Дорога без возврата - Ма Лернер

Я открыл дверцу под мойкой. Кроме ведра с косо прилепленной бумажкой, на которой синей краской было написано "Мусор" в нем ничего не было.

- Вот оно самое. Доставай только осторожно, оно тяжелое.

Я взял за дужку и, вытянув наружу, поставил на пол. Оно действительно оказалось неожиданно тяжелым, как будто набитым до краев, хотя ничего в нем не было.

- А теперь смотри внимательно.

Она взяла со стола огрызок огурца, демонстративно подмигнула и картинно-медленно кинула в ведро. Огрызок упал в ведро и исчез. Я уставился на него и, сообразив, быстро полез рукой внутрь. Ведро было пустое, но рука неожиданно провалилась ниже пола сквозь дно ведра.

- Глубоко не лазь, - насмешливо сказала Лена, - там все-таки не брильянты, а разные объедки.

Я поспешно вытащил руку.

- Млодец догадался. Эта и есть Вещь. Называется "фляга". Можно внутрь положить, что угодно и будет храниться вечно, не портясь и не разлагаясь. Нальешь молочка из-под коровы и через десять лет оно свежее. Форма у них бывает самая разная, но всего три вида. Дело в том, что вложить внутрь можно до определенного предела. Двадцать килограмм, сто и двести. То есть на самом деле не совсем так, но приблизительно. Чем больше вложил, тем скорее цвет изменится. Видишь, сейчас светло-серый. Когда фляга пустая - белый, когда полная - черный.

- Так это, наверное, больших денег стоит?

- Не так чтобы очень, их достаточно много, но стоит. 8 тысяч, 18 и 25 в зависимости от размера. В качестве мусорного ведра только в таком доме как наш, где рейдеры живут стоять может. Но это средняя цена. Если вид у фляги удачный можно и больше получить. А то попадается такой, как трубка диаметром пять сантиметров и длиной в три метра, на что приспособить никто не знает. Изменить у фляги форму нельзя, если слишком стараться просто расколется. Определяется достаточно просто. На горлышке у него всегда резьба и крышкой закрывается.

Ну, что у меня еще под рукой имеется? А! Вон рядом со стаканами стоит железная коробочка. Взял... теперь поднимаешь крышку...

Я открыл и увидел внутри матовый кругляш, размером с шарик для игры в настольный теннис. Потрогал его и автоматически отдернул палец. Шарик был холодный, как бутылка водки после морозилки.

- Это называется "Льдинка". Используется вместо холодильника. В закрытом деревянном ящике или погребе поддерживает постоянную температуру в районе нуля по Цельсию. Время работы зависит от размера помещения, где он хранится и количества продуктов находящихся там. Чем больше, тем естественно срок работы меньше. На объем холодильника хватает месяца на три. Чтобы вернуть в рабочее состояние, требуется положить в холодное место и он вытягивает из окружающей среды необходимое количества. Опять же по цвету определятся. Так что использованные хранят до зимы и тогда подзаряжают. Если положить в закрытую металлическую коробку, как он до сих пор лежал, кстати, положи назад, расхода не происходит. Лежит себе и хранится пока не понадобится. Стоит в районе тысячи трехсот единиц. Их достаточно много.

А еще есть около двухсот разных Вещей разной ценности и направленности, входящих в общедоступный список. Потом почитаешь. В Зоне имеется что-то вроде платного Интернета, оригинально называемого Тутнет. Стационарные пункты при отделениях эльфийского банка, где можно обмениваться информацией. Вот зря трепаться в нем не будут, слишком дорогое удовольствие. В списке имеется все что угодно, начиная от ткани, которая принимает вид и цвет окружающей среды и маскирует как хамелеон и кончая разными Вещами, влияющими на человека. Увеличение силы, выносливости, быстрое выздоровление и тому подобное.

Общедоступный - это свободно продается. Бывают Вещи, которые обязаны продать эльфам и такие, с которыми связываться не стоит. Есть, к примеру, черная пыль. Хуже любой наркоты. При употреблении становишься помесью Конана-варвара с берсерком. Не чувствуешь боли, реакция как у компьютера и сила бульдозера. Проблема в том, что после третьего, максимум четвертого раза мозги превращаются в кашу. Официально запрещено и, как водится, находятся такие, что не прочь попробовать.

А бывает, притащат что-нибудь, явно Вещь, вот только неизвестно на что годная. Можно толкнуть эльфам по дешевке, а можно положить в сарай в надежде, что когда-нибудь выясниться, что это и с чем едят. Тут как повезет, можно озолотиться, а можно годами ходить и ничего не иметь. Нюх нужен.

Я вот девять с лишним лет в рейды ходила и погибших в нашей группе очень мало было. Всегда прокладываю правильный путь. Я Рафику говорила: "Уймись, подожди меня", а его все тянет на подвиги.

- Десятый год? - с расстановкой переспросил я.

- А что? А, ты об этом... Так я бессрочница. Мне 25 в прошлом месяце стукнуло, на пару лет старше тебя буду. А вот за что и почему, - наставительно сказала она спрашивать не принято. - Зона она зона и есть. Хоть уголовная, хоть инопланетная. Все, что было там - там и осталось. Здесь судят за поступки, а не за прошлые грехи и достижения.

