Судья - Игорь Денисов

— А остальные — кто?

Быстров безумно расхохотался, выпуская дым из ноздрей.

— Ну кто? Баринов, сатанисты, убийца Марии и Алеши. А потом — они, — Быстров кивнул головой на дверь.

Чернухин испуганно взглянул на друга.

— С ума не сходи, Володя. Точилин не смог, а ты сможешь?

Быстров раздраженно смял сигарету.

— Только про Точилина мне не говори! Для Точилина все кончено.

Взгляд Быстрова посуровел. Таким его Чернухин никогда не видел.

— Перед Точилиным у меня есть огромное преимущество.

— Какое?

Быстров холодно посмотрел на него.

— Я не женат.

— Инна? — Павел сжал трубку, поглядывая на дежурного, который с бесстрастным лицом стоял у стены.

— Павел? Что стряслось? Где ты? У тебя такой голос…

— Я попался. Меня загребли.

— Ты в тюрьме? — в голосе Инны звучала целая гамма эмоций: изумление, страх, паника, раздражение. — Что ты опять натворил?

— Сейчас — ничего. За убийство семилетней давности.

Молчание.

— Ясно. Я позвоню адвокату дяди в Москве.

— Думаешь, он вытащит меня отсюда?

— Уверена. Дядю он однажды отмазал… долго рассказывать. Тебя выпустят под залог.

— Ты там держись, ладно?

— Конечно, — Инна усмехнулась. — Что мне еще остается!

Павел поморщился.

— Пока.

— Пока.

Он положил трубку.

Поигрывая наручниками, подошел дежурный. Павел выдавил улыбку.

— Пора в клетку со львом?

— Хуже, — мрачно изрек дежурный. — Намного хуже.

Глава 36. Намного хуже

Около трех ночи Баринов покончил с бумагами. Присвистывая, размял спину, встал из-за стола. Настроение у Валерия Георгиевича было отличное.

«Теперь Я в городе главный. Бубнов мертв — какая удача! Точилин несколько дней будет занят похоронами. А потом станет уже не опасен».

В дверь без стука сунулся Игорь. Баринов дернулся.

— Тебя стучать учили?

— Посетитель, — скорбно улыбаясь, сообщил Игорь.

Баринов разинул рот.

— В три часа ночи? С цепи все сорвались, что ли? Не иначе, сам Дьявол пожаловал ко мне на чашку чая!

— Намного хуже, — послышался голос из-за двери. Игоря втолкнули в комнату. Вошел мужчина с бледным, исхудалым лицом. Баринов с ужасом узнал Точилина.

— Он чист, — сказал Игорь.

— Я чист, — Точилин сел в кресло. — Как Богоматерь.

Его осунувшееся лицо озарила кривая улыбка. Волосы всклокочены. Баринов почуял мерзкий запах изо рта следователя.

Он кивнул Игорю.

— Оставь нас. Стой за дверью.

Дверь закрылась. Точилин поднял глаза.

— Боишься?

— Благоразумие — основа доблести, — Баринов сел. — Чай? Кофе? Сигарету?

— Цианистого калия, если можно.

— Перейдем к делу. Чего ты хочешь?

Он сам удивлялся собственному хладнокровию.

Точилин заговорил бесцветным голосом человека, не спавшего двое суток:

— Мою жену и моего сына убили. Мы оба знаем, кто заказчик.

Точилин сузил глаза. Баринов моргнул, но глаз не отвел.

— Глупое решение. Надеялся испугать меня, Барин? Зря. Я не оступлюсь, — теперь в голосе Точилина прорвались злость и отчаяние. — Почему их? Почему не меня?

Баринов молчал.

Следователь облизнул сухие губы. Его глаза увлажнились. Баринов вдруг почувствовал жалость. Сколько раз за последние дни плакал этот человек?

— Это бизнес, Александр Сергеич. Правила игры ты знаешь. Кто просил тебя совать нос в наш — в мой — город?

Сжав кулаки, Точилин процедил:

— Город не твой. Он никогда не будет твоим. Если бы ты взял их в заложники… тогда бы я еще подумал. А теперь мне нечего терять. А тебе — есть, что.

— Не бросайся пустыми угрозами. Ты теряешь лицо.

Точилин улыбнулся своей мерзкой улыбочкой. Следующие его слова стерли торжество с лица Баринова:

— Мы взяли грузовики. Товар арестован.

Баринов побледнел.

— Блеф.

— Отнюдь, — Точилин откинулся в кресле. — Товар наш. Одного из твоих людей мы взяли. Остальные убиты. Татарин раскололся. Все на пленке. Тебя могут арестовать в любой момент. Мне достаточно сделать вот так, — Точилин щелкнул пальцами.

Баринов провел рукой по волосам. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!

— Ладно. Чего ты хочешь?

— Сделка. По-честному. Я не даю делу хода и бью отступление, — Точилин склонился над столом. — Ты выдаешь мне исполнителя.

Баринов нервно рассмеялся.

— Ты в своем уме? Это невозможно.

— Еще как возможно.

Точилин взял со стола ручку, повертел в руках.

В следующую секунду вскочил из-за стола, оказался рядом с Бариновым. Тот открыл рот, но не успел закричать.

В комнату ворвался Игорь, на ходу выхватывая пистолет. Он увидел: Точилин, у стены, мертвой хваткой держит Баринова, обвив шею левой рукой. Правая сжимает в кулаке ручку, приставленную к горлу босса.

— Не дергайся, — осклабился Точилин. — Я не шучу! Убери пушку. Пушку на пол! Сделаешь лишнее движение, я проткну ему горло.

— Тихо-тихо, — Игорь медленно наклонился, не сводя глаз с Точилина, положил пистолет на пол.

— Сюда его. Быстро!

Игорь ногой толкнул пистолет.

— Руки, руки не вижу! Руки за голову! К стене! Мордой к стене, говорю!

Игорь сделал, как велено.

Точилин быстро подобрал пистолет, отбросил ручку, схватил Баринова за шиворот. Развернул к себе. Вдавил дуло ему в нос.

— Колись, гнида. Кто стрелял?

Баринов, испепеляя следователя полным ненависти взглядом, выплюнул:

— Бубнова знаешь?

— Ну?

— Сынок его. Он стрелял.

— Так, — Точилин схватил Баринова, приставил пистолет к затылку. — Теперь молись, чтобы я вышел отсюда живым. Умру я — умрешь и ты. Пошел!

Широко зевнув, Быстров взглянул на часы.

— Три часа прошло. Пойдем, проверим. Как там наш… дружок.

Дежурный достал связку ключей, отпер решетку. В тусклом свете ламп Быстров и Чернухин зашли в камеру.

— Здорово, начальник, — оскалил гнилые зубы лысый мужик с огрызком левого уха — мочку то ли оторвали, то ли откусили. Остальные — четверо, сидят на нарах, подогнув ноги. Гогочут.

— Быстрый пришел петушка прошмонать!

— А он симпатичный!

— А то! Человек душ принял!

— Га-га-га!

— Тихо, тихо! — Чернухин обвел заключенных строгим взглядом. Ему в ответ беззубо улыбались.

Быстров, нахмурясь, оглядел камеру.

Покровский с угрюмым видом сидел в углу на грязном полу. Его куртка пропала. Две верхние пуговицы рубашки вырваны с мясом, рукав разодран. Лицо со свежими синяками, верхняя губа разбита. Вдобавок волосы мокрые. Быстров с мимолетной жалостью понял — Покровского окунули в унитаз.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});