Побег - Кирилл Шелестов

— Дергуша, поддай-ка еще, — по-хозяйски велел он, и я с удивлением увидел, как задиристый Дергачев послушно слез с полки, плеснул водой на раскаленные камни, разбрызгал остатки по стенам и вновь шмыгнул наверх. Сейчас, когда он был совсем голым, стало заметно, что, несмотря на худобу, у него намечалось брюшко, а шевелюра редела.

— Хорошая баня, — пробормотал он мне, щурясь от пара.

— Путевая, — подтвердил Семеныч. — Армяне две недели эту печку клали, со своим камнем приезжали. Генка ее потом на них же и проверял. Сперва натопил, а после загнал их сюда и запер. Говорит, если тяга правильная, то не угорят.

— Не угорели? — с волнением спросил Артурчик.

— Да ни на грамм! — успокоил его Семеныч. — Че им сделается? Старику только с сердцем плохо стало, но и то откачали. А я этим летом прям стосковался по бане!

Считай, семь месяцев в Сан-Тропе проторчал. А там откуда бани? Одни бассейны.

— Где вы проторчали? — переспросил Артурчик, решив, что ослышался.

— Да в Сан-Тропе, где ж еще! Лучше бы к свояку в Астрахань съездил, давно зовет. Арбузов бы поел да порыбачил, — в голосе Семеныча звучало легкое раздражение. — Я Генке так и сказал: в другой раз нипочем не полечу, даже думать забудь!

— Чем же тебе так не понравилось? — спросил Дергачев, незаметным подмигиванием и гримасами приглашая нас с Артурчиком к забаве.

— А че хорошего! Они там по-русски не говорят, а я по-французски ни бум-бум. У меня уши вяли ихнюю херню слушать!

— Почему же тогда все туда рвутся?

— Дураки, вот и рвутся! — убежденно возразил Семе-ныч. — Мода теперь такая. Куда им скажут, лохам, туда они и рвутся. Своего-то ума нет. Они, может, думают, что это город огромный, круглые сутки там мутеж-гал-деж. А там три улицы да набережная. Деревня самая настоящая, и делать нечего. Мы там еще «Мерседес» напрокат взяли за каким-то хреном. Ну и толку? Так он у нас и простоял без дела, раз пять, может, от силы выезжали. Правда, из-за этого «Мерседеса» Женька туда привезли, водилу нашего. Ну, вот мы с ним там вдвоем и куковали весь сентябрь среди этих обормотов. Мои-то уж в конце августа в Москву улетели и детишек с собой забрали, к школе готовить, а нам с Женьком куда деваться?! За дом-то заранее заплатили, жалко же денег, вот и пришлось кантоваться.

— Что ж, тебе совсем не глянулось? — продолжал заводить его Дергачев.

— Нет, ну так-то в целом, конечно, терпимо, — несколько смягчился Семеныч. — Не «вот те, здрассьте, пересылка». И хуже, чай, места видали, грех обижаться. Дом у нас большой был, прям на первой линии. Бассейн тоже хороший, чистый, они там за этим следят, погода отличная, солнце всю дорогу. Я туда еще рассаду взял огуречную.

Пятнадцать кустов привез, а че без дела-то сидеть? Уж больно там огурцы дорогие, двадцать долларов за килограмм. Да и посмотреть не на что. Мелкие, с палец. Сорт такой, все равно что стручок гороховый, и безвкусные, как резину жуешь. Вот мы с Женьком и выращивали огурцы на ихнем участке. Нормальные, кстати, у нас огурцы удались, ядреные. Я потом жалел, что помидоры не сажал.

— Как же вы пятнадцать кустов провезли через границу? — полюбопытствовал Артурчик.

— Так мы же чартером летали, — ответил Семеныч. — А ты думал? На поезде, что ли? Они ж эти виллы свои почти что пустыми сдают. Мебель-то еще есть, а вот посуду, простыни, там, наволочки — это все с собой тащи. Даже бумагу туалетную, и то не положат. Народ там очень скаредный, спасу нет. Вроде не бедные люди, хаты себе такие отгрохали, а за доллар удавятся. Ну, вот и прикинь, сколько всякого скарба переть приходится. Мы чартерный самолет брали. Сорок тысяч заплатили, туда и обратно.

— Дорого, — покачал головой Дергачев.

— Смотря с чем сравнивать, — возразил Семеныч. — За «Мерседес» двадцать отдали, на хрен бы он был нужен! Биксы тоже по триста зеленых за час ломят, а сами все — русские или хохлушки. Им на Тверской зверьки по полтиннику еле дают.

Мы с Артурчиком то и дело недоуменно переглядывались. Видя, какое впечатление производят на нас рассказы Семеныча, Дергачев лишь загадочно посмеивался. Впрочем, оставаться в парилке я уже не мог. Я выбежал наружу, и Артурчик с видимым облегчением последовал моему примеру. Секундой позже показался и Дергачев. Он, как и полагается, с душераздирающим криком отважно кувыркнулся в лягушатник с ледяной водой, выскочил, как ошпаренный, и побежал согреваться водкой. Мы с Артурчиком, не сговариваясь, прыгнули в большой бассейн, где вода была градусов тридцать.

