Порубежье - Сергей Коржик

— Плывут, дозорных я давно выслал, сказал Демидий.

— Интересно сколько их, — задал я вопрос.

— Да сколько бы не было, все наши, — ответил мне дед.

Как объяснил Демидий, с того места где горел сигнальный костёр река просматривалась на три версты в обе стороны. Так что до врага сейчас шесть верст. Время еще есть, пока они догребут, до нас против течения эти шесть вёрст, умаются. На приступ пойдут завтра.

— Эх а давненько я не стрелял из лука, — радостно потирая руки проговорил я.

— А што знатно стреляешь? Поинтересовался Демидий.

— Ну знатно не знатно. А за пять сотен шагов в личину стрелу уложу, — похвастал я.

— Што вот так за пять сотен и в глаз? Демидий спрашивал уже не меня, а дядьку.

— Не врёт он, сотник. Не иначе Перун его учил стрелять, он и дальше редко маху даст, — как бы оправдывался дядька. А на пять сотен, он пять стрел поднимет и все в ладонную цель и уложит, — уже гордо заявил он.

— Рядом со мной стоять будешь, — дед давонул авторитетом.

— С тобой, так с тобой, — крепость невелика, если что, везде успею.

Вот наконец их за поворота показались первые челны. Издали почти неразличимы, на фоне берегов, но вот они ближе, ближе и наконец, их можно сосчитать. Около сотни.

. Все они плыли дальним от нас берегом, поднимались чуть выше крепости и приставали к берегу, челны были небольшие, но в каждом сидело по четыре воина. Вождь видимо захотел осмотреть, что из себя представляет оборона, решил подплыть поближе. Самый большой чёлн уверенно двигающийся гребками двадцати гребцов лавировал в зоне моей досягаемости. Ох напрасно…

— Могу убить его, а могу и предупредить — сказал я деду .

— Предупреди! Не хочу воевать. Раз кровь проливши, долго мириться придётся, — сказал дед. Но гляди, дашь маху, вся кровь на тебе. Мы их побьём, хоть и много их. Мы воины, а оне охотники.

— Я молча достал лук, натянул тетиву, выбрал пять стрел, пригляделся, прицелился, и одну за другой выпустил их в щит, стоявший у ног вождя. Триста метров, стрелы пролетели за пять ударов сердца, и одна за другой воткнулись в центр щита.

Чёлн как бы споткнулся, потом гребцы резво увели его к противоположному берегу и по самому урезу воды привели к основной стоянке войска.

— Даа! Хороший выстрел Алёша! Я сам бы ежели б получил вот так нежданно пять стрел в щит, задумался бы. На той стороне у челна собралась толпа, видимо расшифровывала послание. Потом у них загорелись костры. Чего–то они там готовили, мы тоже оставив наблюдателей принялись ужинать. Ночь прошла без происшествий, а на утро у ворот стоял Штырлик со щитом, утыканным моими стрелами.

— Что Штырлик? Принёс мне мои стрелы?

— Вождь зовет тебя, поговорить хочет.

— Ага! Знаю я эти переговоры, потом ножом по горлу и в колодец.

— Нет там колодца Алёша. Вождь слово даёт. Лебедь с ним в лоди была, в её ты щит попал. Она хочет тебя видеть. Ты ведь тоже хотел её видеть. Идём.

— Ага, нашли наивного чукотского мальчика. Сейчас всё бросил, язык высунул и побежал женихаться. Неет брат, так дела не делаются. Берег напротив крепости знаешь? Вот туда пусть приплывает с двумя воинами. Я приплыву с моим дядькой, ты его видел, старый воин. Вот там посидим рядком, да поговорим ладком. Так и передай, хоть вождю, хоть Лебеди.

Дед всё это время простоявший рядом, только крякал и сморкался, его правая и левая рука Добродей и Демидий молчали.

— А што внучок, поезжай, чую судьба это твоя.

