Двум смертям не бывать - Светлана Успенская

— Наконец-то! — комментировала появление милиции пожилая особа в накинутом на плечи пальто. — Идите, трупы выносите…

Казалось, что дело и правда вплотную подошло к необходимости грузить трупы. По рации на всякий случай вызвали «скорую». Милиционеры стали подниматься наверх.

Кнопка на двери, нажатая твердым пальцем, податливо повалилась внутрь, но из-за грохота музыки и криков звонка не было слышно. На требовательный стук в дверь никто не открывал. Решение было принято мгновенно.

— Ломаем! — Мощные тела навалились на фанерную дверь, и, жалобно пискнув, она разлетелась в щепы.

— Выходи, стрелять буду! — Перекрывая своим басом грохот и крики, группа захвата мгновенно ощетинилась оружием. Ноль эмоций! На появление сотрудников милиции никто не реагировал, музыка и вопли продолжались с прежней интенсивностью. Оперативники рассыпались по комнатам и через несколько секунд вернулись с недоумевающими лицами. В квартире никого не было.

Внезапно адская какофония резко оборвалась, и воцарилась долгожданная тишина. В дверном проеме комнаты появился старший сержант — он держал в руках магнитофон. Хитро улыбаясь, сержант покрутил ручку громкости и нажал кнопку «play». Из динамика послышался тихий шепот «убью!» и в ответ еле различимый женский крик «спасите!» на фоне бухающих ударных.

Стало ясно, весь этот спектакль с криками детей и женскими мольбами был добросовестной мистификацией неизвестных шутников. И теперь милиция стояла посреди пустой квартиры и недоумевала. Кого привлекать за ложный вызов милиции и можно ли считать этот вызов ложным, если нарушение порядка, выражавшееся в чересчур громкой музыке, имело место быть? Ситуация была неоднозначной.

— Товарищ лейтенант! — Из комнаты вновь появился сержант, глаза его возбужденно блестели. — Смотрите, какую игрушку я нашел!

В руках его угрожающе ощерился дулом черный пулемет-пистолет.

Глаза начальника патруля оживленно заблестели. Нет, это вызов ложным считать было никак нельзя!

— Черенков, убрать машину от подъезда! — приказал он. — Карташов, опросить соседей на предмет того, кто здесь проживает. Устроим засаду голубчику, который так над нами подшутил!

Через два часа в результате организованной засады владелица пулемета и временная хозяйка съемной квартиры была задержана. Ею оказалась молодая женщина, без определенного места жительства, нигде не работающая. На вопрос — откуда у нее оружие, она хладнокровно заявила, что ничего не скажет без адвоката.

— Ах, тебе нужен адвокат? — как ужаленный взвился лейтенант. Его раздражали любые упоминания о гнилом адвокатском племени. — В отделение ее!

С металлическим лязгом на руке защелкнулись наручники, и задержанную повели в патрульную машину под осуждающие взгляды соседей.

Однако до отделения милиции задержанная отчего-то не доехала, испарившись по дороге, точно была бесплотным призраком. Старший сержант с одним наручником на запястье был найден на заднем сиденье «уазика», он только пьяно мотал головой, мычал и пускал слюни. Другой наручник бессмысленно болтался на его руке.

Кроме того, оказалось, что его табельное оружие исчезло.

Звонок.

— Школа Святой Анны слушает.

— Здравствуйте. Это мать воспитанника Поля Войтылы. Могу я поговорить со своим сыном?

— Сожалею, мадам. Дети уже спят. Нам строжайше запрещено будить воспитанников после отбоя. Наверное, вы просто не учли разницу во времени.

— Но, может быть, можно сделать исключение? Это очень важно!

— Сожалею, мадам. У нас очень строгие правила.

Вздох в трубке.

— Тогда передайте ему привет от мамы. Скажите, что я скоро, очень скоро приеду за ним.

— Хорошо, мадам. Я передам ваши слова завтра утром.

— Спасибо.

Отбой.

Глава 28

Наташа плохо понимала, что в конце концов произошло. На вечер сегодняшнего дня у нее была назначена решающая операция, к которой она готовилась почти месяц. Почти месяц в своих мечтах она лелеяла тот день, когда человек, обагривший свои руки кровью ее мужа, поплатится за это жизнью. Почти все, что нужно было ей для осуществления этой идеи, было готово — шприц, заполненный маслянистой желтоватой жидкостью, и набор отмычек. Она знала, что внешне все будет выглядеть вполне невинно: острый приступ стенокардии, резкая загрудинная боль, потеря сознания, судороги, смерть от паралича дыхательных мышц.

