Дуэль Пушкина. Реконструкция трагедии - Руслан Григорьевич Скрынников

чтобы его успокоить. Бенкендорфу было поручено предпринять поиски автора писем. Друзья нашли только одно средство, чтобы обезоружить подозрения. Дантес должен был жениться на младшей сестре г-жи Пушкиной, довольно мало интересной особе»1116. Похоже, что именно такими были результаты беседы царя и Бенкендорфа с Пушкиным 23 ноября 1836 г. Кого имела в виду Ольга, говоря о друзьях Пушкина? Несомненно, Жуковского в первую очередь. Он воспитывал царских детей и был хорошо известен Ольге. Жуковский не участвовал в беседе царя с Пушкиным, но он был инициатором встречи и более всех других хлопотал о браке Дантеса и Катерины. Следует заметить, что император и его жена придерживались неодинаковых взглядов на свадьбу Дантеса. Царица писала своей фрейлине: «Мне жаль Дантеса, нужно было бы помешать этому браку – он будет несчастием для них обоих»1117. Император, напротив, считал, что Дантес должен жениться на соблазнённой девушке.

Согласно воспоминаниям Е.Н. Вревской, имевшей откровенную беседу с Пушкиным накануне его дуэли, последний сказал ей: «Император, которому известно всё моё дело, обещал мне» и пр.1118 В поздних воспоминаниях Вревской, по справедливому замечанию С.Л. Абрамович, звучит живая пушкинская фраза1119. Поэт сказал царю больше, чем говорил друзьям.

Беседа поэта с царём имела важный результат. В письме от 2 февраля 1837 г. Е.А. Карамзина, с которой поэт делился всеми своими заботами, сообщила сыну: «После истории со своей первой дуэлью П[ушкин] обещал государю больше не драться ни под каким предлогом», а после дуэли просил «прощения у гос[ударя] в том, что он не сдержал слова»1120.

Нарушение честного слова дворянина бросало тень на репутацию поэта. Между тем, его друзья старались представить репутацию погибшего в самом безупречном виде. По этой причине Жуковский в конспективных заметках даже не упомянул о встрече в Зимнем дворце, устроенной им самим. Вяземский ограничился глухой фразой о том, что царь, «встретив где-то (?! – Р.С.) Пушкина, взял с него слово, что, если история возобновится, он не приступит к развязке, не дав знать ему наперёд»1121.

Крушение карьеры

Дантес сделал головокружительную карьеру при русском дворе. Он вошёл в круг любимцев императрицы – молодых офицеров Кавалергардского полка.

В 1835 г. тридцатисемилетняя царица увлеклась двадцатидвухлетним ротмистром Кавалергардского полка князем А.В. Трубецким, который был ближайшим другом Дантеса1122. В своём дневнике императрица Александра многократно упоминала о Трубецком, именуя его «Бархат» (за бархатные глаза). Будучи в загородном доме, в августе 1836 г. царица писала Бобринской: «Он (Бархат. – Р.С.) и Геккерн (кавалергард. – Р.С.) на днях кружили вокруг коттеджа. Я иногда боюсь для него общества этого новорождённого». 15 сентября Александра высказалась по адресу Дантеса ещё более резко. «Я хочу ещё раз просить Вас, – писала она Бобринской, – предупредить Бархата остерегаться безымянного друга (Дантеса. – Р.С.), бесцеремонные манеры которого он начинает перенимать… император это заметит, если он… не будет за собой следить в салонах»1123. Для француза аффектация чувств не заключала в себе ничего предосудительного, но служила признаком галантности кавалера. Императрицу Александру беспокоило то, что Трубецкой стал перенимать у француза его манеру ухаживания за женщинами.

Царица была шефом Кавалергардского полка, и её неудовольствие было достаточным поводом, чтобы полковое начальство перестало делать поблажки нерадивому французскому офицеру русской службы.

Увлечение императрицы закончилось плачевно. В марте 1837 г. Александра Фёдоровна писала Бобринской, что эти бедные молодые люди (Трубецкой с приятелями) вели себя безукоризненно, но все ухаживания проходили на глазах у Бенкендорфа, «которого я выбрала покровителем». Могущество секретной полиции было таково, что даже члены императорской семьи чувствовали себя поднадзорными. Не только Пушкин, но и царица была обманута маской дружелюбия главы III Отделения. Вскоре наступил и финал: «Император со мной говорил от своего имени и от имени других»1124.

При вступлении в полк в 1834 г. Дантеса определили в 7-й запасной эскадрон. Вскоре же его перевели в действующий эскадрон, хотя при этом и произошла небольшая задержка из-за незнания корнетом русского языка. 30 ноября 1836 г. начальство перевело Дантеса из действующего эскадрона обратно в 7-й запасной. Перевод таил в себе угрозу отставки1125.

Лишь после свадьбы с Е. Гончаровой поручик 15 января 1837 г. получил должность взводного во 2-м действующем эскадроне.

Дантес не выказывал особого усердия на службе. Тем не менее на первых порах он избегал выговоров и наказаний. С осени 1836 г. положение переменилось. В самом начале октября офицер получил пять нарядов вне очереди, 4 ноября «за незнание людей своего взвода и неосмотрительность в своей одежде» он вновь заслужил строжайший выговор и пять нарядов. 19 ноября за опоздание он вновь был наказан пятью дежурствами. 25 ноября последовал новый выговор и три наряда вне очереди.

Многие признаки указывали на закат карьеры блестящего кавалергардского офицера. Ещё в конце декабря 1835 г. император был чрезвычайно приветлив, очень долго беседовал с Дантесом. «Он многократно со мною раскланялся, шутя, как ты понимаешь, – писал поручик отцу, – и сказал, что я слишком уж любезен и учтив, причём всё это произошло к великому отчаянию присутствующих»1126. Однако с октября 1836 г. поручика вообще перестали приглашать на балы в царский дворец. Это был плохой знак1127. Кары, обрушившиеся на Дантеса, М. Яшин объяснял вмешательством Николая I, решившего женить Дантеса на Гончаровой. Однако наряды вне очереди посыпались на голову поручика уже в октябре, до его сватовства к Катерине. Что касается более серьёзной меры – перевода Дантеса в запасной эскадрон 30 ноября, эта кара, возможно, имела особые причины. Не была ли она следствием беседы царя с Пушкиным в Зимнем дворце 23 ноября?

Высшее общество настороженно отнеслось к известию об усыновлении Дантеса голландским послом. Поднявшиеся толки были неблагоприятными для них. Вюртембергский посол князь Кристиан Гогенлоэ в депеше своему правительству сообщил некоторые подробности насчёт отставки Геккерна в феврале 1837 г.: «Об его отъезде никто не жалеет, несмотря на то, что он прожил в С.-Петербурге 13 лет и в течение долгого времени пользовался заметным отличием со стороны двора, пользуясь покровительством графа и графини Нессельроде; в городе к барону Геккерну относились хуже уже в течение нескольких лет, и многие избегали знакомства с ним»1128. Гогенлоэ не коснулся вопроса о причинах непопулярности Геккерна. Но эти причины не были тайной для современников.

То, что поручик при живом отце был усыновлён стариком Геккерном, вызвало в обществе множество неблагоприятных разговоров. Дипломат пытался исправить положение. В ноябре 1836 г. П.Д. Дурново беседовал в салоне у Нессельроде о Дантесе, после чего записал в дневнике: «Молодой человек – побочный сын голландского короля»1129. В Москве говорили то же самое1130. Эти