Война теней - Олег Кулагин

Поднял голову и увидел, что Марченко занят странным делом. В правой руке он по-прежнему сжимал «вальтер-ППК» — хороший трофейный пистолет. А левая — тянулась в сторону неподвижного охранника рядом с машиной.

Нет, пальцы Марченко не касались «архангела» — они будто ощупывали воздух. И глаза смотрели куда-то вперед. Лицо было равнодушное… Словно не этот человек только что гнал водителя, уходя от невидимой погони.

Юрий растерянно моргнул. Цепочка событий возникла в памяти. И обнаружилась еще одна неправильность.

Где та несчастная старуха, которую они чуть не сбили?

Что вообще здесь происходит?

Шадрин оглянулся — кругом пустынно. И неестественно тихо. Наверное, часов шесть утра. Но это же центр города — кто-то мог услышать грохот аварии? Бывают здесь милицейские патрули?

Юрий осторожно шевельнулся, прикидывая расстояние до ближайших кустов.

В этот миг полковник выстрелил.

Пуля просвистела над головой, сшибла ветку. Листья закружились в воздухе…

Нет, целился он не в Шадрина. Еще две пули полетели в пустоту. Или не совсем в пустоту. Неясная тень мелькнула за кустами — лишь на долю секунды…

Теперь!

Юрий вскочил. Кто-то сзади схватил его за рубаху. Шадрин дернулся, оборачиваясь. Это был не полковник. «Архангел» с залитым кровью лицом — тот самый, что раньше трупом валялся у машины.

Короткий обмен ударами. И Юрий, и охранник — слишком слабые. Но «архангел», казалось, совсем не чувствует боли. Хотя левая рука его движется странно — будто где-то у локтя образовался дополнительный сустав.

Хук снизу — Юрий достает охранника в челюсть. Без толку — лицо врага похоже на маску, тяжелые кулаки работают, как поршни. Удар, еще удар… В глазах темнеет — «архангел» попал в сломанные ребра.

Земля уходит из-под ног. Охранник наваливается сверху, стискивает горло удушающим захватом. Шадрин бьет его локтем в живот — результат нулевой.

Всего в нескольких метрах поблескивает в траве «ТТ». Но сейчас до него не добраться…

— Пусти! — хрипит Юрий. — Сдаюсь!..

Где эта сволочь полковник? Почему не отзывает своего холуя?

Юрий отчаянным усилием поворачивает голову. И видит, как пляшут между деревьев две трудно уловимые тени. Будто хотят встретиться и все время промахиваются. Глаза не успевают различить подробности — только вздрагивают ветки и кружится подхваченная вихрем листва…

Вспышки выстрелов мелькают, как праздничный фейерверк. Потом патроны кончаются. У двух фигур наконец выходит друг друга нащупать. Из хаотичного мельтешения долетают звуки ударов…

Это похоже на сон. Люди не могут двигаться с такой скоростью. Будто в древней страшной сказке, а не в центре Москвы, в середине технологичного двадцатого века…

Обрывки мыслей проносятся в голове Юрия. Трудно о чем-то думать, когда оживший труп с разбитой головой пытается тебя задушить.

Правой рукой хоть немного ослабить захват. Левая напрасно шарит вокруг. Нет ничего — ни ветки, ни камня… Стоп, что-то твердое под пиджаком охранника!

Пальцы Юрия осторожно нащупывают это, выдергивают из чужого нагрудного кармана.

Есть!

Крепко стиснуть. И несколько раз вонзить «оружие» в плоть врага!

Хватка того заметно слабеет. Юрий бьет еще раз, отталкивает обмякшее тело.

Из глаза «архангела» до половины торчит обыкновенная перьевая ручка фабрики имени Красина.

Шадрин поворачивает голову. Кое-что еще изменилось: сверхъестественный поединок тоже близок к завершению. Полковник Марченко застыл над поверженной фигурой. Вытянул левую кисть и… что это? Будто серебряные искорки уходят из лежащего на траве человека, растворяются в ладони Марченко. А может, просто пылинки играют в солнечном свете?

— Ты была хороша, — равнодушно звучит голос полковника. — Жаль, что выбрала не ту сторону…

«С кем он болтает?»

Черт, да ведь это… Та самая старуха, которую они чуть не переехали! Хотя какая она старуха… Девушка в седом парике. Жива или нет? Сейчас не до этого.

Глаза Шадрина следят за полковником. А рука почти дотянулась до пистолета.

Рифленая рукоятка удобно легла в ладонь. Палец жмет спуск — некогда целиться! С такого расстояния он не промажет!

Пистолет вздрагивает в руке.

Черт! Пули летят в пустоту.

А Марченко… Он совсем не там, где был мгновенье назад!

Грохочут выстрелы. Но высокая фигура в сером костюме уже исчезла. И Шадрин кусает губы от собственного бессилия.

Сзади!..

Рывком оборачивается. Полковник глядит на него с презрением:

— Ворошиловский стрелок… Что, так и не понял?

«ТТ» вываливается из руки. Неведомая сила распластывает Юрия, будто железной плитой накрывает, давит к земле. Острой болью отзываются ребра, и хриплый, задушенный стон вырывается из легких.

Ладони полковника окутаны белесой дымкой. И туманные языки тянутся от них к Юрию. А может, это лишь бред гаснущего сознания…

«Я тебе еще нужен!»

«Конечно, — равнодушно звучит в голове. — Не сопротивляйся, и тогда все кончится быстро».

Мир погружается во тьму. Гаснут краски и звуки. Только силуэт Марченко, сотканный из нитей холодного света, пылает ослепительно, невыносимо ярко. Белые лучи огненными снопами идут из его ладоней…

Они словно иглы входят в тело Юрия. А он не может шевельнуть даже пальцем. Гулкий метроном стучит в висках…

«Не сдаваться!»

Мысли тонут в волнах боли. Но Шадрин опять выныривает.

Нет, умереть не боится. С мучительной ясностью осознает — бывает кое-что похуже смерти…

Иногда память — все, что у нас есть. Иногда это последнее, что удерживает над бездной.

Ты прожил короткую жизнь. Но она бесконечна, словно капля, отражающая целый мир. Ты был его частью. И ты можешь обрести силу целого мира.

Если вспомнишь теплые ладони матери… Взгляд любимой дёвушки. Слова клятвы, которую ты давал Родине. Друзей, вместе с которыми сражался и рисковал.

Нет, тебя это не спасет — ведь победа важнее спасения. Зато подарит несколько лишних минут…

Несколько лишних минут ты будешь бороться. Проваливаясь в забытье и взлетая в темную высоту. Чувствуя под собой умирающую траву. Все еще оставаясь лейтенантом Шадриным, неудачливым разведчиком двадцати трех лет от роду…

Сквозь удары сердца — едва уловимая вибрация.

Кругом все так же была тьма. Но в глухом безмолвии родился звук — сначала неясный, потом отчетливый, рвущий пространство.

Чей-то истошный крик.

Шадрин открыл глаза. Он до сих пор ничего не видел, кроме нависавшего над ним силуэта Марченко. Зато он осознал, откуда долетает крик.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});