Чёрная маркиза - Олеся Луконина

Глаза Грира были тёмными, страшными и затягивающими, как воронка водоворота.

А обветренные тёплые губы — неожиданно чуткими.

…Даже во сне его жёсткая ладонь по-хозяйски сжимала бедро Морана. И тот не отстранялся. Он лежал, глядя в переборку, слушая плеск волн, покачивавших фрегат. Мыслей в его блаженно опустевшей голове не было никаких.

Кроме одной.

Неважно, сколько отпущено судьбой ему и Гриру, главное — что сейчас всё встало на свои места окончательно и бесповоротно, но только бы Грир не вздумал…

Пальцы Грира впились в его тело так неожиданно и больно, что Моран чуть не вскрикнул, а потом, разомкнувшись, провели по коже почти нежно. И хриплый голос повелительно пророкотал у него над ухом:

— Ну а теперь, малыш, давай выкладывай, куда собиралась направиться «Маркиза» после того, как мы потеряли её в сраном тумане возле Кайман-Брака.

Ну вот и всё…

С оборвавшимся сердцем Моран зарылся головой в подушку, понимая, что его худшие опасения сбылись.

Он прекрасно помнил, как Лукас как-то взахлёб рассказывал ему, сидя у пушки и попутно ковыряя какой-то механизм, про некий безымянный островок, даже не на всех картах обозначенный, возле которого «Маркиза» собиралась бросить якорь после Кайман-Брака. Про то, что там, дескать, есть подземная пещера, где бьют горячие источники. И что Тиш, мол, любила наведываться туда ещё при маркизе Ламберте. Ну какого чёрта он ему всё это рассказал, доверчивый идиот?! Все они на «Маркизе» — проклятые доверчивые идиоты!

— Не заставляй меня, Грир, — глухо пробормотал Моран, и тут же другая рука капитана безжалостно дёрнула его за волосы на затылке, поворачивая к себе его голову.

— Я уже много чего заставил тебя сделать, малыш, и тебе это понравилось, — Грир насмешливо блеснул глазами, — Так что не ломайся, как монашка перед кюре, выкладывай. Ты же знал, что я спрошу.

О да, это верно. Он знал.

— Я надеялся, что ты не спросишь, — изо всех сил пытаясь скрыть мольбу в голосе, прошептал Моран. — Я не могу… не могу их предать!

— Ты не можешь предать меня, — уверенно заявил Грир, будто клещами сжимая его плечо. — Ты мой, понял, парень? Мой! А я хочу этот корабль.

— Они же считали меня своим другом! — отчаянно выкрикнул Моран, вскидывая голову. — Они мне доверяли! Тиш… Маркиза была так добра ко мне! Алмаз…

— Алма-аз! Вовсе не фамильная ценность семейки Ламбертов, дурачок. Рукоделие треклятых близнецов, полагаю, — с сердитой досадой отмахнулся Грир. — Ювелиры Порт-Ройяла сломали над этой чёртовой подделкой все свои сраные лупы… Проклятье, так обвести меня вокруг пальца! Ты что, думаешь, что я прощу эдакое чёрной ведьме?

Юноша ошеломлённо потряс головой. Об алмазе он у Тиш не спрашивал, и никто на «Маркизе» не упоминал при нём даже имени Грира. Но узнать, что она просто обманула Грира, было и обидно, и… забавно.

Мозолистая твёрдая ладонь капитана вновь властно прошлась по его спине, как наждаком. Но грубый голос прозвучал неожиданно мягко:

— Я не хочу смерти Тиш и её малахольных обормотов. И саму Маркизу я тоже уже не хочу, если тебя это дёргает, парень. Но я хочу этот корабль со всеми его волшебными штуковинами. Ты меня понял?

Моран судорожно вздохнул. Да, он понял.

— У тебя нет выбора, — почти ласково закончил Грир. — Говори.

* * *

Этот островок Тиш всегда называла про себя Калиенте — Горячий. И не только потому, что в тамошней горной пещере, глубоко внизу, находилось целебное озеро с прозрачными источниками, бьющими из самых глубин жаркого тела Матери-Земли. С этим озером у неё было связано столько воспоминаний о горячих часах, проведённых там вместе с Джошем, что отныне она приходила сюда только в одиночестве. Хотя, конечно же, прекрасно знала, как страстно мечтает Дидье оказаться здесь вместе с нею.

Пусть мечтает.

Она жёстко усмехнулась, глядя на себя в зеркало. А потом с раскаянием вздохнула.

Да, она просто использовала Дидье Бланшара. К своему и его полному удовольствию. Пресвятые угодники, он был хорош в утехах, так хорош, что мало кто из тех, с кем она ложилась после смерти Джоша, мог с ним сравниться. И с ним всегда было весело, о да. Он был нежным, Дидье. И добрым.

Но она не любила его, и в том её вины не было.

Не было!

Её любовь покоилась на дне океана возле проклятого острова Сент-Лусия, где их бриг застигли врасплох испанцы, — покоилась вот уже три года.

Три долгих чёрных года.

Не всё ли равно, кто теперь рядом с нею в постели, раз в ней нет Джоша?!

— Это несправедливо. Несправедливо… — пробормотала Тиш, и её глаза вдруг наполнились слезами.

Она редко плакала теперь, и всегда внезапно для себя. Все свои слёзы она выплакала три года назад, когда рыдала днём и ночью — после того, как безжизненное тело её мужа, завёрнутое в обрывок парусины, соскользнуло вниз с пробитого ядрами борта «Чёрной Маркизы», навсегда сгинув в океанской пучине.

Именно Дидье тогда спас её, выдернув из ледяного водоворота безумия, грозившего поглотить её рассудок, растопив этот лёд своим щедрым теплом. Ах, Дидье…

Тиш опять глубоко вздохнула и плотно сжала губы.

Она отдала ему своё тело — и продолжает отдавать.

Пускай не ропщет. Это всё, что она может ему дать!

Тиш знала, что может завладеть душой и телом любого мужчины, которого пожелает. И не собиралась от этого отказываться.

Она вспомнила надменный взгляд маленькой француженки там, в трактире. Оскорбительный, презрительный взгляд.

«Гнилые чары», patati-patata!

Пусть эта Жаклин умна, что с того? Ей поневоле приходится пользоваться умом, раз Господь недодал ей женских чар!

Тиш потянулась всем телом и улыбнулась. Эта крошка ей просто завидует.

И вдруг улыбка сбежала с её лица. Странная дрожь — предчувствие надвигающейся беды — пробежала по её позвоночнику, ещё прежде чем за дверью каюты раздался панический топот ног, похожий на барабанную дробь, и срывающийся голос Лукаса прокричал:

— Маркиза! «Разящий»! «Разящий»!

Вот она, беда.

Видит Господь, Тиш совсем не винила Эдварда Грира, сделавшего «Маркизу» целью своей постоянной охоты. Как не винила этого мальчика, Морана. Конечно, он не смог противостоять Гриру. Да и кто бы смог?

Услышав от Лукаса о том, что он поведал Морану про то, куда именно направится «Маркиза» после Кайман-Брака, Дидье в сердцах отвесил тому увесистый подзатыльник, сплюнул и отправил вниз, к пушкам, пока Марк беспомощно метался по палубе, пытаясь запустить механизмы, придавшие бы судну немедленное ускорение.

Но фрегат Грира был уже совсем рядом. Его корсары приготовили абордажные крючья. Не уйти!