Обнаженная для тебя - Сильвия Дэй

Йен стонал на моем диване, зажимая разбитый нос руками и пытаясь унять кровотечение.

— Ева, ты мне, на хрен, не мамаша, — бросил Кэри и подхватил с пола свои джинсы.

Я обошла Гидеона.

— Тебе мало того, что ты, по своей долбаной дури, с Треем расплевался, идиот?

— Трей тут ни при чем!

— А кто такой Трей? — поинтересовалась, поднимаясь на ноги, фигуристая блондинка.

Потом ее оценивающий взгляд упал на Гидеона, и она тут же принялась откровенно демонстрировать свое действительно красивое тело. Однако все ее потуги не произвели на него ни малейшего впечатления, что в конечном счете заставило ее покраснеть и натянуть подхваченное с пола облегающее золотистое платье. А я, будучи в соответствующем настроении, подбавила:

— Не принимай на свой счет, тут ничего личного. Он предпочитает брюнеток.

Гидеон наградил меня просто убийственным взглядом. Да, таким взбешенным я его никогда не видела. Его буквально трясло от гнева.

Напуганная этим взглядом, я непроизвольно отступила. Он непристойно выругался.

Неожиданно почувствовав страшную усталость и разочарование по отношению ко всем мужчинам в моей жизни, я отвернулась.

— Кэри, убери всю эту шваль из моего дома.

Я направилась в коридор, сбросив на ходу вторую туфлю, по дороге в ванную стянула платье и включила душ. Как только вода нагрелась, я залезла под него. Но стоять не было сил, и я опустилась на пол, закрыла глаза и обхватила руками колени.

— Ева. — Услышав голос Гидеона, я съежилась еще больше. — Черт побери! — прорычал он. — Меня в жизни никто так не доставал, как ты.

Я посмотрела на него сквозь завесу упавших на лицо мокрых волос. Он мерил шагами мою ванную, расхристанный, без пиджака.

— Вали домой, Гидеон.

Он остановился и посмотрел на меня с недоверием.

— Ну уж нет, в этом хреновом бардаке я тебя не оставлю. Кэри, черт его дери, умом тронулся. А тот обдолбанный придурок уже лапы к тебе тянул. Я вовремя появился.

— Кэри бы ничего плохого не допустил. Но в любом случае, я не могу разбираться и с ним, и с тобой одновременно.

На самом деле у меня не было ни малейшего желания разбираться ни с кем из них. Мне просто хотелось побыть одной.

— Ну так займись мной одним.

Нетерпеливым движением ладони я убрала волосы с лица.

— Вот как? Предполагается, что я должна отдать предпочтение тебе?

Он отшатнулся, как от удара.

— У меня складывалось впечатление, что мы оба отдаем предпочтение друг другу.

— Ага, мне тоже так казалось. До нынешнего вечера.

— Господи! Неужели тебе до сих пор Коринн не дает покоя? — Он широко развел руками. — Я ведь здесь, с тобой, так? А с ней едва успел попрощаться, припустив за тобой вдогонку. Опять!

— Пошел на хрен. Не надо мне твоих одолжений.

Как был, одетый, Гидеон шагнул под душ, поднял меня на ноги и поцеловал. Крепко. Его рот жадно припал к моему, руки, схватив за плечи, удерживали меня на месте. Но я не уступала, не поддавалась. Даже когда он попытался соблазнить меня алчущими, чувственными движениями языка.

— Почему? — спросил он, скользнув губами к моей шее. — Почему ты сводишь меня с ума?

— Не знаю, что за проблема возникла у тебя с доктором Лукасом, я, во всяком случае, никакого повода не давала. Но он был прав. Весь вечер твое внимание было отдано Коринн. За обедом ты меня попросту игнорировал.

— Ева, для меня вообще невозможно тебя игнорировать. — Его лицо было мрачным и напряженным. — Если ты со мной в одном помещении, я больше никого не вижу.

— Забавно. Всякий раз, когда я смотрела на тебя, ты смотрел на нее.

— Глупости! — Он отпустил меня и убрал с лица мокрые волосы. — Ты же знаешь, как я к тебе отношусь.

— Так ли? Да, ты хочешь меня. Я нужна тебе. Но не любишь ли ты Коринн?

— Ох, ну вообще охренеть можно. Нет! — Он выключил воду и обнял меня. — Хочешь, чтобы я признался тебе в любви, Ева? Все из-за этого?

Ощущение было такое, будто он изо всей силы врезал мне под дых. Такой боли я отроду не испытывала и даже себе не представляла. Слезы жгли глаза. Я поднырнула под его руку и разрыдалась.

— Иди домой, Гидеон. Пожалуйста.

— Я дома. — Он обнял меня сзади и уткнулся лицом в мои мокрые волосы. — Я с тобой.

Я попыталась высвободиться, но была слишком вымотана. Физически. Эмоционально. Слезы лились ручьем, и остановить их не было сил. А я терпеть не могла плакать у кого-нибудь на глазах.

— Уходи! Пожалуйста.

— Я люблю тебя, Ева. Конечно люблю.

— Боже мой! — Я задергалась, забилась, пытаясь вырваться. Все, что угодно, лишь бы освободиться от человека, превратившегося для меня в источник боли и мучений. — Мне не нужна твоя долбаная жалость. Я просто хочу, чтобы ты отвалил.

— Да не могу я, Ева. Сама знаешь, не могу. И кончай дергаться. Лучше выслушай меня.

— Гидеон, все, что ты говоришь, ранит.

— Это неправильное слово, Ева, — упрямо гнул он свое, прижавшись губами к моему уху. — Поэтому я его и не говорил. Это неправильное слово для тебя и чувства, которое я к тебе испытываю.

— Заткнись. Если ты вообще хоть немножко обо мне заботишься, так просто заткнись и проваливай.

— Меня любили и раньше, Коррин, другие женщины… Но какого черта они обо мне знали? Как, на хрен, могли любить, понятия не имея о моих долбаных задвигах. Если это и есть любовь, то такое чувство несопоставимо с тем, что я испытываю к тебе.

Я замерла, хотя меня била дрожь. Я видела в зеркале свое лицо с размазанным макияжем и мокрые, растрепанные волосы рядом с губительно красивым лицом Гидеона. Он крепко обхватил меня сзади, и было видно, что его одолевает буря эмоций.

Мы выглядели совсем непонимающими друг друга.

Но зато я понимала, что такое отчужденность, вызванная тем, что люди, с которыми имеешь дело, не видят твоей подлинной сути, или не могут видеть, или предпочитают не видеть. Я ощущала отвращение к себе, к тому, что жила в постоянном обмане, пытаясь выдать себя за личность, которой хотела бы, но никак не могла быть. Я жила в постоянном страхе, что те, кого я люблю, могут отвернуться, если им откроется истинная, сокрытая внутри меня личность.

— Гидеон…

Его губы коснулись моего виска.

— Думаю, я полюбил тебя с первого взгляда. Но когда мы впервые занялись любовью в лимузине, это стало чем-то еще. Чем-то большим.

— И тем не менее. В тот самый вечер ты бросил меня, чтобы позаботиться о Коринн. Как ты мог, Гидеон?

Он разжал объятия, но только для того, чтобы подхватить меня на руки и отнести к двери, где на крючке висел мой банный халат. Он закутал меня, усадил на край ванны, а сам сходил к раковине и, вынув из ящика, принес все необходимое для удаления макияжа. А потом присел передо мной на корточки и принялся снимать косметику с моих щек.