Катакомба - Атаман Вагари

так неожиданно…

Растерянность, напряжение и волнение переполняли меня. Будто я вышла без оружия против многотысячной армии рыцарей и всадников и положила их каким-то быстрым простым движением.

Только сейчас я осознала, как тихо вокруг стало. После Дагона. Дрожащими от потрясения руками я закрыла лежащую на полу книгу, не смотря на неё. Потом я присела и закрыла голову руками.

И тут началось. Тряска, прекратившаяся на несколько мгновений, возобновлялась. Теперь это была не тряска. А настоящий крупный обвал. Вокруг меня срывались и падали глыбы.

Я была в ступоре несколько секунд. Выходит, Дагон заманил меня в ловушку, которая грозила захлопнуться после его смерти. Я вскочила, метнулась в колонный зал обратно. Волна разрушения шла от огненной трещины, накатывалась лавиной. За мной уже падали колонны, обрушивался потолок. Всё гремело.

Я добежала до саркофагов и в растерянности остановилась. Если я побегу дальше – Икабод и Элеонора погибнут, станут погребёнными под многокилометровой толщей земли… Но если я останусь тут с ними куковать – я сама буду погребена под толщей земли!

Настоящие друзья и боевые товарищи не просто познаются в беде. Они умеют приходить в твою жизнь вовремя. Мелькор и Астр, верные соратники, ни разу не подведшие меня. Хотя много десятков лет были ворами, водились с подлейшими типами и мошенниками, могли за любую волшебную безделушку или артефакт продать мать родную.

– Смельчак, чего задерживаешься? Сейчас тебе тут на голову упадёт много камней! – пожурил меня Мелькор.

– Это же господин и госпожа Неверри! – ахнул Астр, удивлённо взглянув на саркофаги. – Теперь понятно, почему она задерживается! Прощается с ними…

– Вот и будет им глубокая хорошая могила, побежали отсюда! – перекрикивая рёв камней и глобального обвала, рявкнул Мелькор.

– Да, скорее, призраки уже были таковы – шасть сквозь стены, и уже наверняка поджидают нас в Лесном Сердце! Если Усадьба, конечно, не обрушится сейчас.

Астр и Мелькор подхватили меня под руки, намереваясь увести или унести. Я на миг содрогнулась, представляя себе, как на месте усадьбы образуется дыра, земные породы сначала разъезжаются в сторону, а потом схлопываются, навсегда поглощая этот проклятый многострадальный дом. Как там, в Айтали, в городке, где случилось землетрясение и погибли родители Милены.

Опомнилась от наваждения и крикнула:

– Они живы! Они дышат! Их нельзя тут оставить!

– Что? Что она говорит? – ворчал Мелькор, утягивая меня от колонны, которая опасно кренилась, скрипела и стонала.

– Живы!!! – проорала я.

– Живы! Они живы! Живо, Мелькор, ну же! Я беру мужчину, ты женщину! – простодушный и добродушный Астр обрадовался как ребёнок, получивший мороженое. Он подскочил к саркофагу и принялся вытаскивать пожилого художника.

– Наоборот! Бери женщину, она легче! Тебе нельзя таскать тяжести, я заберу мужчину! – искренне заботясь о соплеменнике и переживая за его рану, Мелькор оттеснил Астра и сам взял Икабода, взвалив его на плечо как мешок с картошкой.

Астр же бережно поднял на руки Элеонору.

– Смельчак, догоняй же! – крикнули мне горгульи, унося тех, кто чуть не стал последними жертвами Дагона.

Я завороженно смотрю, как они проносятся между колонн, и как эти колонны падают, как там прогибается потолок и тоже падает…

И тут понимаю страшную вещь – не успеваю. Не добегу, поздно! Я не такая проворная, как Мелькор и даже раненый Астр. На меня навалилась усталость. Сейчас на меня тут всё упадёт. Но прежде чем страх сковывает всё моё тело и душу, рядом образовываются два светящихся громадных глаза и нечто большое и мохнатое. Оно улыбается, слишком оптимистично, победоносно и торжествующе для обвала. Это Тот, Кто Бродит Среди Книг, и он мне говорит:

– Хозяйка, ты расправилась с Дагоном, и об этом тоже надо написать книгу. Только лучше это сделать повыше.