— Почему женщины сюда не падают? — посетовал Артурчик, с удовольствием плескаясь. — Я бы их каждый день спасал. Ну вот скажи честно, как человек с опытом, разве здесь хуже? Зачем ты только в Урал нырял?

— Молчи, убью, — отозвался я.

Минут через пять из парной появился и Семеныч. Он солидно прошествовал к ледяному бассейну, перекрестился, охнул и бухнулся в него «солдатиком», поджав ноги. Затем появился на поверхности, с удовольствием фыркая и рыча.

Когда, накинув халаты, мы расположились на шезлонгах, Дергачев вновь взялся подтрунивать над стариком.

— Семеныч, ты сколько телок сегодня возьмешь? — спрашивал он. — Нам-то хватит или еще звать?

— Погляжу еще, кого ты привезешь, — ворчливо отвечал Семеныч. — Если как в прошлый раз шалавы, то они и даром не нужны, лучше уж Ленку-полотерку кликнем, кто нам паркет натирает. А коли центровые приедут, то я не возражаю. Может, кого и оприходую.

Я поднялся и отправился в комнату отдыха, где был накрыт чайный стол. Здесь меня и настиг Дергачев.

— Ты разговаривал с Виктором насчет телевидения? — нетерпеливо бросил он, прежде чем я успел спросить его о привередливом Семеныче.

— Виктор не хочет поднимать шума и привлекать к нам лишнего внимания, — сказал я.

Разумеется, я не обсуждал с Виктором предложение Дергачева, будучи абсолютно уверенным, что ответ последует отрицательный. Впрочем, наши взгляды на данный предмет полностью совпадали.

— Вот пенек неотесанный! — с досадой буркнул Дергачев, опускаясь в кресло и доставая сигарету из лежавшей на столе пачки. — Все они такие. Наворовать наворовали, а ничего в этой жизни не поняли.

Он затянулся и в задумчивости выпустил струю дыма мне в лицо.

— Нет, — безнадежно проговорил он. — Если в человеке нет культуры, то ему никакие деньги не помогут.

Я не стал выяснять, повысит ли Дергачев свое мнение о культурном уровне Виктора, если тот все же позволит себя облапошить.

— Ладно, — продолжал он, подавляя разочарование. — Черт с ними. Не хотят — не надо, им же хуже. Есть еще одна тема, еще интереснее, чем телевидение. Как я понимаю, им нужно срочно выводить из России деньги. У меня есть каналы, очень надежные.

— Они занимаются этим на протяжении многих лет, — напомнил я. — Так что у них тоже есть.

— Есть, — неохотно признал он. — Только вы все там сейчас под колпаком: прослушка, наружка, прочая дребедень. Неспроста же секретные телефоны ввели. А уж за их деньгами тем более следят! Так что им по своим каналам теперь ни сбросить, ни принять! Это во-первых. А во-вторых, и в главных, на их каналах ты лично ничего не заработаешь. А на моих заработаешь. И очень даже недурно.

— Сколько?

Он предостерегающе поднял палец.

— Тут зависит от сумм и от сроков. Я думаю, что вся эта уголовная история надолго, и раньше, чем через год, от них не отвяжутся. Вообще-то чем дольше она будет тянуться, тем выгоднее для нас с тобой. Потому что мы сможем спокойно покрутить бабки на разных депозитах. Можно вообще в акции вложить или в ценные бумаги — да полно всяких интересных проектов. Мне то одно предлагают, то другое. У меня есть связи в банках: и в Израиле, и в Швейцарии, и в Штатах.

— А если тебя на этом поймают?

— Кто? Виктор с Васей? У них ума не хватит. Тем более что Вася вообще за бугор сбежал, я же ему отсюда билеты и заказывал. Да как они это сделают? Ну, допустим, деньги вовремя не поступили на их счет. Мы скажем, обычная задержка, где-то неправильно оформили документы, бабки вернулись в один из банков, придется посылать еще раз. Отовремся. Ты пойми, речь идет о серьезном бизнесе! Если мы замораживаем деньги на год, то гарантированно получаем десять процентов! Минимум! А если поработаем на рынке ценных бумаг, то и двадцать! Причем без всякого риска. Представь, что такое двадцать процентов с десятки! По миллиону на душу! А если ты сумеешь выжать из Виктора двадцатку, то мы получим все четыре. Плохо ли? В конце концов, пусть они нас потом выгоняют! Да мы сами уйдем!

— Заманчивый вариант, — подтвердил я.

— Слушай дальше, — оживился он. — Здесь, в Москве, существует имущество, которое сейчас числится на их фирмах. Здание, которое я им покупал под представительство. Машины, техника. Тут в сумме лимонов на семь-восемь зеленью потянет. Все это могут арестовать уже завтра. Я готов под свои гарантии аккуратно переоформить собственность. Очень быстро. Но, поскольку мне придется рисковать, я хочу, чтобы мне за это заплатили. Десять процентов с общей стоимости. Половина — твоя.