Крылья богов - Марьяна Ярош

И цветок растворился в моей коже! Как будто его там и не было! А от запястья до локтя начала расти вязь из цветов и листьев золотистого цвета.

Тут Горан Орой удивил меня ещё больше. Сняв китель и завернув рукав рубахи, показал на своей руке рисунок, как две капли воды похожий на тот, что уже обживался на моём предплечье.

Мать моя, благая Сайке, что это он сделал? Зачем? Ему это зачем?

Краем глаза замечаю довольную улыбку на губах отца Горана. А уж когда он подмигнул мне, мир в моих глазах перевернулся. И я решила наплевать на этикет, дипломатию и воспитание вместе взятые. Голосом базарной торговки потребовала от Ороя объяснений. Требовала. Кричала. Угрожала. Уговаривала. Умоляла. Топала ногами и махала руками.

Безрезультатно. Правда, в какой-то момент, решила извиниться перед пожилым человеком. Простите, драконом. За своё неадекватное поведение. Стыдно не было. Разве, что чуть-чуть неловко.

Но экран уже просто мерцал серо-голубым светом, и, я полагаю, ничего из моего выступления Кирхья Орой, к счастью, не видел.

А жаль. Выступала я от души.

— Как вы это всё обьясните, Горан Орой? — попыталась придать своему голосу хоть каплю строгости.

— Очень просто, листани. Обычно, из Дальнего космоса не возвращаются. Или возвращаются, но крайне редко. Если меня не станет, татуировка исчезнет. Вам, Лисисайя, это ни чем не угрожает. Это я признаю вас своей истинной листани, и тем самым отказываюсь от других женщин. В знак того, что я занят. Навсегда. В моём сердце уже живёт единственная.

— А мне это зачем? — что-то я потеряла нить рассуждений. Разрисовал себя и ладно. При чём здесь я?

— Даже через тысячу лет я смогу тебя найти, листани. Ты моя. Навсегда. И когда-нибудь мы всё равно будем вместе.

Благая Сайке, как я устала от этих драконов!

— А вы у меня спросили, нужно мне это? — понимаю, что показываю драгнайру свой не очень покладистый характер во всей красе, но начала своё выступление по новой. Какое счастье, что бабушка умерла и не видит свою внучку в это самый момент! Я переплюнула даже Массару. А спорить с той не решался даже конюх из имперских конюшен. Бесплезное это было занятие.

Достойно завершить обличение драгнайров во всех мыслимых и не мыслимых грехах, мне не дал Орой.

Поцелуй был сладостным и горьким одновременно. Он длился целую вечность и не прекращался ни на мгновенье. Он сводил с ума и возносил на небеса. Он ронял в Бездну и заставлял забыть обо всём на свете. Он был безжалостен и нежен, робок и распущен, требователен и абсолютно невинен. Он выпил всю мою злость. Растворил её в безмерном счастье и вернул жарким желанием…

Я горела, не сгорая. Я летала и не хотела спускаться с небес. Я упивалась властью и с радостью подчинялась… Я была счастлива…

Наши тела жили своей жизнью и идеально дополняли друг друга.

Мы едва успели расплести объятья, как окружающая действительность грубо ворвалась в нашу жизнь.

Вызов на браслете Ороя отозвался раздражённым голосом Зорана Титроя:

— Орой! Катера ко дворцу. Улетаем.

Ещё не унялось сумасшедшее сердцебиение, и не остыл жар последних объятий, а нам уже пришлось судорожно собирать свои вещи. Вернее собирала я, а Орой, скупыми, чёткими движениями оделся в считанные мгновения. Что наводило на странные размышления: то ли опыт большой, то ли приучен к порядку в драгнаирской армии? Странно, странно…

А вот и мысли проснулись. Где ж вы были, дорогие мои, когда дракон меня соблазнял? Или не соблазнял, а укрощал? Или успокаивал? И что это сейчас было? Благая Сайке, что это было? Я опять оказалась в постели с Ороем!

Внутренний голос пытался было прочесть лекцию о моём аморальном поведении, но был отправлен очень далеко и надолго… Обиделся и пропал.

Пока предавалась самоедству, тёплые руки мужчины помогли мне одеться, собрали в подобие причёски растрёпанные волосы, обняли со спины.

Колени дрожали и не поддавались никакому контролю со стороны мозга. Я тряпичной куклой обвисла в его руках. А он зарылся в мою макушку и тяжело дышал, дрожа всем телом.

— Я не могу тобой надышаться, листани… Ты как наркотик… И я до сих пор не верю, что ты моя…

Опять вызов на браслете. Вопросительная интоннация незнакомого голоса. Резкие слова Ороя.

— Нам пора, Лисисайя.

Накинул на меня плащ, подхватил на руки и вынес прямо к трапу флаера. Рядом с открытым люком стоял драгнаирский раб. Я даже вздрогнула — так бросилась в глаза его схожесть с Дереком. При виде нас с Ороем, он вытянулся по стойке смирною.

