Астрид - хозяйка Рождества - Анна Лерн

мял поля шляпы и молчал, часто моргая, чтобы скрыть слезы.

— Да ваш отец герой! — Эрлинг пожал руку барону и тихо сказал: — Ваша милость, попрошу вас на будущее, не предпринимайте ничего без моего ведома, хорошо? Я ваш будущий родственник и, уверяю вас, — ваш друг, который поможет в любой ситуации.

— Я вас понял, ваша светлость, — кивнул барон. — Но я сделал это для дочери.

— Могу вас заверить, все, что я делаю — только для нее, — усмехнулся Эрлинг. — В этом мы сходимся. Вы готовы отправиться в участок, чтобы рассказать об увиденном в подвале?

— Да! Конечно! — барон вскинул голову. — Я готов это сделать прямо сейчас!

— Тогда не стоит терять время, — Эрлинг повернулся к Агнару. — Мне кажется, не будет лишним, если ваш отец присоединится к нам и поведает свою историю.

— Он с удовольствием это сделает, — Агнар поднялся, а за ним и маркиз. — Вперед?

— Да, господа, пора покончить с этим.

Мужчины покинули «Вит Миднатт», а мы с девушками собрались в магазин, чтобы не думать о том, что предстоит, и немного расслабиться, окунувшись в любимое дело. Но оказалось, что испытания еще не закончились…

Мы уже оделись и спустились вниз, когда входная дверь отворилась, и сначала вошел Антон, а за ним показались несколько женщин, закутанных в теплые шубки. Парень увидел нас и развел руками, словно говоря «я ничего не мог сделать».

В холл вошли Камилла Лунд, Ханна Андерсен и, конечно же, Эмма…

Они тоже увидели нас и замерли, видимо, не ожидая такого быстрого приема.

— Дамы. Чем обязана вашему визиту? — холодно поинтересовалась я, не делая ни единого шага навстречу.

— Я приехала за своей дочерью! — дрожащим голосом сказала виконтесса и посмотрела на Монику. — Иди сюда, дорогая, мы уезжаем домой.

— Матушка, поезжайте домой, — устало произнесла Моника. — Вам не стоило появляться здесь, еще и с группой поддержки.

— Ты… ты… в очках! — выдохнула Камилла и ее щеки вспыхнули. — И что это на тебе надето?

— Да, я в очках, — спокойно ответила девушка. — Потому что плохо вижу. А платье мне подарила моя подруга, и мне оно нравится.

— Моника, послушай матушку и возвращайся домой, — ласковым голосом обратилась к ней Ханна. — Ты глупенькая девочка и многого не понимаешь… Тебе нечего делать здесь… Если тебе не хватает подруг, то моя Эмма готова дружить с тобой! Девочка скоро выйдет замуж за графа, и тебе будет полезно находится в ее обществе. В этом доме тебя научат дурному…

— Так, достаточно, — у меня уже не было желания терпеть это. — Вы пришли в мой дом, чтобы оскорблять меня? Убирайтесь.

— Что?! — Ханна побледнела и потрясла кулачком. — Ее сиятельство Тильда Расмуссен была права насчет вас! А мне очень жаль, что вы не оценили ту доброту, какую проявило это благородное семейство!

Меня начал распирать смех, стоило только представить, как всколыхнет общество мерзкая история с «благородным семейством» и, кашлянув, я снова сказала:

— Я попрошу вас впредь не появляться здесь, если не хотите, чтобы вас выкинула охрана. Всего доброго, ваша милость.

Женщины секунду смотрели на меня с открытыми ртами, а потом быстро ретировались, одарив меня гневными взглядами. Я слышала их злобные перешептывания, но меня это только забавляло.

— Моника, поговори с матушкой, — я посмотрела на девушку, которая вся горела от стыда. — Вы должны найти общий язык. Давай, беги. Мы подождем тебя.

Она кивнула и быстро пошла к дверям, а Сесиль тяжело вздохнула и медленно произнесла:

— Может по рюмочке? У меня нервы ни к черту…

Глава 34

Моника вернулась минут через десять, и я заметила, что она разгневана. Между бровями пролегла морщинка, а на щеках горели два ярких пятна.

— Дорогая, все в порядке? — осторожно спросила я, и она покачала головой.

— Нет, не в порядке. Матушка не слышит меня, будто перед ней пустое место. Она повторяет одно и то же и отмахивается от всего, что я пытаюсь ей объяснить.

— Мне очень жаль… — сказала я, но Моника сжала мою руку и твердо произнесла:

— Не стоит жалеть, я всегда знала, что все этим и закончится.

Я больше не стала приставать к ней с расспросами и нравоучениями — она взрослая девочка и точно знает, что делает. Да и как можно осуждать человека, который борется за право быть собой?

Возле магазина уже собрались люди, и как только мы открыли двери, он наполнился детскими голосами и смехом. Швеи работали и, поднявшись к ним, я восхищенно ахнула — несколько маскарадных костюмчиков уже были готовы. Это были наряды Принцессы, Пирата и Снежинки. Я похвалила швей и отнесла костюмы вниз, чтобы посмотреть на реакцию покупателей. Они не провисели и получаса. Принцессу купила жена башмачника, Снежинку — булочница, а Пирата забрал мясник.

День Святого Мартина приближался, и мне бы хотелось заниматься праздничными приготовлениями, но пока не решилась проблема с Тильдой, я не могла думать ни о чем другом.

Мы с подругами подготовили подарки деревенским детям, разложили их в разноцветные мешочки и спрятали в кладовку. Гринч переоденется в Ниссе, и незабываемые впечатления детишкам гарантированы. Нужно было подумать, как организовать праздничные мероприятия, и Моника предложила нарисовать красивое объявление и повесить его на дверях магазина.

— Ты сможешь это сделать? — спросила я и девушка улыбнулась.

— Конечно! У меня очень красивый почерк, только нужны краски и большой лист бумаги!

— Это не трудно организовать, — я протянула ей деньги. — Купи все, что нужно.

Через несколько часов объявление было готово, и Моника с гордостью развернула его перед нами.

— Как вам?

По краю большого плотного листа она нарисовала рамочку из еловых ветвей, а в середине красными буквами было написано:

«Дорогие жители деревни! Приглашаем вас на главную площадь на празднование Дня Святого Мартина. Приходите всей семьей! Будет весело!».

— Ну, замечательно! — я взяла из ее рук объявление и протянула его Антону. — Повесишь на двери?

— Да запросто! — парень взял его и, насвистывая, отправился выполнять мою просьбу.

— Тебе не кажется, что в последнее время Джаспер какой-то не такой? — Сесиль провела его задумчивым взглядом. — В хорошем настроении, постоянно что-то напевает…

— Я знаю причину его настроения, — хитро прищурилась Моника. — Даже могу назвать ее имя. Олина.

— Да? — я удивленно посмотрела на нее. Неужели Антону нравится дочка Сидни? — А с чего ты это взяла?

— Я видела, как они мило беседовали, прячась за шторой в коридоре, — хихикнула девушка. — Скажу больше, они даже целовались!

— О! — я рассмеялась, чувствуя радость за своего друга. — Это прекрасно, но он слишком молод…

— Если это настоящее чувство, то они вполне могут подождать несколько лет, —