Свод (СИ) - Алексей Войтешик

— Кто? — переспросил голос. — Тот, кто, как и все с рождения призван был быть светлым, но в долгом пути несколько раз неосторожно оступился. Суть, что подводит итог жизни каждого из нас, посчитала, что мне не место среди светлых и отправила меня сюда, к Тёмным, великодушно перед этим позволив осмотреть привход их мрачного царства. Я упорствовал, говоря, что не столько уж я и грешен, чтобы рядиться в их сырые хламиды. В ответ, меня, как и тебя определили в эту подвальную камеру.

Я тут уже долго. Днём, случалось, даже решался сдаться на милость Тёмных. В час, когда они притаскивали очередную жертву, я просился к ним, но они, выслушав меня, отвечали, что во мне слишком много света, стало быть, нет мне пока среди них места. Когда я буду для этого готов, всё решится ночью…, да, …ночью. — Незнакомец тяжело вздохнул: — Лучше бы тебе было не знать, что такое ночь здесь. Казалось бы, всё так же, как и сейчас, ан нет.

Ночью в подвал приходят те, кого сторонятся даже Тёмные люди. Узникам, прогнившим до дна легче, они сразу проваливаются под пол. А вот таких как я, по ночам истязают тени. Они рвут на части зыбкую плоть этого мира, стараясь выгнать прочь последний божий свет, которому должно подняться вверх, в Небеса. Но вот беда, — незнакомец тихо засмеялся, — он не уходит этот свет, и каждую ночь меня ждут страдания! Это Бог, он, не отпуская моих грехов, продолжает держать меня поверх этих сырых, подвальных камней. Да, скажу я тебе, ночь здесь страшна, но, увы, бывает время и похуже. Это один день в неделю, каждый девятый день. Я называю его воскресенье. В этот день приходит Дева-отчаяние, которую узники называют Совесть. Кто бы ты ни был о, несчастный, смею заверить, что красивее дамы ты не встречал.

Казалось бы, всё ничего, к нам сирым и измученным является такая божественная женщина, но! Эта красавица приходит только для того, чтобы судить тебя. За прошлое: за каждый проступок, видимый ли скрытый. За настоящее: за то, сколько Теней ты впустил в себя своим малодушием в течение восьми прошлых ночей…

Незнакомец умолк, он плакал. Свод колебался, а стоит ли верить россказням этого сумасшедшего? С другой стороны, откуда тот узнал о том, что Ричи разговаривал с тёмными и отверг их предложение надеть их мантию? «Всё это очень странно», — подумал Ричи, встал и подошёл к решётке.

— И не надейся, — услышал он всё тот же всхлипывающий голос, — всё очень надёжно, не распилить, не выломать. А ещё боже тебя упаси кричать. Каждое громко сказанное слово усиливается здесь во стократ и не затихает до тех пор, пока все узники не улягутся на пол. Кричать же, лёжа на полу бесполезно, я пробовал. Когда кричишь в потолок, твой голос не слышен другим. Наверное, это сделано специально, чтобы ночью мы все не одурели от собственного крика. Мой тебе совет, …скоро придут тени. Лучше лечь на пол. Тени не особенно-то церемонятся, поэтому придётся много раз падать. Зачем дополнительно нагружать себя болью, поверь, каждая ночь и без того приносит всем нам достаточно страданий…

            Ричи почувствовал кого-то позади себя. Словно молния вспыхнула мысль: «отпрыгнуть в сторону и ударить…».

            — Ы-ы-ы, — взвыл голос незнакомца, — они пришли….

            Ричи никогда не мог пожаловаться на свою реакцию, однако же сейчас он даже не успел дёрнуться. Кто-то зло и мощно схватил его за плечи и так сильно швырнул в стену, что загудело в голове. Свод стал подниматься, но у стены, как показалось, сам мрак вцепился в его волосы и толкнул на пол. В ноздри ударила пыль, а в рот солоноватый вкус крови. Его снова схватили, и снова бросили, ещё, …и ещё, пока оглушённый ударами Ричи не откинулся на спину. Чьи-то руки цепко впились в его запястья, но пират вырвался. Надолго ли? Сразу несколько рук вжали его тело в пол и стали тянуть в стороны, выламывая хрустнувшие суставы.

            Воздух камеры стал густым и чёрным. Свод понял, это пришли Тени. Но, не в правилах Ричмонда Шеллоу Райдера было сдаваться на милость того, кто демонстрирует свою силу. Руки теней тянули его вниз, а пират напротив, выгибался всем телом, словно мост и старался оторваться от пола. Мрак держал его за руки, за ноги, вползал в его душу, но Свод отчаянно бился в его горячих оковах, до тех пор, пока не стали иссякать его силы. В конце концов, измученное долгой борьбой тело стало наливаться металлической тяжестью усталости и Ричи начал готовить себя к самому худшему.

            Но что такое?! Коридор за решёткой вдруг осветился слабым трепетным светом. Тени дрогнули, закачались и в испуге спрятались под пол. Свет ударил внезапно. Ричи на миг зажмурился, а когда открыл глаза, увидел, что за решёткой, зажав в руке свечу, стоит какая-то пожилая леди.

            — Идём к свету, — сказала она, — ты сейчас слишком близко к земле. Запомни это нечистое место, ты сюда ещё вернёшься…

            Старушка повернулась и, прикрывая пламя светоча ладонью, медленно пошла вдоль коридора обратно к выходу. Свод бросился к решётке, судорожно ощупывая то место, где висел замок.

            — Идём, — не оборачиваясь, сказала леди, — труднее всего открыть замок, который вешаешь на себе сам. Замки тёмных видны только в темноте, на самом деле их нет. Чем ближе будешь к свече, тем дальше будет твой путь от этого подвала Теней…

            Ричи неуверенно открыл створку решётки и вышел в коридор. В несколько быстрых шагов и он догнал старуху, и тут же упал перед ней на колени:

            — Стой! — сам того не ожидая, взмолился Свод.

            Она повиновалась.

            — Хочу просить тебя…

            — За него? — не дав Своду договорить, спросила старая леди и повернулась в сторону противоположной камеры подвала…

            Из густого мрака вывалился бледный, испуганный человек. Ричи не сразу узнал его. Это был Эшенбурк! Полубезумный взгляд учителя, полный страдания и мольбы прилип к морщинистому лику старухи.

            — За него не проси. — Сухо сказала она. — Камень расколол его голову надвое. Таким уже нет пути обратно.

            Учитель страшно улыбнулся. Дрожащей рукой он потянулся к затылку и ощупал его. Его рука была в крови:

            — Это Тени, — промямлил Никаляус и, повернувшись к присутствующим бурой от крови спиной, обречённо побрёл во мрак, — они били меня о камни…