Последний рейд: Последний рейд. Кровь за кровь - Трофимов Ерофей

– Завтра. С утра, – коротко ответил Генри.

Кивнув в ответ, Дик вызвал мастера рабочей бригады и приказал грузить боевые снаряды. Связавшись с генералом, Генри доложил ему о результатах полета и пробного испытания нового оборудования и назначил время отлета. Еще через четыре часа мастер сообщил Дику, что яхта полностью заправлена и загружена боезапасом.

Ровно в семь утра в док вошли генерал и старик Сталк. Заметив их появление, бойцы вышли из яхты и, встав широким полукругом, молча посмотрели на провожающих. После нескольких минут молчания генерал тихо произнес только одно слово:

– Удачи.

– Верните их, – сказал старик срывающимся голосом. – Любой ценой, любыми средствами. Верните.

Кивнув в ответ, бойцы развернулись и по одному скрылись в чреве яхты. Положив руку на плечо старику, генерал заставил его отступить назад и долгим взглядом смотрел, как тяжелая машина величественно выходит из дока и набирает скорость, скрываясь в облаках.

* * *

Прокладывая курс до Грендаля, Дик не стал изобретать велосипед и в очередной раз просто направил яхту по кратчайшей траектории. Этот перелет должен был отнять у них еще пять дней. Маяк, установленный на яхте похитителей, уже два дня мигал именно в этой точке, обозначавшей проклятую планету.

Сам полет до планеты прошел без особых проблем. Только раз их пытался остановить случайно встреченный патрульный крейсер, но, получив от Генри личный код и сигнал «срочно, секретно», тут же отвалил в сторону, пожелав им удачи.

Но на орбите Грендаля их остановили категорическим приказом, с угрозой уничтожения. Удивленно посмотрев на полученный ответ, Генри мрачно хмыкнул и велел Дику состыковаться с патрульным эсминцем, командир которого требовал личной встречи.

Мастерски подогнав яхту к военному кораблю, Дик, не мудрствуя лукаво, перебросил шлюзовой рукав прямо к рубочному люку эсминца. Это была наглость. Рубочный люк открывался только при посещении корабля вышестоящим командованием. Усмехнувшись в ответ на его хитрую улыбку, Генри захлопнул забрало шлема и, отложив бластер, шагнул в рукав.

По большому счету в тяжелом скафандре рукав ему был не нужен, но раскрывать свои козыри раньше времени он не собирался. Все их действия фиксировались камерами наблюдения. Даже само нежелание капитана эсминца принять переданные ему коды от полковника внешней разведки было вопиющим нарушением всех правил, и теперь, если он осмелится не открыть рубочный люк, ему придется отвечать за свои действия перед трибуналом лиги.

Возможной агрессии со стороны флотских Генри не боялся. Чтобы пробить тяжелый скафандр, морякам пришлось бы использовать оружие, стрельба из которого в закрытом помещении могла привести к катастрофическим последствиям. Сам Генри был вооружен только любимым штурмовым пистолетом и десантным кинжалом, больше напоминавшим короткий меч, с монохромной заточкой и функцией виброрезака.

После решительного стука закованной в сталь перчаткой рубочный люк открылся, и Генри вошел в шлюзовую камеру. Когда автоматика уравняла давление, внутренняя дверь открылась, и в грудь десантнику уперлись стволы двух лазерных винтовок. Это уже была не просто наглость. Это был вызов.

Недолго думая, Генри сжал стволы направленных на него ружей и, резко вырвав их из рук моряков, просто согнул оба дула, уперев приклады в пол. Приведя оружие в негодность, он сгреб обоих стрелков за шкирки и, приподняв, понес в рубку.

Могучим пинком вышибив стальной люк рубки, он вошел в святая святых любого корабля. Растерянно вскочившие вахтенные офицеры разинули от удивления рты. Увидеть десантника в тяжелом скафандре удавалось далеко не всем. Держа двух взрослых мужчин, как нашкодивших котят, Генри обвел рубку мрачным взглядом и, разглядев бледного от бешенства майора, шагнул к нему.

– Вы на этой лоханке старший? – спросил Генри, намеренно нанося оскорбление.

– Эта лоханка является боевым кораблем флота лиги! – дрожащим от злости голосом ответил майор.

