Древо Жизни - Гай Гэвриел Кей

«Я просто старею, — догадался Айвор. — И немного завидую собственному сыну, который не только стал совсем взрослым, но и оказался способен на такое! И каково же будет отныне его собственное место в племени? Неужели он теперь всего лишь отец Ливона дан Айвора? Последняя часть имени собственного сына?»

Эта мысль потянула за собой следующую: интересно, все ли отцы испытывают подобные сомнения, когда их сыновья становятся мужчинами? И не просто мужчинами, а героями, доблестными героями, слава которых превосходит славу их отцов? Неужели всегда гордость и радость, которые отец испытывает за сына, таят в себе острый шип зависти или ревности? Неужели и Банор испытывал те же чувства, когда двадцатилетний Айвор произнес свою первую речь в Селидоне и заслужил похвалы всех старейшин, отметивших исключительную мудрость молодого Всадника?

Может быть, и так, думал он, с любовью вспоминая отца. Возможно, и Банор испытывал те же чувства, что он сейчас. Просто, догадался Айвор, он не придавал им особого значения. И был прав: все это действительно неважно. Таков естественный порядок вещей, таков один из отрезков того долгого пути, который проделывает каждый, пока не пробьет священный для него Час Познания.

Если он, Айвор, и хотел бы передать своим сыновьям какую-нибудь собственную добродетель, какую-нибудь черту своего характера, так это терпение. Он суховато усмехнулся. Вот уж действительно смешно! Ведь сейчас терпения не хватает даже ему самому!

И он опять вспомнил о своих детях. У него ведь есть не только сыновья, но и дочь! И с Лианой необходимо очень серьезно поговорить. Он сразу почувствовал себя значительно лучше и отправился искать свою непослушную дочку.

«Но Удар Ревора! Здесь есть чем гордиться, клянусь луком Кинуин!»

Пир в честь новых охотников начался на закате, когда племя собралось наконец на просторной центральной площади, откуда весь день доносился аромат жарившегося на медленном огне мяса. Уж это должен был быть всем праздникам праздник! Племя получило сразу двух новых Всадников, а утром еще и Ливон совершил неслыханный подвиг, который сразу затмил все неудачи прошлых лет. Никто, даже Гиринт, не помнил, когда в последний раз кто-нибудь осмелился повторить Удар Ревора. «Только сам Ревор и был на такое способен!» — так подытожил все пересуды один из уже подвыпивших охотников.

Все охотники с самого утра были немного пьяны; они начали праздновать раньше всех, и Дейв праздновал с ними вместе. Пили они какой-то чистый и довольно крепкий напиток, который готовят дальри. Всех их еще по дороге домой охватила некая эйфория, оказавшаяся в высшей степени заразительной, и Дейв позволил себе полностью поддаться общему настроению, не видя никаких причин ему сопротивляться.

И все это время Дейв с удивлением отмечал, что Ливон, хотя и он тоже пил вместе со всеми, ничуть, казалось, не возгордился и, пожалуй, даже вообще не думает о том, что ему удалось совершить. В старшем сыне Айвора не чувствовалось ни намека на бахвальство или превосходство. А ведь в нем это должно было бы быть, думал Дейв, подозрительный, как всегда. Но в который уж раз поглядев на Ливона, шагавшего между ним и Айвором — все они направлялись на пир, и Дейв здесь, похоже, считался кем-то вроде почетного гостя, — он понял, что от подобных мыслей следует начисто отказаться. Разве конь, например, способен быть безрассудно смелым или испытывать чувство превосходства? Вряд ли. Гордость — да; и великая гордость чувствовалась в гнедом жеребце Ливона, когда он стоял сегодня утром рядом со своим хозяином, такой удивительно спокойный. Но гордость не может сама по себе кого-то принизить, приуменьшить чье-то достоинство. Она была просто частью того, что представлял собой этот жеребец.

Вот и Ливон такой же, решил Дейв.

И это была одна из его последних относительно ясных мыслей, ибо после захода солнца пир пошел горой. Мясо элторов оказалось превосходным на вкус. Поджаренное на медленном открытом огне, начиненное и натертое всевозможными специями — Дейв о таких и понятия не имел, — оно было вкуснее всего на свете. Никогда он ничего подобного не едал! Когда исходящие ароматом ломти жаркого поплыли на блюдах по кругу, то и вино в глотки пирующих полилось рекой.

Дейв прежде редко бывал пьян; он не любил терять контроль над собой, и все же тот вечер оказался особенным — ведь сейчас вокруг него расстилалась совсем иная страна, он попал в неведомый ему новый мир! И Дейв не стал сдерживаться.

Сидя рядом с Айвором, он вдруг понял, что после охоты ни разу еще не видел Торка. Он поискал его глазами в толпе ликующих дальри и в итоге нашел-таки: темноволосый и смуглый, Торк был почти незаметен, поскольку стоял практически на границе светового круга, очерченного горящими факелами.

Дейв встал, хотя и не слишком уверенно, и Айвор, вопросительно приподняв бровь, посмотрел на него.

— Да я к Торку, — сказал Дейв. — Почему он все время один? Нехорошо это. Он должен быть со всеми вместе. Черт побери, мы же… мы же с ним ургаха вместе убили!

Айвор кивнул, точно бессвязная речь Дейва была самым разумным и доходчивым объяснением на свете.

— И ты совершенно прав, — поддержал он Дейва. Потом повернулся к Лиане, которая как раз поднесла ему очередную порцию угощения, и попросил: — Сходи-ка, дочка, да приведи сюда Торка! Пусть со мной рядом сядет.

— Не могу, — сказала Лиана — Прости, отец, но мне еще надо приготовиться к танцам. — И моментально исчезла в темноте, быстрая как ртуть, и Айвор не сумел скрыть своего огорчения.

Заметив это, Дейв отправился к Торку сам. Должно быть, эта глупая девчонка, думал он немного сердито, избегает Торка потому, что он сын изгоя, а она дочь вождя!

Он подошел к Торку с темной стороны круга, который высветили на земле многочисленные факелы. Торк угощался здоровенным куском мяса и лишь проворчал нечто невнятное в знак приветствия. Но Дейв и не подумал обижаться. Разговаривать за едой вовсе не обязательно, да и вообще болтунов Дейв всегда терпеть не мог.

Некоторое время они стояли молча. Здесь было значительно прохладнее, чем возле костра; дул приятный, освежающий ветерок. Дейв даже немного протрезвел на ветру.

— Ты как себя чувствуешь? — спросил он наконец.

— Отлично, — ответил Торк. И, подумав, спросил: — А твое плечо как?

— Отлично, — ответил и Дейв. Когда нет желания много говорить, думал он, всегда говоришь только самое важное. Стоя здесь, рядом с Торком, он не испытывал ни малейшего желания возвращаться к костру. Здесь и ветерок дует, и звезды видны. А там, у костра, звезд совсем не видно. «Как у нас в Торонто», — подумал он вдруг.

А потом, точно что-то его толкнуло, повернулся и посмотрел на север, в противоположную от костра сторону. Ну да, вот она! Торк тоже повернулся и посмотрел туда. Там во всем своем белом великолепии сияла вершина Рангат.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});