— Ваш приказ выполнен, господин. Я сделал всё, как вы просили.

— Спасибо тебе, Арс. Свободен.

— Господин, вам нужно переодеться — вы пахнете человечкой. Зоран Титрой заметит это сразу и у вас будут проблемы.

— Хорошо… Лисси, флаер водить умеешь?

— Да…, - водительские курсы входили в обязательную программу обучения для всего медицинского факультета. Ведь многие из нас после выпуска направлялись прямиком в Звёздный корпус. Правда, после университета, мне довелось заниматься этим делом всего лишь несколько раз, но не думаю, что за это время устройство летатаельных аппаратов претерпело существенные изменения.

— Полетишь рядом с нами — мы тебя выведем за территорию космопорта и проводим до дома, — а сам на ходу сбрасывал китель и рубаху, переодеваясь в свежие, принесённые рабом, вещи…, - пусть твой охранник отгонит флаер на дворцовую стоянку и посадит его в таком месте, чтобы никто ничего не заподозрил. Служба безопасности не должна видеть пилота. Очень сложно будет обыграть только Зорана Титроя — он во всём видит подвох и всегда настороже.

В последний раз обнял и, заглядывая в глаза, прошептал:

— Прости меня…, за всё прости. Я виноват перед тобой, но в моей жизни это было самое счастливое время. Там, в кресле, лежит кейс. Это для тебя.

Я уже набирала в лёгкие воздух, чтобы сказать ему всё, что думаю, но он прикоснулся к моим губам кончиком пальца.

— Потом, листани… Потом… Если встретимся — обещаю, молча выслушаю от тебя все упрёки. Прощай, Лисисайя…, - отпустил меня, подтолкнув к флаеру. — На взлёт! Минутная готовность! Связи не будет, так что будь очень осторожна!

…Руки дрожали, хотя работали на автомате, флаер рыскал из стороны в сторону, но я уверенно, хоть и медленно продвигалась вслед за катерами драгнайров. А через несколько минут уже была дома. Из-за дождя видимость была нулевой, ветер, хоть и небольшой, но шквальный, не давал возможности сориентироваться, поэтому садиться пришлось по навигатору. За такую посадку университетский инструктор, в своё время, повыдёргивал бы мне все конечности и не допустил к полётам до окончания учёбы. Но флаер, хвала богам, остался цел. Меня встречал Ирга, и я успела быстро передать ему просьбу драгнайра. Он понял всё с полуслова, и через минуту флаер снова был в воздухе.

Времени было в обрез, и я отправила его во дворец, наказав побыстрее вернуться обратно.

Меня ждали… Эрик выглянул из кабинета с книгой в руках, кивнул и спрятался снова. А Массара горестно всплеснула руками, увидев мой мокрый, потрёпанный вид. Тут же засуетилась, запричитала:

— Лиська, ты где это была? И что на тебе надето? Шинелька? В казармах была, что ли? — сонный вид совсем не вязался с патетикой её речи, руками она махала, как ветряная мельница, а ночная рубаха, накрытая по плечам оркской цветастой шалью, колыхалась, как парус на ветру.

— Это так ты честь фамильную блюдёшь, поганка! Деду с бабкой и за Гранью покою нет! — похоже разошлась она не на шутку… А я слушала её и улыбалась.

Бальзамом на мои раны проливались её слова. Обо мне кто-то беспокоится… Я кому-то нужна… Меня отчитывают, как свою собственную дочь… Разве это не счастье?

— Массара, милая, не была я в казармах! Это принц Норвей взял у офицера охраны, чтоб я не промокла! — обняла её, чмокнув в щёку, — я так рада, что ты обо мне беспокоишься!

— Предупреждала ж тебя, что во дворце одни поганцы! Девушку в шинель закутали! Вот приедет принц за булочками, я ему устрою шинель! Небось, и не кормили на этом своём балу! Быстро переодевайся, сейчас ужинать будешь!

— А можно не переодеваться? — сил не было ни на что… Из всех желаний осталось только одно — побыстрее лечь в постель и выспаться.

— Платье загубить хочешь? А ну, брысь отсюда! — последние слова Массара прокричала из кухни, где уже вовсю гремела кастрюльками.

Как я не уснула за столом — это уже отдельная история. Массара сидела рядом со мной, подкладывая вкусные кусочки и непрерывно причитая об ужасных дворцовых обычаях оставлять гостей голодными. И попутно требовала от меня отчёта о прошедшем бале.

Сколько гостей? Во что были одеты дамы? Кто с кем танцевал? Кто, кому и что говорил? Видно было, что она очень скучает за дворцом, в котором провела большую часть своей жизни, за сплетнями прислуги и просто за большим количеством народа, который постоянно толпился на кухне.