Ведьма. Долго и счастливо? (СИ) - Штерн Нелли

– Я боюсь, малыш, ужасно боюсь, что не смогу подобрать правильные, нужные слова, чтобы объяснить. Все внутри леденеет от ужаса, что неосторожным высказыванием оттолкну тебя, и ты уйдешь, навсегда уйдешь из моей жизни. Сердце разрывается от боли, стоит только представить себя одиноким.

Молча переваривала его призвание, он ждал, шаря глазами по моему лицу в поисках ответа.

– Ты вот здесь, – положила правую руку на сердце. – Не нужно искать правильные слова, просто скажи те самые.

– Я очень тебя люблю, но почему-то причиняю боль, и я бы всю оставшуюся жизнь молил тебя о прощении, если бы ты только сказала, что это поможет. Проверь, у меня и в мыслях не было намеренно обидеть или унизить тебя, и это мучает, изводит, – Верон опустил голову, длинные светлые волосы укрыли перекошенное болью лицо. Знаю, любимый, мне тоже очень больно, но это не решает нашу проблему. – Как нам быть, родная? Как быть?

– Чего ты хочешь? Скажи мне! Только правду, слышишь? – прошептала в ответ. – Хочешь, я отпущу тебя, навсегда избавлю от своего общества и союза, который, как выяснилось, столь тяготит тебя?

– Нет! Не делай этого! Все, что угодно, только не это! – в ужасе воскликнул он.

– Почему? Почему не делать, Вер?

– Потому что не смогу без тебя! Не справлюсь! Понимаешь? Ты нужна мне, нужна как воздух! Прикажи! Прикажи что угодно, только не гони, не оставляй! – горячечно шептал мужчина.

– Тогда зачем? К чему тот упрек? – у меня язык не повернулся произнести вслух сказанное супругом сгоряча.

– Еще тогда, в тот самый вечер, когда ты признала в Дариусе своего алайя кон этэрноа, я для себя все решил, решил, что не отступлюсь, как бы сложно ни было. Не скрою, поначалу мне, как и Дару, да и тебе пришлось нелегко, но благословение богини сгладило острые углы. Даже Леонард, – начал было он, – а, впрочем, сейчас не будем о нем. Если захочешь, то никогда больше не будем. Но мне действительно казалось, что ты все еще любишь его и страдаешь, уж про его постоянную агонию я вообще молчу, и в этом была моя ошибка, что взялся решать за тебя, – потом горестно вздохнул и с надеждой прошептал. – А меня? Меня ты еще любишь?

– Да.

– Тогда позволь быть рядом! – подрагивающие пальцы накрыли мои, немного сжимая, а в следующий момент горячие губы несмело коснулись губ, словно боясь, что оттолкну, но не оттолкнула, просто не смогла. Боль от обиды все еще была со мной, но со временем она пройдет. Вер сам излечит ее своей нежностью и любовью.

С удовольствием зарылась в платиновый шелк волос, сжимая их в кулаке и притягивая супруга еще ближе к себе, так, чтобы всем телом ощущать его, пышущего жаром желания. Узел ткани, скрывавшей меня, расслабился (не без помощи хитрого Дариуса), я оттолкнулась от пледа и прижалась грудью к атласной молочной коже. Ланкастер задрожал и всхлипнул.

– Девочка моя! Как же плохо без тебя! – крепкие пальцы массировали спину, скользя на поясницу и ягодицы, ненасытные губы изучали мои, пили дыхание, ласкали скулы и шею.

Юркий язык очертил контур ушка.

– Так хочу тебя, малышка! – хрипло выдохнул супруг, опуская мою руку на свой донельзя напряженный пах.

Горячая плоть натянула тонкие штаны. Ослабила завязки, выпуская уже влажный член на свободу. Обернула руку вокруг, сжала так, как он любит, и опустилась к основанию. Верон застонал:

– Еще, пожалуйста, еще, – шептал он мне в шею.

С удовольствием ласкала нежную кожу, двигалась ниже к промежности, поглаживала яички и снова обхватывала головку. Супруг поднял голову и смотрел на меня совершенно сумасшедшим взглядом, скользил по ключицам обжигая страстью, по груди и дальше, сосредоточившись на моей руке, интенсивно двигающейся, то скрывая, то снова открывая головку.

– Иди ко мне! – простонал он. – Сдохну, если не окажусь в тебе! – сильные руки подхватили за талию усаживая на твердый длинный ствол до упора, до самого конца, до искр из глаз.