– Книга… – ахаю я и вдруг понимаю, что меня тут ещё удерживает. – Та Книга, Запретного Злого Знания. Она там осталась… Надо её взять, потому что… она может понадобиться.

– Пусть лежит, где лежит, – Скиталец теперь улыбается грустно, смотря на меня сверху вниз.

Я поднимаю голову и вижу, как на нас сверху падает многокилометровая толща земли. А потом теряю сознание. Или умираю, мгновенно и без мук.

За туманом в лесах стоит дом.

Дом тот выбил твой страх напролом.

Ты стоишь в пустоте на краю.

Ты один в темноте съешь зарю.

Ты пришёл в этот дом так давно,

Когда видел он сон. Лёг на дно

Тот, кто был до тебя под землёй.

Он обрёк сам себя на покой!

Силой мысли свернуть горы,

И отправиться в путь в злые норы.

Пусть взрывается сердце как бомба.

Дом врага твоего – катакомба!

Ты открыл белый сад, слыша звук.

Ты спускаешься в ад, закрыв люк.

Белый сад – это снег в двух глазах,

Что не видели смех в тех лесах.

Ты спускался всю ночь, победив,

Прогнав демонов прочь, всех убив.

Вдруг увидел ты свет в глубине,

Что горел сотни лет на войне.

Война длится с тех пор, как вокруг

Мир возник. Исход скор – враг и друг.

Исход ясен тебе, как огонь,

Что горит здесь во тьме всех времён.

Ты хватаешь свой меч и Врагу

Отсекаешь прям с плеч зла главу.

Источает Враг кровь – ты бежишь

Вверх, и чувствуешь вновь, как стоишь.

Анна-Мария

До рассвета совсем немного. Четверть часа, не больше. Небо за окном таинственного светло-серого цвета. Снег мерцает под гаснущими звёздами. На редкость безоблачная ночь. Веет холодом, морозом – днём температура будет значительно ниже, чем все дни до этого.

Тот, Кто Бродит Среди Книг, медленно растворяется. Через несколько минут он не сможет попасть в наш мир – до следующего заката. Смотрю на него и понимаю: сегодня днём уеду из Усадьбы, Лезвие Слуги останется здесь, и больше никогда не увижу этого доброго, мудрого монстра.

Разбудили меня Анна и Жак, пробуждение выдалось весьма сумбурным.

– Смельчак, вставай! – это Анна.

– Юнга, ты кое-что должна! Должок должна, да! – это Жак.

– Заткнулся бы ты, Мышиный Король, не видишь, какая она бледная? Обойдёмся как-нибудь. Она и так сделала для нас слишком много. Я отправлюсь домой, ты можешь себе представить?! Домой! А ты можешь ходить тут, где хочешь! И не только тут!

Когда я открыла глаза, с удивлением увидела себя лежащей в комнате. Скиталец скромно стоял в сторонке, ну… как скромно – так же хитро-хищно и при этом добродушно скалился, смотрел-любовался на спорящих пиратов. Спорили они по поводу, нужно меня эксплуатировать или не нужно.

– Ребята, мы в раю или в аду? – спросила я.

– Ах, Смельчак! Живая, наша деточка! – закудахтала Анна совсем по-матерински. – Понимаешь, Смельчак, тут такое дело, Жак хочет Марию, и я хочу Марию, но мы видим, что тебе не до Марии, тебе бы отлежаться…

– Нет уж, никаких отлежаться! Смельчак она или не Смельчак? Если она не сдержит своё слово – то она не Смельчак, а Прокоп! Или ещё хуже – Брабатус! – бушевал Жак.

– Не упоминай всуе о Брабби, – махнула рукой Анна. И