Химера (СИ) - Ворожцов Дмитрий

Нападающие не заставили себя ждать. Вскоре в проеме появился черный силуэт, исполнивший идеальный дюльфер на австралийский манер. Даже «спайдермен» позавидовал бы такому эффектному появлению. Но вот Рихтер не впечатлился и нажал на спусковой крючок, отправляя куски головы спецназовца врассыпную. Они, словно раздутые летучки одуванчика, разлетелись в стороны. Неуправляемое тело организовало пике к земле, исчезнув из окна. Выстрелить боец успел, но промахнулся. Мы явно не прятались за статуей ухмыляющегося Вельзевула, которому спецназовец прострелил брюшину.

Второй человек влетел ногами вперед почти сразу. Перекувыркнулся по полу через голову и отправил короткую очередь, спрятавшись за импровизированным блиндажом. Пули прошли в метре над нами и вгрызлись в стену. Спецназовец не учел одного — наши глаза уже привыкли к темноте. Я не стал долго думать и выстрелил несколько раз в направлении второго бойца. Сквозь треск «вертушек» послышался предсмертный хрип…  с отвратительным бульканьем и чавканьем. Десятимиллиметровые доски стола вряд ли могли устоять от убойного пятидесятого калибра с близкого расстояния. Да и шейные позвонки броней покрывать не научились.

— Владимир, отходим, — отдал приказ Рихтер и махнул два раза указательным пальцем в направлении двери.

Нежданные гости в проем больше не совались. Вместо них залетели две светло-оливковые болванки. Они глухо попрыгали по полу, словно камушки, отскакивающие от тихой водной глади. Затем покатились, приближаясь к укрытию. Синхронные взрывы. Из чрева гранат вырвался густой черный дым. Он заполнял собою все свободное пространство, образуя непроглядную завесу. Выстрела стартового пистолета дожидаться никто не стал…

Я рванул к грузной двери и резко ее распахнул. Первое, что узрел перед собой, меня ошеломило и не обрадовало. Вместо ожидаемой свободы на пути к отступлению я увидел дымящийся ствол автомата. Дуло было направлено на меня, в район третьего глаза, а такой способ его открытия не прельщал. Мозг форсировал все внутренние резервы и затрещал от натуги. Как силовой трансформатор во время короткого замыкания в сети. Слишком много мыслей проносилось в голове! Оставалось лишь истерично похихикивать от ужаса. Время потянулось, словно резиновое, но шансов выжить мне это не добавляло.

Вариантов немного. Любое отклонение в сторону — и «привет», заждавшийся полиэтиленовый черный друг, я по тебе так скучал, мой патолого-анатомический мешок…  Химера во внутреннем кармане. Но работает ли она с телом, в котором уже выбили мозги? Чуть вздернуть пистолет и выстрелить наугад…  Бессмысленно…  Он точно в бронежилете, да и ранение в живот не моментально смертельно. Пока загнется, сможет высадить дважды в меня рожок патронов, еще и сигарку высмолить успеет при перезаряде.

Лежащий на курке указательный палец спецназовца медленно и плавно начал сгибаться. Довольный оскал у нападающего просвечивал даже через черную полушерстяную маску с вырезами для глаз. Мне на мгновенье показалось, что горячая кровь уже хлынула в рот. Разодрала давлением судорожно стиснутые зубы и вырвалась наружу. Слизистые носа терзали нестерпимый жар и запах пороховых газов. Но лишь на одну миллионную секунды. Остается только встретить смерть с широко открытыми глазами, смело глядя ей в лицо…

В этот момент над черной каской спецназовца «выросла» рыжая копна волос. Затем появился и ее хозяин, который теперь возвышался над захватчиком, как исполинская глыба. Вопреки внешнему виду, движения кавказца были ловкими, быстрыми и отточенными до безграничного совершенства. Одной рукой дашнак схватил угрожающий мне автомат и рывком приподнял его кверху. В это же время второй рукой он приобнял худенькую шею спецназовца и резко дернул в сторону. Послышался омерзительный хруст сломанных позвонков и сразу за ним грохот выстрелов. Пламя периодически вырывалось из ствола. Я даже видел, как из дульного среза выпархивают озверевшие стальные «пчелы», улетающие в неизвестном направлении. Главное, что я их абсолютно не интересовал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Тело стрелка, потеряв контакт с мозгом, обмякло. Оно повисло на поднятом автомате, зажав пальцем спусковой крючок.

