Троянский кот - Далия Мейеровна Трускиновская

ночь на лоне природы, вдали от столицы, от дворца и братьев!

И что бы сие значило?

Если бы Изора знала про мудрое решение королевы — в случае неудачи никому в столице жениха даже не показывать, а избавиться от него подручными средствами, — то и справедливо бы забеспокоилась.

Но ей показалось, что дама Берта исхитрилась внушить королеве свое восхищение внучком. И дело было лишь за зельем, дающим силу и стойкость в делах любовных. Всё потребное для этого зелья Изора при себе имела, и следовало поторопиться, чтобы не в последнюю минуту напоить злополучного внучка…

* * *

А лесник Гильом, столь неожиданно оказавшийся женихом королевы, в это самое время въезжал в столицу Септимании, имея в своем обозе тетку Туанетту и мастера Жербера — о последнем, впрочем, он лишь догадывался, потому что зловредный отшельник прикрылся туманным заклятием.

Капеллан, знавший Устав, выстроил кавалькаду должным образом. Впереди пустил двух всадников с родовыми знаменами, далее вели под уздцы богато убранного коня, на котором ехал он сам с грамотами под мышкой, затем четверо всадников везли парадные доспехи сьера Элиаса (дама Эрмиссенда выдала их из кладовой тайком от мужа), и лишь за доспехами, опять же под уздцы, вели жениховского коня.

Будущие родственники оценили въезд по-всякому.

Сьер Магнус, главнокомандующий войском и старший брат Мабиллы, сам был великим знатоком и почитателем Устава. Он послал пажей на поиски королевы — плох или хорош жених, но, раз он соблюдает порядок, то и ему нужно ответить тем же. Сьеру Магнусу донесли, что королева, не сказавшись, исчезла.

Знать не зная и ведать не ведая, что женихов-то двое, сьер Магнус посовещался с главой своих герольдов и встал в воротах королевского замка, встречая дорогого гостя.

— Если у них хватило ума так знатно снарядить жениха, может, хватит и на то, чтобы сговориться полюбовно, — сказал он главе герольдов.

Супруга сьера Магнуса, дама Жордана, стоя у высокого окна со своими девицами, заметила:

— Рыцарь-то статный! Ежели он королеве дочку подарит, она, пожалуй, и отпускать его не захочет. Жаль было бы, если бы такой прекрасный мужчина преждевременно сей свет покинул…

Дочери же сьера Магнуса, стоя у другого окошка, иначе рассудили:

— После того как королева ребеночка родит и брак свой с этим рыцарем расторгнет, он наверняка в столице останется и невесту себе приглядит, как прочие королевские мужья. Вот тут-то и надо бы поторопиться…

Второй королевский брат, казначей сьер Оливьер, стоя с супругой на галерее, вели куда более опасные речи.

— Хоть он и красив, как ясный день, однако нетрудно сделать, чтобы сей рыцарь с позором в свои владения убрался… — шептала супруга. — Уговорилась я со знающим человеком, что приготовит он хитрое зелье, надолго мужских свойств и качеств лишающее. Убедится королева, что от красавчика ни ребенка, ни котенка не заполучить, и прогонит его прочь!

— И где же то зелье? — вопросил казначей.

— А тут, при мне!

И мудрая супруга показала висящую на поясе фляжку.

— Малую чарку в большой кубок вина плеснуть — и дело сделано…

— Было бы сделано, если бы мы точно знали, что он с собой другого знающего человека не привез! — буркнул супруг.

Словом, не успел Гильом в замок въехать, а уж бурные страсти так вокруг него и забурлили.

И что занятно! С одного конца жених в распахнутые ворота неторопливо въезжает, а с другого конца понеслись конные с приказами: доставить ворожею Лобу немедленно живой или мертвой, умолять премудрого Фалькета соблаговолить в столицу прибыть, отыскать хитроумную Маурину — может, хоть она знает, куда это королева подевалась?..

Тетка Туанетта с мастером Жербером не в кавалькаде ехали, а так, сзади, будто случайно тут оказались.

— Ох, что тут сейчас начнется! — сказала тетка Туанетта. — За красавцем нашим нужен глаз да глаз. Он, голубчик, и не знает, что стал сейчас знатной приманкой! И на приманку эту столько нашего брата слетится — наверняка найдется кто-то из старых друзей и в беде нам поможет!

Умна была повитуха, не в меру умна, однако тут дала она промашку.

Лесник-то прекрасно знал, что служит сейчас приманкой. Знал и усмехался в рыжие усы. Усмехался и капеллан. А уж сьер Элиас с дамой Эрмиссендой у себя в замке вслух смеялись.

Непростую кашу заварили они с этим жребием!

* * *

— По обычаю нашего рода жениху с невестой следует вместе вина из кубка испить, — с тем дама Берта поднесла сперва королеве, а потом и внучку Амьелю огромный, двумя руками едва удержать, фамильный кубок. Из такой посудины впору было бы лошадей поить, однако на сей раз винца было — глотка на четыре, не более, и дама Берта помогла Мабилле поднять и приложить к устам это серебряное позолоченное чудище, с внучком же вышло вовсе нехорошо — он делал всё возможное, чтобы от кубка увернуться, воспользовался даже немалым своим ростом, так что пришлось даме Берте его жестоко ущипнуть сквозь штаны.

И то она не была уверена, что шкодливый внучек выпил всё, что надобно.

Хотя королева Мабилла и была дамой в самом что ни на есть расцвете, однако шестнадцатилетнему парню совсем иные расцветы требуются, это даже упрямая дама Берта понимала. Почему и не хотела покидать королевскую опочивальню до последнего мига — чтобы как можно дольше за Амьелем присматривать. Пришлось королеве уж совсем сурово ее выпроводить.

Королева была многоопытной дамой и на основании роста, худобы, унылого личика юного Амьеля выводов не делала, всё могло оказаться и лучше, и хуже, чем задумано. К тому же знала королева, что без любовного зелья не обойдется, и заблаговременно приняла состряпанное Мауриной охладительное зелье — совсем немного, чтобы в нужный час рассудка не утратить.

— Вот теперь мы и сможем поговорить достойно, как рыцарю с дамой подобает, — сказала она юноше, едва ли не вытолкав в шею его чересчур деятельную бабку. — Присаживайтесь к столу, сьер Амьель, тут нам много лакомств заготовили, а если в чем недостаток — скажите, и вам чем угодно услужат!

Видя, что на юношескую его чистоту никто не покушается, Амьель присел на раскладной табурет, и на такой же по ту сторону стола села королева.

Она завела речь о благородных родах, о воспитании Амьеля, о турнирах, к которым он в шестнадцать лет еще вроде и не должен быть готов, но учиться-то конному бою всё равно следует. От восьмерых своих мужей королева Мабилла набралась таких знаний, какие даме и вовсе не полагаются, и сейчас пустила их в дело.

Амьель, весьма довольный такой разумной