Охотники на героев - Никита Сахно

дать сыну, кроме слабости и дурной славы?

Руки начали дрожать, судорога не позволяла сделать и движения, даже разогнуть палец. Рантар весь дрожал. Дрожь рождалась там, в пустоте, а дальше прокатывалась по всему телу из глубины, не давая даже вздохнуть. В простой битве избавиться от нее не удавалось, это Рантар уже понял. Он постарался закрыть глаза, подумать о чем-то или о ком-то другом. Но перед глазами плавали только цветные круги. Рантар засопел, сжимая зубы, и открыл глаза. Топоры вибрировали в руках, но с каждой секундой все меньше и меньше, пока, через целую вечность, он не смог разжать пальцы. Топоры упали с глухим звуком, и он устало вздохнул.

Рантар не отрывал взгляда от тюльпанов. Эту слабость нужно было одолеть – слишком опасно. В банях все прошло без неожиданностей, но впереди было еще много битв, а он уже не так молод, как прежде. Не хватало, чтобы его скрутило в самый ответственный момент. Но проблема лежала там, куда он не хотел возвращаться.

Рантар постарался разозлиться. Ярость питала его, поддерживала, как фундамент, в самые сложные моменты.

«Все должно было быть совсем иначе. Я должен был сходить в подземелье и выйти, добыть шкатулку для Семера и наконец-то узнать судьбу Фило, узнать, где его найти. Но Бартес решил вести свою игру. А потом амеван. Тупой хлюпик обиделся, что я к нему слишком жесток, и решил сделать все по-своему. Я должен был придумать план, как попасть во дворец, а не гоняться за ним по всему городу! Мозгов хоть хватило понять, что нельзя было выпускать на свободу зверя с башни, а что толку? Теперь сидит в какой-нибудь канаве и зализывает раны вместо того, чтобы помогать мне с сыном».

Ярость вспыхнула, но исчезла уже через пару мгновений, оставляя Рантара слабее, чем он был раньше. Он должен найти сына. Он не спас королевство, не спас себя и жену, так хоть сына спасет.

На лестнице послышались шаги, и вскоре в комнату поднялся Гуго. Рантар глубоко вздохнул несколько раз и ударил себя по щеке. Довольно самокопаний.

– Святые имена! Ты себя видел?

– Ничего особенного, – Рантар не хотел двигаться, иначе Гуго мог бы заметить дрожь в его руках.

– Ну да, кого я спрашиваю. Ты словно со скотобойни сбежал. И свиньей был ты.

– Чего тебе надо, Гуго?

– Она ушла. Думаю, насовсем. Я не стал ей мешать.

Рантар вздохнул. Это было ожидаемо. «Жизни людей вокруг разрушаются, если я рядом. Вполне естественно, что она не хочет стать очередной жертвой».

Стоило испытать облегчение. Виктория была своевольной, одержимой, да еще со способностями к магии. Но пустота в груди Рантара почему-то стала шире. Как и после этого идиотского поступка Имвы.

– Я думал, тебе она нужна.

– Справлюсь и сам.

– Вижу, как ты справляешься. Пока получается хреново. Что на очереди? Разрушение городских стен? Сожжение церквей? Убийство графа?

– Ты сильно расстроишься?

– Нет, просто хочу знать, когда это все случится. Хочу быть за пределами города, а не внутри него.

– Не беспокойся. Всего-то и надо, что украсть вещи графа и передать Семеру. Тогда он расскажет о Фило.

– Значит, старый лис все-таки жив, – Гуго заметно протрезвел и в задумчивости тер свой подбородок. – Похоже, безопаснее уехать. Если королева узнает о Семере, то не оставит от города даже пепла.

– Если ты захочешь уйти так же, как и девчонка, я пойму.

– Спасибо, конечно, за разрешение, но это мой дом. И я сам решу, когда мне уйти.

– Так ты поможешь?

– Я не упущу шанса утереть нос этим мерзким севарцам.

– Мне нужно проникнуть во дворец графа во время его именин. Есть идеи?

Слабость отступала, привычные боевые задачи были тем, что Рантар умел выполнять лучше всего.

– Допустим, мне это удастся. Хоть какие-то связи при дворе у меня еще остались, но в твоем личном участии я сильно сомневаюсь. В смысле, посмотри на себя. Не обижайся, но ты далеко не молод, не тот Антар Два Топора, что был прежде. А выглядишь так, будто только вырвался с бойцовской арены. Даже если я приведу тебя в божеский вид, тебя сразу узнают. Мне кажется, мало кто в Истрии еще не успел полюбоваться на твою физиономию. И никто не поверит, что ты дворянин.

Рантар задумался. Рискнуть все же стоило. Он мог бы не выдавать себя, а топоры попробовать спрятать во дворце заранее. Правда, как тащить за собой тяжеленный сундук…

– Мне кажется, тебе стоило бы поговорить с Викторией. Вряд ли она ушла далеко. И я сунул ей довольно заметный красный плащ. Не то чтобы ей полезно твое общество, но зато она похожа на человека, который может выбить из тебя все дерьмо. А я таких почти не встречал. Ей бы над манерами еще поработать, но…

– Она и видеть меня не захочет. И… она меня пугает. Не знаю, что творится у нее в голове, но только амеван мог с ней справиться.

– Значит, тебе надо найти и его, – Гуго замялся на мгновение. – Виктория сказала, что он спас вам жизнь.

– После того, как сам заварил всю кашу.

– Кого-то он мне напоминает.

Рантар только фыркнул и покачал головой. Они искали Имву всю ночь, но так и не нашли. Если его не получилось найти сразу, то как искать сейчас в огромном городе? И как знать, не рехнулся ли он еще?

«Не я ли помог ему в этом?» – спросил внутренний голос. Тот был очень похож на Антара. Человека, у которого когда-то была совесть. Который думал, что может помочь другим людям. Но слушать этот голос не хотелось – неизвестно, как далеко он мог завести.

– Ладно, поступай, как знаешь, но сделай одолжение – приведи себя в порядок. Внизу я оставил для тебя новый костюм.

Гуго остановился возле спуска и обернулся.

– Так Бартес… все?

– Да, больше тебе досаждать никто не будет.

– Не уверен, Бартес только недавно выиграл в борьбе банд. Думаю, сейчас будет только хуже. Но на этот раз я буду осторожнее. Так что… спасибо.

Рантар остался наедине с собой. То, что требовалось от него сейчас, выходило за рамки привычной жизни. Он всегда полагался только на себя, но раньше тело беспрекословно подчинялось ему, выполняло любую задачу. Теперь он не знал, чего можно ожидать даже от себя самого. Гуго был прав, Рантар постарел, реакция и скорость не так хороши, как еще десять лет назад. Себя он еще мог попытаться контролировать. Но как это делать с остальными?

Амеван оставался загадкой. Молодой,