Неистовая принцесса - Шеннон Дрейк

Аларик подвел Фаллон к Аэдит, которая по-родственному обняла племянницу. Улыбнувшись, она сказала:

— Добро пожаловать в мой дом. Счастлива видеть тебя здесь и надеюсь, что тебе у меня понравится.

Аэдит снова обняла ее. Фаллон поймала на себе взор Аларика. Она понимала, что дворец тетки — очередная тюрьма.

— Рада видеть вас, тетя, — негромко произнесла Фаллон.

Аэдит повела ее в зал, расспрашивая о матери, о том, видела ли она братьев или кузенов, на что Фаллон ответила, что мать чувствует себя превосходно, и отважно наврала об остальных членах семьи.

— Мне говорили, тетя, что вы пригласили сюда Вильгельма и что вы хотите видеть его королем, — многозначительно сказала Фаллон.

Они обе остановились. Некоторое время Аэдит вглядывалась в племянницу, которая бросила ей замаскированный упрек.

— Да, я хочу, чтобы Вильгельм был королем, — проговорила она. — Мой брат Гарольд заявил, когда отправлялся на битву, что за него должен все решить Бог. И Бог решил. Разве не так, Фаллон?

— Мой отец умер… Англия еще держится.

— Лишь небольшая часть ее, дорогая моя, — усталым голосом возразила Аэдит. — Пройди по тем местам, где прошло войско, и посмотри. — Она горестно улыбнулась и жестом пригласила гостью в большой зал.

В камине ярко горел огонь. Аэдит величественно показала на роскошные стулья с высокими спинками, покрытые богатой тканью. Они сели, им тут же принесли кубки с горячим глинтвейном. Внезапно воцарилась напряженная тишина. Фаллон обратила внимание, что в зале находятся также Аларик, Роже и оруженосцы Стивен и Ричард.

Аларик снял шлем, Роже последовал его примеру. Знающий свое дело Стивен тут же забрал тяжелое металлическое снаряжение и помог Роже снять кольчугу. Ричард сделал то же, хотя, когда он взял шлем Аларика, тот выскользнул у него из рук и с грохотом упал на пол. Бедный Ричард выглядел совершенно несчастным. На губах Фаллон заиграла легкая улыбка, Аларик же откровенно засмеялся. Вскоре к нему присоединился и Ричард, и внезапно Фаллон стало весело, тем более что Аларик и Роже стали подтрунивать над начинающим оруженосцем.

Аэдит наклонилась к Фаллон.

— Я любила своих братьев, Фаллон… Всех… Я любила Тостига и Леофвина, Гирта и Гарольда… Но Гарольд мертв, Фаллон. Никакой местью его не вернешь. Я открываю объятия Вильгельму не для того, чтобы опозорить Гарольда. Я делаю это, чтобы проклятие, которое пало на нас, перестало действовать и народ вернулся к нормальной жизни.

— Ну как, парень, теперь все сделал, как надо? — обратился Стивен к Ричарду. Они снова засмеялись и покинули зал. Роже и Аларик подсели к камину, потягивая глинтвейн.

Завязалась беседа. Роже рассказал о положении на побережье и о кораблях, которые уже пересекли или собираются пересечь Английский канал. Аларик говорил о битве у моста, и при взгляде на Фаллон глаза его теплели. Вел он себя беспокойно, вставал, задумчиво смотрел в огонь и выпил несколько кубков вина.

Наблюдая за ним, Фаллон трепетала. Аларик говорил что-то о латах, но она чувствовала, что он глазами раздевает ее. Аэдит описывала Вестминстер и обряд коронации, но Фаллон едва ли способна была воспринимать что-либо из ее рассказа, сосредоточив все внимание на Аларике. Он стоял у камина, опершись локтем на каминную доску, рассеянно поигрывая кубком, и не спускал с нее глаз. Отсветы огня играли на его лице. Фаллон чувствовала, что щеки ее пылают. Слова не доходили до нее. Входили и выходили слуги, но она едва замечала их, завороженная силой его взгляда.

— Аларик, а ты что скажешь на это? — смутно донеслись до нее слова. Но, похоже, он не слышал этих слов, ибо продолжал смотреть на принцессу. Внезапно он поставил кубок, бросил короткое извинение Роже и вдовствующей королеве, подошел к Фаллон и, взяв за руку, помог встать, продолжая смотреть ей в глаза.