Она остановилась именно на этом способе потому, что он показался ей наиболее тихим и бесшумным. Загодя рассчитала необходимое количество медикамента на килограмм веса пациента, приготовила необходимую дозу. Осечки быть не должно. Недавно раздобытая информация из первых рук гласила, что Пепел увлекается наркотиками. Ей сообщила об этом одна из девчонок, которую этот тип изредка приглашал к себе повеселиться. Правда, Наташа не знала, что девчонка сама давным-давно на игле и умеет мастерски врать. Может быть, пышногрудая молдаванка спутала своего клиента с кем-нибудь другим, а может быть, намеренно соврала чудной девице, приставшей к ней с идиотскими расспросами насчет клиента.

Именно информация, полученная от молдаванки с Тверской, послужила Наташе отправным толчком для разработки ее плана. В таких условиях укол — это было бы идеально! Никто не будет определять, отчего скончался наркоман, — обыкновенная передозировка! А кто сделал укол, разве так важно? Осталось только подбросить шприц в квартиру Пепла и дальше молчаливо ждать развития событий. Однако действительность спутала все ее планы. Когда Наташа проникла в квартиру Пепла, чтобы подбросить шприц, ее ждало крупное разочарование. Ничто в квартире не говорило о том, что человек, проживавший там, действительно сидел на игле. Она перерыла все вещи, обыскала все, до последней щелки, — ничего! Никаких ложек с запекшимися остатками на дне, никаких спиртовок, на которых прогревают растворенный героин, чтобы очистить его от примесей, никаких пакетиков с порошком, никаких шприцев! Или жилец этой квартиры умело шифровался, или же он никогда не употреблял наркотики.

Она слишком долго разрабатывала план операции, чтобы теперь быстро изменить его. Прошло уже много времени, слишком много! Оставалось взять дело в свои руки.

Она уже сняла номер в гостинице, куда должна была переехать после того, как с Пеплом будет покончено. Наташа взяла себе за правило после каждого случая менять место жительства. И вот сейчас она возвращалась домой, чтобы захватить кое-какие вещи, которые могли пригодиться в дальнейшем. Речь шла не о женских шмотках, а о дорогой технике — аппаратуре для прослушивания, отмычках и кое-каком полезном инструменте, на который она возлагала большие надежды.

Все мысли Наташи были заняты предстоящей операцией. Может быть, именно поэтому она не заметила несколько милицейских машин, застывших в соседнем переулке, парня в подъезде, который будто бы был поглощен прослушиванием плейера, но на самом деле не плейера, а рации…

Лифт привычно взвыл и поплыл вверх. Когда Наташа открыла дверь тамбура и заметила пустой дверной проем со следами щепок, было уже слишком поздно. За ее спиной безмолвно выросла одна фигура, по бокам — еще две. Бежать было некуда…

— Вы проживаете в этой квартире? — спросил ее мышиного типа человек в гражданской одежде. Наивный, он надеялся, что задержанная своими руками подпишет себе приговор.

— Нет, — отвечала она. — Я пришла к подруге.

— Как зовут подругу?

— Я буду отвечать на вопросы только в присутствии адвоката!

— Это ваше оружие?

Человек в штатском приподнял газету, и Наташа увидела, что прямо ей в лицо грозно ощерилось что-то страшное и огнестрельное. Она ничего подобного в своей жизни никогда не встречала. Ее сын любил комиксы, герои которых потрясали огромными пушками, из которых впору стрелять было по танкам, но сама она не разбиралась в оружии.

— Нет, — ответила Наташа вполне искренне.

— Вы снимали эту квартиру?

— Нет, я приходила к подруге.

— Как же все-таки зовут подругу?

— Я буду отвечать на вопросы только в присутствии адвоката!

И все начиналось сначала. Наташа старательно тянула время, оценивая ситуацию, — врагов слишком много, бежать не удастся.

— В отделение! — приказал раздраженный человек в штатском, всем своим видом показывая, что разговор закончен.

— С удовольствием! — Наташа обнажила в улыбке ослепительные зубы. — С таким красавчиком, как ты…

Она демонстративно открыла сумку, достала из нее зеркальце, посмотрелась в него, расчесала волосы. Другой рукой она незаметно достала шприц и, точно булавку, наколола его на ниспадающие складки плаща, моля Бога, чтобы никто этого не заметил. Но конвоиров ее, кажется, больше интересовал тот огнестрельный монстр, что лежал перед ними на столе, чем причесывающаяся женщина.