крылья двух рассекающих воздух летающих хищников, а потом отпустил руки.

Над гладью озера пронеслась двуногая тень. Кожаный плащ на спине владельца раскрылся и лег на воздух, позволив хозяину неспешно парить, опускаясь в районе его цитадели. Существо коснулось красной плоти саванны, и легко побежало по нанесенным ветром волнам песка. Расщелину, на дне которой сидел грозный муравьиный лев, и которую не смог бы перемахнуть самый стремительный из кошачьих, Спайдер перепрыгнул, вновь уложив плащ на теплый воздух. К цитадели он подошел не спеша, находя странную приятность в каждом шаге, который давался все еще нелегко. Зато по стене, сложенной муравьями из обожженных на солнце глиняных глыб, Чужак взлетел, едва касаясь щелей кладки сильными тонкими пальцами.

Во внутреннем дворике Спайдер начал свое первое занятие, призванное упорядочить тот телесный опыт, который спонтанно возник в его заново воссозданной плоти, управляемой разумом — разумом, отягощенным непрекращающимся потоком знания обо всех формах живой жизни, воспринимающей эманации Хозяев Жизни.

Надолго застывал сын Навны, вслушиваясь в ощущения, возникающие в теле, когда он становился тысячами кузнечиков, скачущими по полям, саваннами прериям Земли. Потом, странным образом изгибая суставы ног, он отправлялся на прогулку вокруг цитадели. В небе над ним барражировали осы-убийцы, слева и справа неслись пауки-волки, а под ногами дрожала почва, колеблемая стремительными веретенообразными силуэтами песчаных кольчатых червей. Возвратившись, Спайдер садился и рисовал очередной фрагмент Адамантовой Последовательности.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});