Уплыть за закат. Жизнь и любови Морин Джонсон. Мемуары одной беспутной леди - Роберт Хайнлайн

этим понимаешь?

– Ты просто издеваешься надо мной!

– Хватит реветь и попробуй вести себя как взрослая женщина. Я хочу, чтобы ты объяснила мне, что ты понимаешь под словом «любовь»? Да, ты так хочешь его, что готова лечь с ним под каждым кустом. С этим я согласна и не удивляюсь – мне Дональд тоже нравится, он у нас очень славный, на маленького колли похож. Только вот здравого смысла у меня побольше. Дональда сочтет привлекательным любая женщина – и если ты станешь отгонять от него других, то наделаешь себе столько горя, что потом не расхлебаешь. Но хотеть мужчину еще не значит любить его, милая моя дочка. Вот в любовь Дональда к тебе я верю: он не побоялся схватиться с тремя бандитами, чтобы тебя защитить. Но что имеешь в виду ты, говоря про любовь, – кроме зуда в одном месте, которое представляет собой вторичный признак?

– Э-э… Все знают, что такое любовь!

– Если ты не можешь дать слову точного определения, ты не знаешь, что оно означает. У нас с тобой бесплодный спор, Присцилла, а день предстоит трудный. Мы доказали, что тебе ужас как хочется Дональда, и доказали, что он тебя любит, но не доказали, что ты любишь его. И я еще заметила, что, как всем нам известно, выйти замуж за брата ты не можешь – с чем твой брат согласился, а ты не желаешь признать. Так что отложим этот разговор на будущее, когда ты немного повзрослеешь. – Я встала.

– Ну, а по-твоему, мама, – что такое любовь?

– У слова «любовь» много значений, но одно несомненно: счастье и благополучие того, кого любишь, всегда стоит на первом месте. Пойдем-ка мыться и одеваться. – Зазвонил телефон. – Пожалуйста, Дональд, послушай.

– Сейчас, мам; спасибо. – И Дональд направился в столовую, к видеофону, с Принцессой Полли под мышкой. Он щелкнул переключателем. – Говорите – деньги ваши.

Послышался голос Сьюзен:

– Мама, я… Полли! Плохая ты, плохая девочка!

Полли задрала нос, спрыгнула с рук Дональда и удалилась. Надо сказать, ее никогда не интересовали телефонные голоса и лица на экране. Должно быть, ей не хватало запаха, – впрочем, кошачьего мышления ни одному смертному понять не дано. И смертной тоже.

– Сьюзи, – сказал Дональд, – показать тебе родинку у меня на плече? Я ваш брат, миссис Шульц, ваш самый красивый брат. Как там семейная жизнь? Тоска, поди?

– Семейная жизнь – просто прелесть. А что ты делаешь в Канзас-Сити? А почему на приехал на мою свадьбу? А где мать?

– Мама тут. А на свадьбу ты меня не приглашала.

– Нет, приглашала!

– Приглашала, сладкая Сью, – подтвердила я, – и его, и все их семейство, всех восьмерых. То есть девятерых. Но приехать сумел, как тебе известно, только Брайан, так что не шпыняй Дональда. Рада тебя видеть, дорогая. Как там Генри?

– Хенки в порядке. Говорит, что я стряпаю не так хорошо, как ты, но он, так и быть, меня оставит – чесать ему спину.

– Ради этого стоит.

– Вот и он говорит. Мама, я звоню по двум причинам, и одна уже отпала. С самого воскресенья собираюсь с духом сказать тебе, что потеряла Принцессу Полли. А она, оказывается, нашлась. Как она добралась до дома?

– Не знаю. А как она потерялась?

– Не могу сказать точно. Мы доехали до самой Олаты и только там нашли заправочную станцию, где заряжают шипстоуны[131]. Пока Хенк менял свой на полностью заряженный, я открыла клетку с Полли, чтобы сменить ей песок, – она напачкала, и в машине стояла вонь. А потом не помню – кажется, я ее опять закрыла. А Хенк говорит, будто я ему сказала: пусть, мол, Полли едет сзади без клетки. В общем, за Олатой мы выехали на автоматическую дорогу, Хенк включил автопилот, мы откинули сиденья и тут же уснули – так устали.

– Надо думать! – Я вспомнила собственную свадьбу.

– В Уичите нас разбудил сигнал, и мы уже стали выгружать багаж у гостиницы «Холидей инн», когда я заметила, что Полли нет. Мама, меня чуть инфаркт не хватил.

– И что же вы сделали?

– Ну что мы могли сделать? Развернулись и поехали обратно в Олату. Станция уже закрылась. С полчаса мы там бегали и вопили: «Кис-кис-кис! Полли, Полли!» Фамилия владельца станции значилась на вывеске, мы узнали у полицейского, где он живет, и разбудили его, отчего он был не в восторге.

– Неудивительно!

– Но сказал, что действительно видел кошку, черную с белым, в то время когда мы были там, но не позже. Она, конечно, не стала дожидаться, пока мы проедем четыреста миль и вернемся за ней.

Поэтому мы оставили ему твой телекод и попросили позвонить, если кошка опять появится, а сами поехали обратно в Уичиту, но автопилот сел, и мы по очереди вели машину по тросу, не давая друг другу уснуть – иначе пришлось бы перебираться на обычную дорогу. И все-таки добрались до Уичиты только к трем утра, наш номер уже сдали, и мы до утра спали в машине. Так что первая брачная ночь не слишком удалась. Если бы Хенки вернул меня назад, я бы его не упрекнула.

– Но теперь-то все наладилось?

– О да! Но раз Принцесса Полли дома, возникает новый вопрос.

– Хочешь, чтобы я отправила ее к тебе?

С лица Сьюзен вдруг исчезла улыбка.

– Мама… в общежитии для семейных студентов животных держать не разрешают. Я этого не знала. Придется, видно, ехать в Темпер и подыскивать себе другое жилье… не уверена, что нам это по карману. Ты не оставишь ее у себя? Я знаю, она моя кошка, и все-таки… пожалуйста!

– Сьюзен, я сегодня продаю дом.

– Да, мама, – упавшим голосом сказала она. – Если ты поместишь ее где-нибудь… наверное, у ее доктора, я за ней приеду. Как только устроюсь. Придется реализовать какие-нибудь бумаги – надо посоветоваться с Генри. Но я тебя не подведу. Я обещала и сдержу свое слово.

– Милая ты моя. По-моему, Принцесса решила все за нас, добравшись домой всего за три дня, хотя раньше нигде не бывала. Да, дом я продаю, но мы будем жить в какой-нибудь миле отсюда. Мне нужен дом поменьше и не с таким громадным участком. Думаю, что сумею уговорить Полли поселиться в новом доме, если он будет близко к старому, – у меня уже был кое-какой опыт.

Сьюзен испустила глубокий вздох:

– Мама, я еще не говорила тебе, что ты прелесть?

– Нет.

– Так что ты прелесть!

– Спасибо. У тебя все?

(Стрелки часов подгоняли меня.)

– Еще одно. Сегодня тут была тетя Элеонора…

– Да? Я думала, она в Торонто. Она не говорила в субботу, что собирается в Аризону.

– Дядя Джастин улетел в Торонто, а она завернула сюда, то есть в Скоттсдейл, – и сегодня же вернется домой, если получится. Она говорит, что теперь трудно со сторожами,