Загробные миры - Скотт Вестерфельд

Я притянула Яму к себе. Я хотела ощутить его поцелуи и крепко прижаться к его телу. Ладони заскользили вниз по его спине, нащупывая под шелком рельеф мышц. Стоило мне вдохнуть его запах полной грудью, река начала бурлить, а мои волосы взъерошил и перепутал налетевший ветер.

После того, как наши губы разъединились, мы надолго замолкли. Я размышляла, можно ли навеки остаться в объятиях реки Вайтарны, не чувствовать голода, не уставать, не стареть, а в конце позабыть самое себя и, побледнев, стать частью реки.

Даже здесь, в его руках, меня посещали такие мрачные мысли.

– А что, если мне слишком страшно? – прошептала я.

– Тогда отправимся на мой остров, – ответил он.

– Но что, если это будет мне не под силу? Призраки, хищники, духи мертвых в каждом камне. Вдруг одной маленькой полоски песка будет недостаточно?

– Тогда мы найдем что-то другое. Место, где ты почувствуешь себя в безопасности.

Когда я поняла, что сказал Яма, мое сердце екнуло. Ведь он искал свой остров тысячи лет, но теперь мог запросто от него отказаться и отправиться на поиски убежища, предназначенного для меня.

Яма придвинулся вплотную и тихо сказал:

– Все происходит чересчур быстро, Лиззи. Жаль, что не в моих силах это замедлить.

– Жаль, что я не могу поспать. – В моем голосе звучала нотка паники. – Старик сказал, что мне больше не потребуется отдых, потому что сон не что иное, как частица смерти. Я прекратила спать и вообще не могу уснуть.

– Неужели? – Он обвил меня руками. – Возьми меня домой, и я научу тебя кое-какому трюку.

Видеть Яму у себя в комнате было непривычно. Мы с ним побывали в кровавой бойне, которую устроили террористы, в реке, состоящей из воспоминаний мертвых, на одиноком острове в открытом океане, но ни разу не попадали туда, где все такое обыденное и настолько причастно к моей реальной жизни.

К счастью, я разобрала беспорядок на кровати. Я не хотела, чтобы мама увидела кипы подборок о серийных убийцах и без вести пропавших детях.

– Приехали! – произнесла я, жалея, что заодно не засунула в корзину для стирки школьную форму, которая свисала со спинки стула.

Яма рассматривал фотографии у меня на столе.

– У тебя много друзей.

Я вздохнула.

– Уже нет. После Далласа не каждый становится моим другом.

– Смерть показывает тебе, кто есть кто, – просто сказал он, повернувшись ко мне. – В верхнем мире это получается легче.

– Ты о чем?

На его лице мелькнула улыбка.

– О сне.

– Ясно, – раз уж на обратной стороне нельзя устать или проголодаться, то и спать там бессмысленно.

Я нервничала от того, что Яма здесь, поэтому для возвращения в реальность хватило нескольких быстрых вдохов. Комната наполнилась цветом, различимым в свете уличных фонарей.

Яма закрыл глаза и медленно вдохнул, как будто смаковал воздух.

Я потянулась к нему, прикоснувшись к его лицу. Он был твердым на ощупь, ничего общего с призраком.

– Постой, – прошептала я. – Ты тоже здесь? Я думала, ты никогда так не делаешь.

Он открыл глаза.

– Считай это сумасбродством.

Я оглянулась на дверь спальни.

– Но мама…

Яма приник ко мне и зашептал:

– Не волнуйся, Лиззи, мы будем себя вести очень тихо.

Его дыхание пощекотало мне ухо, словно легкое прикосновение кончиков пальцев, и меня пробрала легкая дрожь. Звуки на миг пропали, заглушенные шумом мчавшейся по венам крови.

Немного ошеломленная, я опустилась на кровать. Яма присел рядом, и я прислонилась к нему. Здесь, в верхнем мире, он не был огнем с танцующими на ветру искрами, но все равно казался теплее всех, кого мне доводилось обнимать.

Я развернулась к нему.

– Хорошо, и что теперь?

– Ты всегда спишь в куртке? – Он по-прежнему говорил шепотом, подчеркивая каждое слово.

– Ой. – Я расстегнула куртку и сбросила ее с плеч.

Разумеется, в кроссовках я тоже не спала, так что скинула обувь и носки. Поднявшись, я дала возможность джинсам сползти на пол. Затем пересекла комнату и плотнее запахнула оконные занавески.

В темноте присущее нашей коже свечение психопомпов словно усилилось. Ноги и руки холодил ночной воздух.

Я снова устроилась на кровати, растянувшись недалеко от Ямы и наслаждаясь его теплом.

– Совсем не засыпается. – В моем голосе чувствовалась дрожь.

– Нам некуда спешить. – Он смотрел на меня, и его карие глаза поблескивали в темноте.

Я потянулась вверх и прикоснулась к его правой брови, чувствуя под кончиками пальцев ее небольшой излом. Провела по изгибу плеча, ощущая твердость костей и мышц. Расстегнула верхнюю пуговицу его рубашки, расширяя треугольник светящейся бронзовой кожи.

Одно гибкое движение, и он стянул через голову все еще застегнутую рубашку.

У меня перехватило дыхание. Я впервые оказалась с ним в реальном мире, без мягкого серого света обратной стороны, без огня и искр в потоках реки. Свечение наших тел было единственным источником света, как будто там, где кончаемся мы, ничего не существует.

Он наклонился и прижался своими губами к моим, застыв в невероятной неподвижности Казалось, будто мгновенье замерло, нарушился ход самого времени, и наше дыхание осталось единственным движением в мире. В это прекрасное остановившееся мгновение я до боли хотела большего.

Яма кончиками пальцев легко, как перышком, пробежал по моей шее, и я почувствовала, как учащается пульс, чтобы соответствовать его жару. Но постепенно сердце стало успокаиваться в этом долгом, неподвижном поцелуе.

И когда наши губы, в конце концов, разъединились, мое дыхание было неровным. Он оставался рядом, глядя мне прямо в глаза. На миг чары усилились настолько, что я решила разрушить их, прошептав:

– Яма, ты когда-нибудь спишь?

– Иногда.

Я вздохнула.

– Что тебе снится?

– Вот это, – сказал он.

У меня вырвался тихий всхлип. Было такое чувство, словно он нашел во мне свободный конец нити и тянет его, сбрасывая петли и распуская. Через кожу уходили остатки того напряжения, что держали меня на взводе бессонные ночи.

Мои руки потянулись вверх, запустив пальцы в густые волнистые волосы Ямы. Так я его и держала: мы видели друг друга в отражениях наших глаз, его взгляд с каждым трепетным вздохом проникал все глубже в меня.

Вскоре свободный конец нити свернулся в узел, который Яма постепенно затягивал туже и туже. Страх, сидевший во мне, начал сгорать, превращаясь в нечто радостное, сильное, жаждущее. В голове запульсировало от массы всех несостоявшихся снов, которая рушилась и разваливалась на части, а мое тело выгнулось навстречу Яме дугой.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});