Драконье горе - Евгений Малинин

Болтливый Фока тут же пояснил: «Ты, сэр Владимир, не обижайся, но у нас теперь своя лошадка имеется».

«Да на здоровье, – спокойно ответил я. – Только смотрите, чтобы эта лошадка вас куда-нибудь не туда не завезла».

Барбат, видимо, тоже уловил мою мысль, поскольку немедленно прибавил ходу и пошел, буквально наступая на задние копыта моей лошади. При этом он еще энергичнее принялся кивать, так что его прямые, острые рожки того и гляди могли воткнуться в ногу моей кобыле. Лошадь вроде бы никакой опасности не чуяла, а вот я забеспокоился. Повернувшись в седле, я бросил взгляд сквозь решетку забрала, а затем съехал с протоптанной тропинки и предложил:

– Топай-ка ты, Барбат, вперед…

Осел остановился и вопросительно посмотрел на меня, явно не желая оставлять свою позицию в арьергарде.

– Если вдруг на нас нападут сзади, тебя прикрою я, а если спереди – сэр Вигурд, – пояснил я, и сообразительный баггейн, мотнув башкой, тут же проскочил вперед. Я двинулся следом, замыкая нашу компанию и радуясь, что теперь в опасности не моя кобыла, а конь маркиза. Правда, конские доспехи вполне могли защитить лошадь сэра Вигурда от «головного украшения» баггейна.

Вскоре мы выехали на Северную имперскую дорогу, и наши лошади перешли на рысь и пошли рядом, оставив сопровождавшего нас осла чуть сбоку.

Я с интересом оглядывал окрестности, тем более что лес отодвинулся от дороги довольно далеко, давая место полям, лугам, маленьким, не часто встречающимся деревенькам.

Так, без особых приключений мы проехали километров десять, и тут я заметил, что дорога стала сужаться. Потом с нее как-то незаметно исчезло каменное покрытие и копыта наших лошадей начали утопать в мягкой дорожной пыли. Северная имперская дорога превратилась в самый заурядный сельский тракт, принялась петлять, ухабить, ветвиться.

– Интересно, – прервал я молчание. – А принц уверял меня, что шикарный, мощеный северный тракт тянется до самого Темста! Куда ж он подевался!

– Никуда он не подевался, – усмехнулся сэр Вигурд. – Подевались деньги, отпущенные казной на строительство этого тракта…

– Ты хочешь сказать, их разворовали?

– Я хочу сказать, что их хватило только на… часть дороги, а чтобы не огорчать принца, ему доложили об успешном окончании строительства.

– А если принц узнает об… э-э-э… неточности этого доклада?

– Откуда? – Усмешка не сходила с губ маркиза.

– Ну, мало ли… Кто-нибудь расскажет, или сам сэр Каролус отправится по этой дороге…

– Никто ничего ему не расскажет, поскольку все знают, как он гордится имперскими дорогами, и сказать ему, что дорога плоха, это значит нажить себе могущественного врага – он просто не поверит такому сообщению. Ну а насчет поездки принца… Члены императорского дома никогда не путешествуют на север.

– Почему?… – искренне удивился я такому сообщению.

– Как я слышал от отца, а он хорошо знает двор, все венценосные особы, начиная с прапрадеда нынешнего императора, очень не любили горы… И принц Каролус не исключение.

Ответ сэра Вигурда был сказан совершенно серьезным тоном, но я тем не менее не удержался от иронии:

– Неужели до такой степени, что даже не желают прогуляться на несколько километров в их сторону?…

– Именно! – подтвердил сэр Вигурд мое ироничное замечание. – Говорят, это как-то связано с горными гномами, но точно никто ничего не знает.

«Императоры, горы… – неожиданно вмешалась в наш разговор писклявая мысль Фоки. – Ты, сэр Владимир, посмотри вокруг, по-моему мы просто заблудились!…»

Я, как и было посоветовано, посмотрел вокруг. Синий лес снова подступил к самым обочинам дороги, превратившейся уже в какой-то заброшенный проселок. Местами короткая синяя трава перехлестывала проезжую часть, показывая, насколько часто пользуются этим императорским трактом. А стоявшая вокруг тишина и впрямь наводила мысль на то, что мы безнадежно заблудились! И только мягкий топот копыт наших лошадей несколько успокаивал, да еще юное, безмятежно-уверенное лицо сэра Вигурда, со спокойно глядящими вперед глазами.

Тут мне в голову пришла мысль о том, что я слишком давно не видел Кроху, – мысль тревожная и тоскливая. Посмотрев на двух каргушей, трясущихся на осле-баггейне, я, чуть поколебавшись, спросил как можно безразличнее:

«Фока, ты у нас все знаешь, не подскажешь, куда подевалась наша фея, что-то я ее давненько не видел…»

Оба каргуша как по команде повернули свои остроносые мордочки ко мне и даже, как мне показалось, перестали трястись. Потом оба ощерились в своих ехидных улыбочках, и Фока пропищал:

«Что, сэр Владимир, уже соскучился?»

«Ну и соскучился, – признался я. – А что в этом странного? Я и не скрываю, что мне Кроха очень нравится!»

И вдруг Топс самым серьезным тоном заявил:

«А ты знаешь, Человек, что фею на самом деле зовут совсем не Кроха?»

«А как?!» – удивился я.

«Мы не знаем, но в ее наказание включено и изменение имени».

«Почему?» – еще больше удивился я.

«Неизвестно… – Топс почесал свой зеленый затылок. – Может быть, чтобы ее любезный сквот не смог ее отыскать?»

Почему-то это упоминание о бывшей пассии моей феи задело меня самым неприятным образом, но я пересилил себя и сказал:

«И все-таки мне кажется, что Демиург слишком строг к Крохе!… Ну, подумаешь, колдовала она для этого сквота, ну и что?! Не верю я, что от этого был какой-то большой вред!»

Обе остроносые мордочки снова повернулись ко мне, и две пары темных глаз-бусинок уставились под мое забрало.

И на этот раз на мордах каргушей читалось удивление и тревога.

«Ты не понимаешь, – строго проговорил Топс. – Если Демиург не запрещает в общем-то фейри обучать сквотов магии, это не значит, что можно передавать этим… калекам скрытое знание. Одно дело научить сквота поджигать с ладони огонь в камине и совершенно другое – поджигать вздохом дома или гасить взглядом звезды!…»

«Подожди! – остановил я Топса. – Разве Кроха учила своего… ну, этого, гасить взглядом звезды?! Зачем?! И потом, почему ты называешь сквотов калеками?!»

«Ой, ой, – темпераментно запищал Фока. – Сколько вопросов, сколько вопросов!…» – но, получив толчок в спину от Топса, обиженно замолчал, а Топс продолжил свои объяснения:

«Я не знаю, чему учила Кроха своего любимчика. – „Какое хорошее словечко!“ – подумал я. – А только не за что Демиург облика и имени лишать не будет! Ну а насчет „калек“, так сквоты и есть калеки – они же не чувствуют разлитую вокруг магическую силу, они не ощущают ее течений, концентрации, ее готовности к действию и ее спокойствия! Кто ж они, если не калеки?…»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});