Антарктида online - Владимир Васильев

«Эндрю Джексон» описывал уже не первую широчайшую дугу в трехстах милях от антарктического побережья, приблизительно повторяя контуры материка. При нем остались лишь корабли охранения, окружившие авианосец, как поросята свиноматку. Шустрые, зубастые поросята. Тщательно прозванивающие море и небо, готовые заблаговременно оповестить об опасности, принять на себя первый удар и ответить, а если надо, то и прикрыть собой «Джексона», сохранив ценой своей гибели основную ударную мощь эскадры. При необходимости их количество можно было удвоить менее чем за сутки. В данный момент половина всей северной группировки рассредоточилась в океане, окружив особым вниманием подходы к густонаселенному по здешним меркам Антарктическому полуострову и станциям Мак-Мёрдо, Кейси, Дюмон-Дюрвиль, Новорусская, Добровольский, Мирный. На экваторе зона ответственности северной группировки кончалась.

Болтали, будто бы южную группировку здорово потрепал тайфун, но она уже оправилась и продолжает блокаду побережья. Тайфун взыграл и на севере – они опять шли парой, огибая Антарктиду. Авианосная группа, рискуя, прижалась к берегу. Исполинская туша авианосца легко перенесла шторм, зато малые корабли зарывались в волны едва не по рубку. В штормовой мгле Вольдемар опять не увидел берега, зато разглядел издали гигантский столовый айсберг, отколовшийся от материка то ли из-за шторма, то ли по своей охоте.

Второе казалось вернее. Айсбергу было плевать на тайфун. Рядом с ним авианосец, часто сравниваемый с уроненным набок небоскребом, казался мелкой букашкой, сейчас же поспешившей убраться с дороги плавучего колосса.

Едва наладилась погода, как вновь началось нудное патрулирование. Полеты совершались над сушей и над морем. Разведывательные спутники наводили на нарушителей самолеты и корабли. Пока что вся добыча состояла из одного панамского сухогруза, одного китайского танкера небольшого тоннажа и двух рыболовных суденышек – польского и филиппинского.

Всякий раз о захвате очередной посудины корабельная трансляция оповещала экипаж в бравурных тонах. На несколько часов после этого становилось легче. Вольдемар не думал о том, что даже в случае конфискации судов и контрабандного груза их стоимость не потянет и пяти процентов от затрат на патрулирование. Если бы даже он пришел к этой мысли, то отбросил бы ее как ненужную. Не его ума это дело.

Катапульта выплюнула еще один самолет. Не успел стихнуть свистящий рев, как Вольдемар осознал: надрывается сирена. Боевая тревога!

И сейчас же лифт вместо очередного «F/A-18» вознес на палубу противолодочный вертолет. Секунда – и ротор машины начал раскручиваться. Не более чем через пять секунд вертолет уже был в воздухе, а лифт вновь провалился в чрево корабля. Взлетели и те машины, что уже находились на палубе. Поток воздуха от лопастей заставил пригнуться.

Весело выругавшись, в поле зрения возник Джастин – как всегда, словно бы ниоткуда и, как всегда, с ухмылкой во всю пасть. Вольдемар терпеть не мог негритоса. Он был убежден, что не кто иной, как Джастин похозяйничал в его ящичке. Украденные у Джастина кроссовки казались жалкой компенсацией.

– Туда гляди! – зашлепал толстыми губами Джастин, указав направление. – Гринпис пожаловал!

Он веселился. Его место по боевому расписанию было не здесь, но торопиться он явно не собирался, нарываясь на серьезные неприятности. Пес знает, зачем он служил и чего ждал от службы.

Заложить? Разумеется. Сразу после отбоя тревоги. Тезис о том, что доносить на товарищей нехорошо, Вольдемар оставил вместе с детством в далекой Познани. На новой родине стучали все, а на военной службе в особенности. Да и кто ему здесь товарищ – Джастин, что ли?

А посмотреть было на что. По правому борту милях в двух от авианосца прыгала по волнам стайка надувных лодок. По сравнению с преследующим их эсминцем они казались маленькими и юркими, как черные травяные лягушата. Вольдемар знал, что на самом деле такая лодка легко может вместить человек пятнадцать, а мощности ее двигателя хватит на вполне пристойный катер. Уйти от эсминца они, конечно, не имели шансов, зато могли кружить вокруг него, пока не кончится топливо или пока морякам не будет дозволено применить более крутые меры, нежели простые попытки отогнать незваных визитеров. Без хорошего бинокля было невозможно разобрать, сколько людей сидит в лодках и чем они занимаются, крутясь возле кораблей боевого охранения, но Вольдемар знал и так: мегафоны, телекамеры, попытки намалевать на бортах кораблей какую-нибудь ерунду и все прочее, чтобы ославить на весь мир. Пустячок, а неприятно.

Непонятно только, как эти поганцы сумели подобраться к авианосцу столь близко. Кто-то прошляпил, кому-то вставят хорошего фитиля.

– Чего им надо?

– Они вопят, что наши новые сонары – настоящие глушилки для китов, – осклабился Джастин. – Кого что трахает…

– Но ведь правда? – спросил Вольдемар.

– А я спорю? Дохлого кита все вчера видели. Да и ты видел… Вау!

Форштевень эсминца подмял под себя одну из лодок. Несколько секунд надувное гринписовское суденышко оставалось прижатым к форштевню напором воды и пенило волны, как тупорылый речной буксир, затем выскользнуло, перевернувшись и быстро сдуваясь. Эсминец пронесся впритирку с ним. Повезло ли кому-нибудь из гринписовцев избежать затягивания под винты – этого Вольдемар не разглядел. Так или иначе – несчастный случай, никто не виноват.

– Вот идиоты! – бросил он Джастину, но того уже и след простыл. Зато над ухом сейчас же раздалось резкое «матрос!» лейтенанта Киркпатрика, справедливо гневающегося на ротозея. Вольдемар мысленно застонал, мгновенно забыв о разворачивающейся по правому борту драме. Его так примитивно подставили! Сучий потрох этот Джастин. Ладно, дерьмо ямайское, дай срок, должок с меня ты получишь с процентами, пропажа кроссовок медом покажется…

– Сэр? – Он уже стоял навытяжку, готовый как минимум получить замечание и надеясь, что одним только замечанием дело и ограничится.

Ведь, кроме несчастных случаев, бывают и счастливые.

* * *

В день, когда поезд свернул к западу, удалось пройти только восемнадцать километров, и те до обеда.

Фриц Вентцель первым заметил перемену курса. Темнить и врать дальше не имело смысла. Ерепеев сумел лишь выгадать несколько часов отсрочки перед неизбежным объяснением.

Он остановил поезд, когда спуск с купола стал слишком явным. Одному Вентцелю еще можно было задурить голову, как всякому новичку, и еще многим можно было бы, едва ли не половине, но всем – нет. Догадаются – хуже будет. Скоро начнется зона трещин, и люди должны знать, куда идут и на что идут. Не прикажешь. Механизмы и те иной раз приходится уговаривать, а уж людей…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});