Нашли нам с дядькой лёгкий челнок, я выпросил у гусляра гусли, запаслись куском копчёного мяса, да флягой морса и поплыли женихаться. На место встречи приплыли первыми, место было выбрано специально на виду у крепости, чтобы дед видел то, что происходит и если что, знал бы как поступать дальше. Развели костёр, нарубили небольшими кусками мясо, накололи его на колышки и воткнув их с наветренной стороны принялись ждать невесту. Но вот показался челн, в нём сидело пятеро. Пятеро не двое, тут бы маху не дать, Особо пугаться нам с дядькой нечего было, мы в броне, они в меховых безрукавках, мы со сталью в руках, они дай бог с копьями и не факт что наконечники копий стальные. Я открыл тул, натянул тетиву на лук и спокойно сидел на полу засыпанном стволе дерева. Дядька приготовил свой лук. А что? Бережённого бог бережет, а кто не успел спрятаться, сам виноват. Вот чёлн пристал к берегу рядом с нашим, и на берег выпрыгнула девушка, Штырлик и суровый воин вооруженный топором, щитом и копьём.

— Ну, это нам не супротивники, сказал я застёгивая тул и вставая навстречу.

Не доходя шага три, поклонился деве, улыбнулся и сказал:

— Проходи к костру, садись, угощайся мясом, погрейся, потом поговорим. Перетолмачь ей Штырлик. А сам оглядывал её, — Не супер модель однозначно, но и не мышь серая. Симпатичная шестнадцатилетняя девушка, с интересом тоже разглядывала меня. Нет, ну какая она Лебедь, Лебедью она станет годам к двадцати, а пока, так себе гусёнок.

— Лебедь спрашивает ты ли стрелил в её щит. И чем докажешь?

— Да не вопрос. Вон сидят двое в челне, пусть укрепят щит и плывут. Я докажу.

Воин что–то крикнул гребцам, те выставив щит, взялись за вёсла и челнок не быстро, но стал отдаляться. Вот уже метров сто, сто пятьдесят, двести, я расстегнул тул, двести пятьдесят, наложил первую стрелу, не отрывая взгляда от цели, триста! Пять хлопков тетивы. Пять улетевших стрел.

— Всё, сказал я, кино кончилось. Зовите посмотрим, как оно получилось.

Полчаса пока челнок добирался до нас, мы молчали. Принесли щит, пять стрел торчали одна возле другой.

— Ты мог убить отца, но сделал этого, почему? Спросила через толмача девушка.

— Не захотел убивать своего будущего тестя.

— Воин, услышав ответ расхохотался. И что–то сказал Штырлику. Тот перевёл.

— А чем ты заплатишь за Лебедь? Право быть её мужем дорого стоит.

— Я не корову или овцу для хозяйства покупаю, а беру в жёны, в вечные подруги себе, любимую девушку. Я ведь не подзаборная шавка, я сын вождя и внук вождя. А мы себе жен на торгу не покупаем.

Штырлик перевёл, и девушка покраснела от услышанного.

— Что скажешь Любавушка? Переиначил я её имя. А Любава молчала. Видимо обдумывала сказанное мной.

— Пауза затянулась, я взял в руки гусли и перебирая струны настраивал их под себя.

Позволь Лебедь спеть тебе, не знаю как далее будет, но пока войны меж нами нет.

— Ой, мороз, мороз,Не морозь меня,Не морозь меня, моего коня.Не морозь меня, моего коня,Моего коня белогривого.Моего коня белогривого,У меня жена, ох, ревнивая.У меня жена, ох, красавица,Ждёт меня домой, ждёт печалится.Я вернусь домой на закате дня.Обниму жену, напою коня.Ой, мороз, мороз,Не морозь меня,Не морозь меня, моего коня.

Так как музыка песни была не быстра, а текст простой, Штырлик успевал переводить её слова. Любава слушала песню, и завороженно смотрела на меня. Песня закончилась. Девушка что–то сказала воину, тот хмыкнул, поднялся прихватив копьё и поглядел на меня с интересом удава при виде кролика. Штырлик проговорил:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});