Все стихло…  Время вернулось к привычному течению. Дашнак разжал руку, и недвижимый мешок мяса рухнул к его ногам. Теперь мой спаситель предстал во всей своей ужасающей красе.

Когда-то шикарный костюм был истерзан в лохмотья и, словно губка, под завязку напитан темной кровью. Могучая грудь вздымалась от тяжелого дыхания. Она была сплошь покрыта татуировками — диковинными символами. В глазах его плясала безумная неукротимая ярость. Дашнак — безукоризненная машина для убийства. Вне конкуренции, вне границ…

Конечно, он не был неуязвимым и ему тоже изрядно досталось. На запястье левой руки был вырван приличный кусок плоти. Виднелась белоснежная кость, как будто в нее вгрызся оголодавший саблезубый тигр. Из бедра хлестала темная жидкость. Одно ухо было вырвано под корень. Мелкие порезы и ссадины считать вообще не было смысла, их слишком много.

— Спасибо за жизнь…  — коряво и не совсем внятно произнес я, проходя через освободившийся проем двери.

Дашнак лишь неловко и удивленно кивнул и начал перезаряжать пистолет.

— Где еще один? — спросил появившийся за моей спиной Рихтер.

— Брат ушел к праотцам. Овец пасти на вершине горы Арагац. Все, как он и мечтал, — прорычал с тягостным акцентом дашнак ему в ответ, пугающе скалясь окровавленными зубами. — Но я исполнил долг. Кровная месть свершилась, — добавил он, повернулся и указал рукой в зал.

— Твою мать! — закричал я, расширив глаза.

Взору открылось леденящее душу зрелище…  Смешались в кучу кони, люди…  Кони, конечно, не валялись, но вот истерзанных трупов здесь было предостаточно, почти как при Бородино! Огромный, и без того жуткий, до мурашек на коже, зал преисподней основательно засеяли мертвечиной. Десятки, может, и сотни безжизненных глаз…  Смесь из изувеченных, истерзанных, изрубленных черных тел спецназовцев, скрытых за масками и молодых девушек в форме вермахта. Их примирила лишь злодейка-смерть, известная своей изысканной сатирой. Фатальная битва между злом и…  другим злом…  Кровавая вакханалия!

— Ты, я смотрю, основательно постарался, Аршалуйс, — послышался голос Рихтера.

— Мы бы не справились, — выдавил кавказец, — нам помогали валькирии. Зеркальная ахчик хорошо отвлекает, и к тому же превосходный боец…  Аршалуйс восхищен…

Я пригляделся к одному из мертвецов, который находился ближе всего ко мне. В его груди зияло рваное отверстие. Глаза мои еще больше расширились. Еще одна девушка-блондинка с лицом…  идентичным симпатичному личику унтерштурмфюрера Хельги Тауберт. А я ведь точно знал, что она мертва и лежит там, в комнате за спиной…

Как две капли воды! Я переместил взгляд дальше. Не помогло…  Еще одна Хельга…  А за ней еще…  Они их что клонируют? Откуда у них такие технологии?

— Хватит лаять! Барабанные перепонки мне разорвете. К тому же я ни слова не понимаю, а мне это не нравится, — заорал вбежавший «злобный старикашка» и сразу отправился к боковой стене. — Скорей, я там оставил им в камине небольшой рождественский сюрприз. Еще ничего не закончилось, нужно добраться до хранилища.

В подтверждение слов Вольфганга раздались автоматные очереди из кабинета, но, к счастью, пули пролетели мимо, не зацепив нашу дружную компанию. Эйзентрегер нажал на камень в стене, и в ней образовался вход в мрачный туннель, зажигающийся временами красным светом. Кусок каменной стены словно растворился в воздухе, хотя это могла быть и просто иллюзия.

Мы успели пробежать с полсотни метров по туннелю, когда раздался чудовищной силы взрыв. Стены затряслись, я обернулся и увидел, как пространство за нами осветилось языками пламени.

— Не отставайте, это не задержит их надолго! — прокричал фашист и прибавил скорость. Как будто он не злобный старикашка, а спортсмен-легкоатлет.

Перед глазами мелькали стены туннеля…  Черные булыжники…  Красный фонарь…  Серые булыжники…