Влажное жаждущее нутро, легко растягиваясь, приняло супруга, обхватывая так плотно, что я закричала. Мы словно обезумели, дорвавшись, наконец, друг до друга. Выдающиеся мышцы рук без устали напрягались, легко подбрасывая меня вверх и снова опуская со звонким шлепком. Мне оставалось только держаться крепче за шею Верона, тщетно пытаясь сделать вдох. Вот еще один резкий толчок, и супруг роняет нас обоих на плед, меняя угол проникновения и темп. Теперь он не спешит, доводя меня до исступления изысканной медлительностью и горячим шепотом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Моя, – бесконечно повторял Ланкастер.

– Твоя, – улыбаясь, изучала кончиками пальцев заострившиеся скулы, волевой подбородок, обводила роскошные мышцы груди.

И снова перекат, на этот раз супруг оказался на спине, а я сверху на его бедрах. Мне нравились эти неспешные глубокие проникновения. Плавные мягкие движения моих бедер, распирающие ощущения члена внутри, пальчики на ногах поджимались от удовольствия. Весь он – мой снежный принц – был сейчас в моей власти. Прижалась грудью к его груди, целуя искусанные полные губы, дразня их самым кончиком языка. Нежное томление сменилось огненной страстью. Наши языки сплетались в невероятном танце, завоевывая и отступая, в точности повторяя то, что происходило несколько ниже. Руки Верона зафиксировали мои бедра, резкий, грубый толчок, и я снова насажена до самого конца.

– Дааааа, – томно выдохнула в рот любимого, и он сорвался.

Жесткие, неистовые движения, проникающее давление и жалящая пустота, и так бесчисленное число раз, сбитое дыхание – одно на двоих, громкие, пошлые шлепки и такой открытый в своем наслаждении взгляд голубых глаз. Еще один рывок и еще, опаляющий внутренности смерч раскрутил свою воронку, засасывая меня все глубже. Жидкий огонь разлился в низу живота, сжимая в невыносимые тиски, и взрыв, разметавший меня по широкой груди моего мужчины. Всем своим обессиленным страстью существом я ощущала миг его триумфа. Мощное тело содрогнулось, Вер низко и протяжно застонал и выплеснулся глубоко внутри.

Потом мы долго приходили в себя, нежа и лаская друг друга. Слова были не нужны, все уже было сказано, и даже больше. Мы оставили прошлое в прошлом, приняв решение двигаться вместе дальше.

– Ну хватит уже, – ревниво пробурчал Дариус, ложась сбоку от меня и притягивая в свои объятия. – Я как мальчишка едва не кончил, просто наблюдая за вами и теперь требую свою порцию ласки. Смотри, он плачет, как хочет в свою малышку, – супруг провел смуглой рукой во вертикально стоящему члену, поблескивающему капелькой смазки на головке.

– Ты ужасный пошляк! – рассмеялась и легонько ткнула его в бок.

– Ну вот, – надул грешные губы Дар, – так хотелось нежности и ласки, а она дерется, – в следующее мгновение серые глаза сверкнули, опаляя желанием. – Придется наказать тебя, малышка, – притворно вздохнул он и покачал головой. – Поучаствуешь, Вер? – хитро взглянул на сосупруга Донован.

– Безусловно, – облизываясь в предвкушении, пророкотал Ланкастер.

Верон ловко завел мои руки за голову, прижимая к пледу, а Дариус впился в губы, даря потрясающий поцелуй. Мне ужасно хотелось запустить пальчики в его растрепанные волосы, приласкать мощную шею, но крепкий захват не позволял мне этого сделать. Генерал обвел языком ключицы, ощутимо прихватывая зубами и тут же зализывая укус, спустился ниже к груди, сжимая налитые полушария руками и попеременно погружая их в рот. Умелый язык и губы нежили твердые вишенки сосков, то с силой всасывая, то едва касаясь самым кончиком. Уступив место проворным рукам и губам Вера, Дар двинулся еще ниже, дразня ямочку пупка, прикусывая бедренные косточки, стремясь достичь развилки. Горячий язык широко мазнул по клитору, а губы тут же вобрали его в рот. Тело выгнуло дугой, Верону пришлось навалиться на меня, чтобы прижать обратно, выпивая мой вскрик.

– Какая горячая малышка! – довольно урчал он мне в губы, Дариус лишь согласно мычал, запуская вибрации в низу живота.

Длинные проворные пальцы осторожно раздвинули уже совершенно мокрые складочки и нырнули внутрь, растягивая и разглаживая влажное лоно, один, второй, третий.