Пинок азарта - Харитон Байконурович Мамбурин

на уровне бабкиных сплетен. Такие дела.

Это было хорошо, но мало и бестолково, как я, в принципе, и рассчитывал. Поэтому, сделав свою рожу как можно более заговорщицкой, я спустил свои моднявые оранжевые очки пониже, подмигнул Дарвину глазом, и с придыханием предложил профинансировать их сегодняшний движ, если мудрый лидер разгульных пирсингованных малолеток напихает мне в панамку имен ловких парней, держащих нос по ветру. Тех, кого я могу поспрашивать.

— Конрад… — проникновенно начал полугном, — … мы тебя знаем. Ты клевый парень, несмотря на то что не провел нас к Виоличке на концерт. Она тебя очень любит, а это о многом говорит, по крайней мере нам. Но ты сам пойми, ты ж всё-таки от Управы. Кем я буду, если сдам своих?

— Я сейчас не от Управы, а в частном порядке, — пожал я плечами, — работаю на тех, кто на том же уровне, что и эти парни. Ну, почище и повыше, думаю, но хрен редьки не слаще. К тому же, я не собираюсь задавать им много вопросов, только те, что ты сейчас слышал. В городе неспокойно, тут большие перемены, народ хочет чуток держать нос по ветру, сечешь?

— Секу, — медленно кивнул блондин, брякнув парой сережек в ухе, — И чо-то, знаешь, верю. Лады, записывай. Надеюсь, ты меня не запалишь.

Молодежь. Их пивом не пои, дай почувствовать собственную значимость.

Список оказался неожиданно длинным, аж с десяток имен, парочка из которых, к моему удивлению (сильному) оказалась мне известными. Записав, я с удовольствием выполнил свою часть сделки, торжественно (шепотом) пообещав повеселевшему Дарвину, что буду с этими гавриками нежен и тактичен.

Ко времени, когда пиво было доставлено, Тарасова уже сидела в группе слушающих её неформалов и трепалась как родная, а её счастливый оскал ни грамма никого не пугал. Поняв, что искал медь, а нашёл золото, я понес эту важную мысль ко двери.

— Что, уже уходишь⁈ — тут же погрустнела зеленая пирсингованная гоблинша Лалатина, — А мы только познакомились!

— Что, понравилась? — кивнул я на нехотя встающую вампирессу.

— Да! — тут же оскалилась подруга полугнома, — Клевая девчонка! Говорит непонятно, но типа всё пучком! Посидите с нами, а⁈

— Не, мне пора, — отнекался я, махнув рукой, — А её оставляйте себе.

— Как оставляйте? — не поняла Алиса, на которую уже с веселым визгом напала гоблинша, — Куда оставляйте⁈

— Себе оставляйте. Потом… — мне в голову пришла удачная мысль, — … если что — заносите её Виолике.

— О! — поднял указательный палец Дарвин, — Народ! У нас сегодня есть повод завалиться к Виоличке!

Народ возгоготал от восторга, а в глазках Алисы мелькнула чистая паника.

И правильно.

— У вас должен будет быть повод завалиться! — сделал толстый намек я, уходя с места будущего бухалища под крики обнимаемой Тарасовой.

Молодость — это время импульсивных решений, алкоголя, секса и последствий. Учитывая, что товарищ Тарасова вампир, — в подоле она мне не принесет, а вот друзья ей нужны позарез. А то их совместные ночевки с Мышью скоро могут перерасти в нечто другое. Кстати, надо будет и Мыш сюда присунуть. Терапия — она такая.

По пути в доки, я думал о нашей прижившейся крыске, причем, думал о ней без негатива и даже не о её не по годам развитой фигуре, а просто так. Некоторое время назад на меня в подворотне пытались наехать рэтчеды с требованиями отдать Мыш, но смешно раззявили пасти, когда узнали, что я её не держу. Договориться с королевой стаи тогда вышло на диво легко — технически, им Мыш была не только не нужна сейчас, но и просто вредна тем, что держать её тощим рэтчедам было банально негде, в их норы она не пролезала, а жить на улице с бродягами? Ну такое.

Так что мы нашли общий язык с Цирсцеей, даже более того — привыкшие за десятки лет сотрудничать с разумным рэтчеды снова нюхнули обычной жизни крысьего племени, и она им сильно не понравилась. Матерая крыса не была бы таковой, не попробуй она обнаглеть, но этот вопрос решился быстро. Узнав, что между их стаей и плахой стоит очень малое число разумных, которым нужны поводы продолжать стоять, стая Мыши резко превратилась в любимых хомячков Оргара Волла-третьего. Всё-таки, рэтчеды — это вам не человеки. Подавшаяся в бега стая, уступающая свои владения, может не успеть добежать… ну, никуда. Её просто сожрут, почуяв слабость.

Мыш, что интересно, тоже против ничего не имела. Пораскинув мозгами туда-сюда, я понял, что хвостатая и вовсе была бы не прочь как-нибудь сдриснуть от стаи и жить сильной независимой женщиной, но слегка поссыкивала, зная, что просто так жить у неё не получится. Полукровки рэтчедов, да еще и такие, хм, удачные — это желанный приз для самых разных коллекционеров, а вы не поверите, что могут коллекционировать те же самые эльфы или гномы. Ну, последние редко, потому как личное богатство для гнома — это нечто абсурдное, но мало ли.

Так, неспешно размышляя о большом и дружелюбном грызуне, скрашивающим наши будни и пожирающим нашу еду, я и приперся в доки.

На этот раз местное население мой внешний вид не привлекал. В прошлый было наоборот. За последние годы чувство вкуса разумных, населяющих Омниполис, было проклято какой-то мощной темной силой, поэтому каждый встречный, кто видел меня в моем прекрасном любимом костюме фиолетового цвета, сразу начинал считать меня то ли маньяком, то ли сутенером.

Идиоты.

Слабознакомая пожилая гоблинша, сидящая на скамеечке возле слегка завалившейся стены слегка завалившегося здания, вовсю штопала какой-то передник, близоруко щуря глаза. Дела у неё шли ни шатко, ни валко, но старая совершенно никуда не торопилась, знай тыкала гнутой иглой рогожу, да бурчала себе под нос.

— Привет, мать, — буркнул я, подходя поближе, — Как дела?

— Иди своей дорогой, мужик, не нервируй меня, — буркнула себе под нос старая клюшка, — а то унесут.

— Да ты б мне сказала, где Политу со Стенькой найти, да я бы и пошёл, — не стал я обострять ситуацию.

— А ключи от дома, где деньги лежат, тебе не дать? — поинтересовалась эта хабалка, не поднимая головы.

— Ничего се ты злая днем бываешь, — подивился я, — а ночью так обычно подобрее? Или там, я не знаю, тебе свинью помыть надо, чтобы полегчало?

— Че…?