Дракула - Матей Казаку

В это время Трансильванию сотрясло крестьянское восстание: им был охвачен северо-запад страны с апреля 1437-го по февраль 1438 года. Научившись тактике у гуситов, крепостные румынские и венгерские крестьяне успешно раздробили многочисленные армии. Причиной восстания были новые законы, касающиеся денег и налогов. Епископ Георг Лепеш хотел получать церковную десятину в новых монетах, а старые деньги получали чёткий курс — 10% стоимости новой. Старые деньги изымались из оборота и становились недействительными, а тех, кто не повиновался этому закону, отлучали от церкви. Восстание длилось целый год, в результате чего была создана Дворянская Лига, союз Трёх наций (Unio Trium nationum: благородные венгры, саксонцы и секлеры), которые запретили крепостным брать в руки оружие и принимать участие в бунтах. Как ни странно, турки не торопились нападать, несмотря на все внутренние проблемы в Трансильвании.

Тем временем Влад Дракул вспомнил о своих обещаниях Мураду II, который весной 1437 года отправился в поход против турецкого эмира Карамании в Средней Азии. Византийский историк Дукас, современник событий, в своей хронике утверждал, что валашский воевода Дракул,

…перейдя проливы, встретился с султаном Мурадом в Бруссе. Пав ниц, подписал клятву подданства и обещал, что, как только Мурад решит отправиться в Венгрию, он предоставит ему возможность пройти через его территорию к немецким и русским границам. Мурада обрадовали эти обещания, он пригласил князя к столу, напоил, принял с почестями и одарил его самого и свиту из трёхсот персон. После того, поцеловав, опустил его.

Причиной такого поступка князя стало то, что Валахия не могла в одиночку противостоять туркам, своими набегами они нарушали спокойствие, экономическую и социальную целостность страны. Сербия, будучи в подчинении у Венгрии, также попала под протекторат турок, а Георгий Бранкович (1427–1456), потерявший половину своей страны, вынужден был выдать свою дочь Мару замуж за Мурада II, чтобы спасти хотя бы остатки своего государства. Крестьянское восстание подкосило Трансильванию, показав несостоятельность правителя, который доживёт лишь до 9 декабря 1437 года, — это и стало поводом для заключения соглашения с оттоманами. Кроме того, отсутствие такого мирного договора фактически закрьшало границы по Дунаю и лишало валашских и трансильванских торговцев возможности получать прибыль от рынка за пределами оттоманского государства. Мир с турками также отвечал интересам саксонских купцов Трансильвании, которые только через них могли сбывать ткани Фландрии, Колонии и Богемии и купить перец, шафран, хлопок и другие восточные продукты, например шёлк или верблюжью шерсть.

Знать, бояре и крестьянство Валахии поддерживали своего князя, так как лучше было заплатить туркам дань, чем восстанавливать разрушенную страну. Осев на берегу Дуная в Видине, Турну и Джурджу, турки были свободны в передвижении и могли напасть в любой момент. Они не нападали просто так: все вылазки были строго организованы и направлены на то, чтобы напугать местное христианское население и заполучить достаточное количество рабов для поставки на балканские и азиатские рынки. Молодой саксонский студент, известный под именем Георга из Венгрии, современник событий, до того как попасть в Рим, двадцать лет прожил в Оттоманской империи (1438–1458). В 1480 году он так описал события:

Кроме основной армии, турки располагают специальными войсками, около двадцати или тридцати тысяч, которые отличаются особым талантом бойцов, возглавляет их самый опытный воин, на дело они идут ночью. Этим людям позволено грабить раз в год, а иногда даже два или три раза. Происходит всё тайно, так тихо, что невозможно узнать, отправились ли они в путь. Определить это можно лишь одним способом, о котором будет рассказано дальше. Передвигались они верхом, превосходно управляли лошадьми. Путь их продолжался иногда неделями, но что удивительно, ни они сами, ни лошади не страдали от таких тяжёлых переходов. Когда они не занимались грабежами, всё время посвящали укреплению организма, питались специальным образом, заботились о лошадях, полнели и закаливались. Но когда они готовились в путь, за семь или восемь дней до назначенного дня они придерживались жёсткого режима: уменьшали количество еды и питья, таким образом, излишний вес исчезал, а накопленная масса оставалась. Перед походом воины досконально узнавали дорогу и нанимали одного или два проводников, достойных доверия, прекрасно знавших дорогу и все пути-выходы из той страны, куда они направлялись. Они передвигались так быстро, что за одну ночь преодолевали расстояние, на которое обычно уходило три или четыре дня — именно поэтому если кто и замечал их, то догнать не мог, и предупредить об их стремительном нападении было невозможно. Турки прекрасно знали характеры и возможности своих лошадей, прекрасно понимали натуру животных. […]

