Трагедия ленинской гвардии, или правда о вождях октября - Николай Коняев

«Докладная записка разведчика Тирзбанурта.

Время поручения — 6 сентября 5 (?) часов вечера.

Окончание — 6 сентября 10 часов вечера.

Согласно поручению тов. Геллера мною было произведено наблюдение над Тов. Кумонистом, который должен был встретиться с двоюродной сестрой убийцы тов. Урицкого в Летнем саду в 7 часов вечера.

Придя в сад, пришлось ожидать упомянутую женщину, так как она еще не пришла. В саду, исключая нас, ни одного человека не было ввиду большого дождя. И мое внимание было обращено на двух стоявших мужчин, одного по правой стороне сада, другого по левой стороне, которые внимательно следили за нами. После нескольких минут я заметил, что за мной следят еще двое мужчин. Один в студенческой форме, а другой — в офицерской.

Так как назначенный срок свидания прошел, я решил арестовать этих двух типов, подойдя к тов. Кумонисту, чтобы вдвоем арестовать их.

Но в этот момент появилась женщина, которую ждали. Придя к заключению, что нас заметили, все понимают и поэтому следить более нет возможности, я сейчас же ее арестовал. Мужчины, заметив, что мы желаем и их арестовать, скрылись. Арестованная женщина предлагала крупную сумму денег (какую именно, она не сказала), лишь бы ее освободили, но в этом ей было отказано категорически»{360}.

Почему сорвался план захвата всей группы — понятно.

Посланный Геллером разведчик Тирзбанурт действовал настолько неуклюже, что невольно закрадывается подозрение: а не специально ли для этого и был прислан он?

Основания для такого предположения есть.

Дело в том, что Александр Юрьевич Рикс и Эдуард Морицевич Отто уже установили круг знакомых Леонида Каннегисера, и вскоре, благодаря их эстонскому упорству и трудолюбию, камеры на Гороховой наполнились видными петербургскими сионистами.

Руководству ПЧК приходилось теперь заботится, как бы от усердия эстонских товарищей не пострадали и другие руководители Сионистской организации в России.

Поскольку некоторыми исследователями опровергается само существование Сионистской организации, имеет смысл подробнее рассказать о деятельности этого «единственного «интернационала» не распавшегося под грохот пушек на полях битв и под грозными криками взаимоожесточения»{361}.

В принципе Сионистская организация в России ставила своей задачей, как и подобные организации в других странах, осуществление права евреев на национальный центр, то есть создание государства Еврейская Палестина, и напрямую в политические разборки в России не включалась.

Вместе с тем, поскольку шекеледатели были, как правило, не просто гражданами России, но и активнейшими участниками происходящих здесь процессов, ЦК Сионистской организации вынужден был заботиться о их безопасности. Тем более что многие шекеледатели зачастую принадлежали к непримиримо враждебным друг другу партиям.

Обсуждению этой проблематики и был посвящен состоявшийся в июле 1918 года съезд представителей еврейских общин.

Среди изъятых при обыске бумаг Каннегисеров вшито в дело и приглашение на этот съезд{362}.

«Предполагаемый съезд имеет в виду дать посильный ответ на все вопросы и затруднения. Он будет посвящен деловой жизни общин и будет стараться избегать разделяющих еврейское общество острых принципиальных споров, выдвигая те общие условия и формы работы, без которых немыслимо плодотворное развитие общин.

С приветом Сиона.

ЦК Сионистской организации в России».

Какими должны быть общие условия и формы работы, становится понятно из программной статьи «Три периода Сионистской организации за все время революции», помещенной к съезду в первом номере «Известий организационного рессора при ЦК Сионистской организации в России» от 15 июля 1918 года:

«Улетучились, как дым, светлые перспективы свободного строительства общероссийской жизни. Нам — руководящей партии — осталось нести тяжкое бремя ответственности за жизнь еврейства в России…

Нам предстоит борьба за обломки нашей автономии в России, охрана еврейства перед лицом грядущих политических потрясений»{363}.

Принято думать, что Всемирная Сионистская организация не представляла собою реальной политической силы в России.

В каком-то смысле это верно, поскольку она объединяла, как мы уже говорили, представителей крайне враждебных друг другу политических партий: большевиков и эсеров, кадетов и меньшевиков.