Хотя я тебя понимаю, сроки не совпадают. А ты ведь с Дашкой должен был общаться, неужели в голову не стукнуло? Ей-то уже шестнадцатый пошел, а дети сюда не попадают. Эти десять лет присутствия пришельцев на Земле версия для публики. Сколько они там ошивались пока не решили засветиться может разные ЦРУ с ФСБ знают. А может и нет. Заводы, которые в зоне работают, ставили на оборудовании, вывезенном еще из СССР в самый разгар перестройки. Тогда можно было по дешевке скупить все что угодно. А есть старожилы, которые еще раньше поселились. Вот Кулак из таких будет.

Э?

- Борис. У него прозвище с двойным значением. И за то, что в свои под пятьдесят любого буйного пришибет и за то, что натуральный кулак по Ленину. Он у нас очень специфический случай. Тот, которого не бывает. Анекдот про еврея-колхозника знаешь?

- Почему анекдот, водятся такие в Биробиджане, если все в Израиль не уехали. Раньше точно были.

- Обычно других вспоминают, которые начальники. А вот Борис был токарь очень высокого уровня. К нему инженеры бегали советоваться. Годик проработал на только что открытом заводе, когда каждый специалист был на вес золота и вдруг пошел выяснять, что у нас вокруг происходит. Три года в рейды ходил, про него в наших специфических кругах до сих пор легенды рассказывают. Мало ведь Вещь нарыть, надо еще и догадаться, что от нее польза будет и какая, а то некоторые лучше вообще не трогать - плохо кончится. А про некоторые в жизни не догадаешься что это Вещь.

А потом он нашел Форт. Одно из немногих мест Ушедших, которое прямо на реке стоит и сохранился. Сотни людей мимо ходили, ни одному в голову не стукнуло заглянуть полюбопытствовать, тут и нужен нюх рейдера. Там много любопытного внутри, только посторонних на пушечный выстрел не пускают.

И тогда он снова резко поломал свою жизнь и осел. Привез полячку, настругал пятерых детей и превратился в местного колхозника, который очень быстро вырос в олигарха по здешним понятиям. Собственные мастерские, мельница, маслобойня, колбасный цех, молокозавод, строительный цех, сыродельня, пасеки, поля, теплицы, завод по разведению коней, молочное стадо, 70 рабочих лошадей, 40 пар волов, фруктовый сад и магазин. Справедливости ради, половина работы на Зосе была. Она еще та девка - своего не упустит. Чистый домовой - что за порогом ее владений волнует только в том месте, где касается ее семьи и собственности.

А работнички у них, самый натуральный интернационал. Спиро ты должен был видеть, есть еще семейка орков, два десятка бибизян и под сотню разного меченого народа.

- А подробнее? - спросил я, ставя последнюю помытую тарелку ребром на подставку.

- Бибизяны - это местные аборигены, вроде питекантропов. Приклеилось к ним, по-другому не называют. Завтра полюбуешься. Только близко подходить не стоит, мыться они не любят и изрядно пованивают. Собиратели-охотники. Дальше дубины и обожженного на костре дрына не продвинулись. Тупые до безобразия, но очень сильные и если поручать простую работу, замечательные работники. Только надо постоянно контролировать, чтобы отдыхать не уселись. Как люди появились, часть просекла, что при нас кормежка гораздо лучше и перебралась поближе к фермерам. Они работают, мы кормим. Только они всегда большими семьями ходят и поэтому не каждый на работу возьмет. Так что они нередко селятся по соседству и прекрасно заменяют батраков на простых работах. Проводниками еще подрабатывают, если договориться сумеешь и объяснить, куда тебе надо. Это оседлые. А есть и дикие. Как ходили по степи и лесам, так и ходят. Мы их не трогаем, они нас. Хотя при случае могут и своровать на поле, но обычно не связываются с людьми. Знают, что могут серьезно по ушам получить.

С мечеными сложнее. Тут по всякому бывает. Дикое поле на всех по-разному действует. Бывает люди физически изменяются, превращаясь в зверей или уродов. Бывает, просыпаются разные странные способности, вроде умения поджигать взглядом или лечить не хуже эльфов. А бывает, что с психикой что-то происходит. Был человек, а стал зверь мечтающий вцепиться в горло любому без всякой причины. Своих же друзей убьет и глазом не моргнет. Не любят меченых нормальные люди и очень часто за дело. Вот только большинство-то меченых ни в чем не виноваты и ничего плохого не делали, а всегда найдутся придурки с претензиями. Так что если кто чувствует за собой что-то такое, обычно не афиширует. Но это когда снаружи не видно, а если у тебя вместо носа свиной пятачок и клыки торчат изо рта - тут не спрячешься. Выживут обязательно, хорошо еще никто до инквизиции не додумался с кострами, мы все-таки просвещенные люди и в Сатану, в отличие от инопланетян не верим. Инопланетян все видели, а вот черта пока нет. А Кулак таких спокойно к себе берет. У него там давно не семья, а клан. Его не волнует поляк, русский или болгарин. Урод или красавец, православный или католик. За своего моментально стеной встанут. Нормальных православных священников у нас на всю зону трое. Есть разные сектанты, но редко буйные. Таких отстреливают. Так что служба по канону только в городе и у поляков в Новой Варшаве, а остальные и так прекрасно обходятся.