Кроме того, они способны переносить зимние холода, летнюю жару, любые ненастья и непогоды, не знают ни страха, ни усталости, и что особенно удивительно, они не брали с собой ни еды, ни питья, ни оружия, ни одежды. Всё это могло помешать им в дороге, а обходиться малым они привыкли. Во время самых долгих путешествий захватчики не останавливались, пока какие-нибудь неосторожные не попадали в их руки — этим они и довольствовались. Хочу отметить, что рассказы о них действительно невероятны. Если бы я сам, своими глазами не видел всего этого, если бы всё это не было подтверждено фактами, то я бы не поверил ни единому слову из услышанного. […]

Можно себе представить, какой ужас они вызывали! Кажется, если бы люди были тверды, как железо или бриллианты, они и тогда не устояли бы… Как может защититься человек, увидев врага, который вырастал перед ним словно из-под земли, обнажив шпагу? Это звучит страшно, но гораздо кошмарнее было на самом деле — я всё видел своими глазами. Да и к чему всё это? Эти воины были способны убивать людей без оружия, парализовывать, даже не касаясь их, поражая только своим видом. […]

Таким образом, одним махом они получали сразу две выгоды: турецкий султан получал людей, а дьявол — их души.

Источники XV и XVI веков приводят различные цифры, но факт остаётся фактом: набеги akinjis (термин, который можно перевести как «люди, ищущие приключений») терроризировали и разрушали христианские государства. Чтобы этого не произошло с его страной, Влад Дракул предпочёл заключить с султаном мир.

В результате всех этих договоров возникает вопрос: каким образом соотносились честность правителя и набеги турок на Трансильванию? Можно предположить, что Влад Дракул был возмущён пассивностью саксонцев, которые теперь спокойно укрывались за городскими стенами и просто наблюдали за грабежами оттоманских армий. Более того, Сигизмунд Люксембургский приказал оставить в Трансильвании по крайней мере одного (или двух) из сыновей Дана II: протекция правителя усиливала давление на валашского воеводу, его трон теперь находился под угрозой. В конце концов, правитель не мог или не хотел готовить Венгрию к войне с турками, и это стало дополнительным аргументом в пользу заключения мира в ожидании лучшего варианта.

Влад Дракул: ещё одна женитьба

Влад Дракул был вдовцом или, возможно, расстался со своей первой женой, матерью двух сыновей, Мирчи и Влада. Своей второй супругой он выбрал княжну молдавскую, которую предположительно звали Мариной, она была сестрой воевод Ильи и Стефана, вместе правивших Молдавией с 1432 года. Возможно, речь идёт о вдове Александра Алдя — такие союзы случались в истории Валахии. Княжна родила ему двоих детей — сына Раду в 1438/39 году и дочь Александру, а после смерти Влада постриглась в монахини, взяв имя Евпраксия. Заключив этот брак, Влад Дракул породнился с королём Польши Владиславом Ягелло, его супруга София была сестрой жены Ильи Молдавского. Этот союз укрепил престиж Влада Дракула и в своей стране, и за рубежом. После смерти Сигизмунда Люксембургского немецкая и венгерская корона перешла к Альберту Габсбургу, а часть чешской знати предложила корону Богемии брату польского короля, будущему Казимиру IV. Начинает вырисовываться механизм проникновения польской династии Ягелло в центральную Европу — и это станет несомненным козырем для Валахии и её князя.

Кампания Муарада II в Трансильванию, 1438 год

Новый правитель Альберт Габсбург (1438–1439), зять Сигизмунда, не принимал всерьёз угрозу со стороны турков. У него были другие заботы — польские войска вошли в Богемию. Именно поэтому 14 февраля 1438 года Альберт объявил верхушке Брашова, что поручил охрану города «нашему доблестному Владу, воеводе заальпийской страны». И ничего более, ничего о перемирии, ничего о недавних переговорах с султаном, который, прекрасно зная ситуацию внутри империи, счёл подходящим момент для уничтожения оставшегося деспотата Сербии (что он и сделал в 1438–1439 годах) и удара по Венгрии. Мурад II незамедлительно объявил свою цель — Буда, венгерская столица. Тем не менее его задержала погода: таяние снегов и обильные дожди наводнили реки, которые затопили равнины на юге Венгрии. Султан, возглавляя семидесяти- или восьмидесятитысячное войско[26], решил повернуть на запад и напал на Трансильванию. Битва длилась почти два месяца и стала самой разрушительной кампанией за всё время набегов оттоманов в эти места. Турки снова вошли в долину Муреш, разграбили и сожгли саксонские, румынские и венгерские города и деревни — даже десять лет спустя здесь ещё останутся заброшенные города и разрушенные церкви. Алба Юлия, будущая столица Трансильвании, была взята штурмом и разграблена. Сибиу восемь дней находился в осаде, а предместья Брашова турки сровняли с землёй. И нигде они не встречали сопротивления.