Однако о реальной, а не политической силе организации можно судить по переполоху, который поднялся в Петроградской ЧК, когда следователем Отто был арестован Михаил Семенович Алейников, один из пяти членов правления ЦК Сионистской организации.

7

Переполох этот добросовестно описал в своих «мемуарах», адресованных Коллегии ВЧК, следователь Эдуард Морицевич Отто:

«На вышеуказанных основаниях был арестован Алейников.

С арестом Алейникова начались со стороны Президиума Комиссии требования дать немедленно обвинительные данные, послужившие основанием ареста Алейникова.

После явился к нам тов. Шатов и стал говорить, что Алейников ведь сионист, а сионисты — это «слякоть», которая ни на что не способна, и значит Алейникова мы арестовали совсем зря и его придется выпустить»{364}.

Однако товарищ Отто, верный своему принципу, что «расстрелифать нато фсех честно», на эти уговоры не поддался.

В бумагах Алейникова его внимание привлекло письмо, написанное по-французски и пестрящее именами и цифрами. Ни Отто, ни Рикс сами по-французски не знали и поэтому решили отдать письмо на перевод.

«Но не суждено было этому сбыться. Вечером поздно мы были вытребованы в Президиум Комиссии для дачи ответа по делу убийства тов. Урицкого.

Присутствовали: тт. Бокий, Антипов, Иоселевич, Борщевский.

На предложенный вопрос, напали ли мы на верный след сообщников убийцы, пришлось ответить только предположениями… что, как видно из писем, убийца действовал от какой-то группы или организации… что главный контингент знакомых убийцы — разные деятели из еврейского общества, что убийца сам, как и его отец, играли видную роль в еврейском обществе».

Предположения, высказанные Александром Юрьевичем Риксом и Эдуардом Морицевичем Отто, явно не понравились членам Президиума Петроградской ЧК.

«Тов. Бокий заявил, что следователи на неверном пути и что у Президиума есть два провокатора-осведомителя среди социалистов-революционеров, которые скоро доставят факты, доказывающие другое».

«Иоселевич сказал, что ему удалось поставить часовым своего человека, бывшего каторжника, который сумел войти в доверие убийцы Каннегисера и что последний послал записку, адресованную куда-то, и что им энергично это дело ведется и это может дать больше, чем раздобыли мы — следователи».

После этого обмена мнениями, весьма красноречиво говорящими о методах и стиле работы, заведенными в Петроградской ЧК покойным Моисеем Соломоновичем Урицким, Николай Кириллович Антипов потребовал вдруг перечислить всех лиц, арестованных по делу.

Когда была названа фамилия Алейникова, Антипов сказал, что Алейникова надо немедленно освободить, и назвал товарища Отто антисемитом.

Товарищ Отто ответил на это, что он не антисемит, но «расстрелифать нато фсех честно и еврееф тоже».

— А еще, — сказал он, — на Алейникофа есть весьма серьезные улики, в частности письмо, написанное по-французски, которое мы оттали на перефот.

Сообщение это привело членов Президиума в полное смятение.

«Члены Президиума в лице Иоселевича, Антипова и Бокия удалились в соседнюю комнату и, вернувшись, заявили, что Алейникова надо завтра же вызвать из тюрьмы и экстренно допросить.

Назавтра же Алейников был освобожден и, может быть, допрошен, а может быть, освобожден без допроса, тайно от нас…

Папка с делом Алейникова осталась у Антипова и к нам в дело возвращена не была»{365}.

Напомним, что это совещание происходило в сентябре восемнадцатого года, когда чекисты каждую ночь расстреливали сотни петербуржцев только за то, что те носили офицерские погоны, занимали профессорские кафедры или вообще просто потому, что они жили…

Поэтому гуманность чекистов по отношению к арестантам, пусть и косвенно, но причастных к убийству Урицкого, и нельзя объяснить ничем другим кроме прямой связи, а может быть, и подчиненности Президиума Петроградской ЧК этому самому ЦК Сионистской организации, членом которого и состоял Михаил Семенович Алейников.

Отто и Рикс почему-то не знали об этой связи, и поведение начальства изумляло их…

Изумляло их, как и рядовых россиян, и другое…

Еврея Урицкого убил еврей Каннегисер, а в еврея Ленина стреляла, как объявили, еврейка Каплан.