– Нет, майор. С того момента, как вы решились нарушить устав, этот корабль превратился в лоханку. И если вы сейчас же не объясните мне своего поведения, я разнесу ее на атомы вместе с вами и всем тем дерьмом, которое скопилось здесь за то время, пока вы болтаетесь на этой орбите.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– У меня есть категорический приказ совета лиги не допускать посадки на планету посторонних судов.

– Вы не выполнили свой приказ, майор. Не далее как три недели назад с планеты взлетели три яхты. А неделю назад вернулась одна.

– Этого не может быть! – яростно воскликнул майор.

– В совет лиги были доставлены записи, подтверждающие мои слова. А на вернувшуюся яхту лично мной был установлен маяк, который и привел меня сюда. Это тоже известно совету. Подробности вам не нужны. Они вас не касаются. А теперь, либо вы перестаете мне мешать, либо отправляетесь под суд. Решайте быстрее. У меня нет времени на долгие рассуждения.

– Значит, я все-таки не ошибся, капитан, – неожиданно сказал один из офицеров, молоденький лейтенант с юношеским пушком на щеках.

– В чем ты не ошибся, сынок? – моментально развернулся к нему Генри.

– Немедленно заткнись, сопляк! – заорал взбешенный майор. – И поставьте, наконец, моих матросов на пол, – добавил он, поворачиваясь к Генри.

Осторожно поставив парней на палубу, Генри молча подтолкнул их к выходу и, развернувшись к майору, сгреб его за грудки. Матросы, избавившись от объятий этого страшного человека, быстренько затопали к выбитому люку, надеясь оказаться от него как можно дальше.

– Не смей оскорблять младшего офицера, мразь, – прорычал Генри, встряхивая майора как куклу. – Говорите, лейтенант. Что вы видели? Но предупреждаю, каждое ваше слово будет передано в трибунал лиги.

Напряженно кивнув, лейтенант встал и, вытянувшись в струнку, вздрагивающим от волнения голосом доложил:

– Восемнадцатого числа прошлого месяца, находясь на боевом дежурстве, я заметил три объекта, покинувших поверхность планеты. Я доложил об этом майору, но он ответил, что у грендалиан нет космических кораблей, и это мне просто померещилось от напряжения и усталости. Четвертого числа этого месяца я также заметил приближение неизвестного объекта и снова доложил о нем, на что мне было отвечено, что это просто кусок космического мусора. Так как полет объекта был очень прямолинеен.

– Это все? – мрачно спросил Генри.

– Все, господин полковник.

– Спасибо, сынок, – кивнул Генри и, переведя взгляд на майора, спросил: – Ну, а ты что добавишь, пиратский прихвостень?

– Бред! Мальчишка просто пытается выслужиться. Немедленно поставьте меня на палубу и уберите руки. Вы арестованы и будете содержаться под стражей до выяснения вашей личности.

– Нет, приятель. Это ты арестован, и будешь содержаться под стражей, – усмехнулся в ответ Генри, переключая коммуникатор на внешнюю связь. – Дик, закачай кислород в рукав и прикажи ребятам приготовить наручники. У меня тут очень интересный экземпляр образовался.

– Понял, выполняю, – последовал короткий ответ.

Обведя мрачным взглядом растерянных офицеров, Генри шагнул к консоли управления артиллерийским огнем и выдрал чипы управления из гнезд. Бросив их на стол, он хмуро усмехнулся и добавил:

– Извините, ребята, но в сложившихся обстоятельствах я не могу никому доверять. Вы мальчики грамотные, часиков через пять-шесть систему перезагрузите, и все будет в порядке. Просто я пытаюсь избежать ненужных жертв.

Развернувшись, он вынес майора в коридор и зашагал с ним к рубочному шлюзу. Висящий в его стальном кулаке майор тщетно пытался вырваться, яростно молотя кулаками по предплечью скафандра. Успокоился он только после того, как Генри пообещал выбросить его в открытый космос, проходя по стыковочному рукаву.

Всю дорогу до яхты Генри внимательно рассматривал майора, пытаясь вспомнить, кого он ему напоминает. Так и не вспомнив, где видел это лицо, Генри шагнул в шлюз яхты и, передав арестованного в руки своих бойцов, прошел в ходовую рубку.