— Я покажу принцессе ее апартаменты, — сказал он.

Фаллон почувствовала, как краска прилила к ее щекам.

Аларик обнял ее. Не может же она сопротивляться при тете, сказала она себе. Но это была ложь, потому что она ждала его прикосновений.

Кажется, свечи закружились в хороводе, когда она шла через зал. Она споткнулась на лестнице, и он подхватил ее. Они оказались перед дверью, и Аларик открыл ее ногой, продолжая смотреть Фаллон в глаза.

— Ты не имеешь права это делать, — сказала она.

— Ты моя. И я возьму тебя сейчас.

— Я твой заклятый враг.

— Я думаю, что ты в эту минуту думаешь о мире.

— Я думаю, что ты помнишь…

— Я чувствую, как ты дрожишь… Вырывайся, принцесса, если можешь… Сопротивляйся, если найдешь силы…

Очевидно, вино бросилось ей в голову. Она вся пылала и была как во сне. Не хотелось вырываться из этих горячих объятий. Да, она окажет сопротивление ему, как и поклялась, но потом, потом, а не сейчас.

Они вошли в покои. Фаллон почти ничего не видела вокруг. Она была пьяна от вина, от его объятий, от желания и от предчувствия того, что должно сейчас свершиться.

В уютной спальне в камине был предупредительно разведен небольшой огонь. Для Фаллон не существовало ничего, кроме Аларика. Она дотронулась до его волос, пока он нес ее к широкой кровати. Он осторожно положил Фаллон и дрожащими пальцами коснулся ее щеки.

— Я тосковал по тебе… Как тоскуют по солнцу, по луне, по звездам…

Ей было трудно дышать. Она лишь трогала, гладила его мускулистое, упругое тело. Когда успела она попасть под воздействие его чар?

— Скажи, а ты, принцесса, — прохрипел он, — скучала по мне? Хотя бы немножко?

— Ты мой враг, — напомнила она, опуская глаза. — Я должна сопротивляться тебе.

— Значит, мы меня ненавидишь?

— Не тебя. Я ненавижу мир, из которого ты пришел, чтобы украсть у меня мой мир.

Аларик тихо застонал, уткнув лицо в шелковистую копну ее волос.

— Мой мир, любовь моя? Ради того, чтобы видеть тебя, я отбросил его. Но это невозможно… Я не волшебник, не алхимик, чтобы отбросить прошлое или провидеть будущее.

Фаллон погладила ладонью его красивое, словно вылепленное искусным скульптором лицо. Было такое ощущение, что вокруг горят сотни и сотни свечей. Золотистый свет трепетал и струился в воздухе. Где-то там, снаружи, мир был белым, заснеженным и холодным, а здесь было сказочно тепло.

— Если бы только… — зашептала она.

Он забрал в ладонь ее пальцы и стал по очереди их целовать.

— Если бы только… Да, если бы это было возможно, я построил бы для тебя хрустальный дворец, и ты жила бы там, в сказочном мире. Тебе не угрожали бы ни смерть, ни опасность… А я любил бы тебя так нежно, что ты забыла бы о существовании черного мира снаружи и всегда обнимала меня с лучезарной улыбкой.

Он шептал у самых ее губ, а затем ее рот прикоснулся к ним, и Фаллон с легким, светлым вздохом отдалась поцелую и нежным, опьяняющим ласкам. Комната была освещена золотистым светом, и Фаллон не отвернулась, когда Аларик стал раздеваться. Она позволила ему снять одежду с ее трепещущего тела. Мягко и нежно коснулась его плеч. После этого призрачный, словно сотканный из легкого облачка чудесный мир начал бледнеть, и его заменило пламя. Бронзовые могучие плечи и контуры вздымающейся груди… Тень его руки на стене… Неповторимый вкус поцелуя. Они встали на колени друг перед другом, сплели пальцы рук, а их губы слились в поцелуе. Затем он откинулся назад, и она поднялась над ним, глядя ему в глаза. Он притянул ее поближе, сжал тяжелые груди. Было впечатление, что она парила, неслась вслед за ним. Он обнял округлые ягодицы, прижался к ней…