Моргенштерн (сборник) - Михаил Харитонов

У Марковны были твёрдые понятия о том, как нужно делать жизненно важные дела. Например, есть. Есть нужно было непременно за столом. Еда должна лежать на тарелке и быть горячей — иначе это не еда никакая, а баловство. Читать за едой категорически воспрещалось. Есть полагалось чинно, без лишней суеты, и непременно молча: все разговоры начинались за чаем. Чай полагалось пить без сахара, но со сладостями. Курить во время трапезы, опять же, запрещалось абсолютно. И так далее.

Яна, конечно, помнила, что Ольга Марковна Бенеш, названная в честь святой равноапостольной русской княгини своим отцом, сентиментальным славянофилом и чешским патриотом (в те времена подобное сочетание ещё не казалось странным), родилась в Праге, а раннее детство провела в маленьких сонных городках на юге Франции. Вкус второго — после водки — русского национального напитка Ольга Бенеш узнала уже в Сибири. Тогда он показался ей отвратительным, как и вся эта страна в целом.

Однако на склоне лет Марковна, что называется, обрусела.

Девушка ошпарила кипятком заварочный чайник. Достала с верхней полки облупившуюся синюю жестянку с заваркой и щедро всыпала три столовых ложки: тётя Оля любила покрепче. Потом она залила кипятком треть чайника, накрыла крышечкой, и в который раз подумала, что влипла.

Как же у неё в жизни всё получается по-дурацки. Девки с курса уже повыскакивали замуж за молодых и перспективных, а она всё занималась какой-то наукой. Потом вступило в голову, что надо устраивать семейную жизнь. Устроила, дурища. Хорошо хоть, детишек не наделали — да и расстались, что ни говори, вовремя.

Не забыть ещё долить воды. Вот так. Теперь хорошо.

Теперь Герман. Скажи себе честно, сучка: он не твой мужчина. Просто — не твой мужчина. И — чего уж там — ты его ведь больше не хочешь. Раньше хотела, а теперь нет.

Ну да, конечно, кое-чем ты ему обязана. Когда с тобой было… это самое… ну ты помнишь тот месяц, дорогая, ты была совсем плохой, да? — он с тобой сидел. Кормил тебя розовыми таблетками. Менял под тобой простыни. Ты открывала глаза, а он тебе говорил: «Только иногда просыпайся, пей сок и обязательно чисти зубы». Выгонял тебя в ванную и заставлял чистить зубы.

Ну да. Я бы так и сгнила. Теперь я должна быть всю жизнь ему благодарна. А у меня на него, как бы это сказать, не стоит. Раньше стояло, а теперь не стоит. Я его не хочу. Вот.

Яна вспомнила белые веснушчатые ноги Германа, его бритые подмышки, пахнущие земляничным мылом, медленные движения, и обязательный, как контрольный выстрел, поцелуй в шею, и у неё всё сжалось внутри: неужели она когда-то его хотела, плыла от прикосновений? Брр.

Хотя — почему брр? Да, было, тянуло, плыла. А теперь — нет. Обычное дело.

Почему же ты позволила втянуть себя в его дурацкие затеи? А вот поэтому. Чтобы отплатить за те розовые таблетки, и вообще за всё. Отдать долг и разбежаться.

Что, скажешь, не так? Очень уж ты, голубушка, проста.

Всё, настоялось. Разливай, что-ли.

Девушка взяла за ушки деревянный подносик с двумя чашками и понесла в «залу» — так тётя Оля называла большую комнату, где она обычно столовалась. На сей раз тётя Оля была намерена почаёвничать со смаком. Она молча выдула две чашки, закушала бурую жидкость конфеткой «коровка», и только после этого соизволила продолжить разговор.

— Давай ещё раз прикинем. Выглядит всё так, — начала она. — Есть эти двое: Гера и Роберт. Думаю, что есть и кто-то третий, слишком уж ребята синхронно действуют… ну да ладно. Допустим, их цель — повернуть решётку спутника на Москву. Это требует сочетания трёх условий. Во-первых, нужны данные, куда и как её поворачивать. Это сделала ты.

Яна сказала "м-м".

— Во-вторых, программы управления спутником. Программы они, ты говоришь, достали у разработчика. Ещё им нужен выход на центр управления. Этот, как его, Шацких… нет, всё-таки Шацкий.

— Да я его видела как-то у Геры. Он вообще-то серьёзный дядька. Не будет он связываться с сопляками. — Яна сморщила носик. — Это же должностное преступление.

— Знаю я эту породу, знаю как облупленных. Кто он у них? Начальник центра? Небось, полжизни на спецобъектах провёл. А теперь получает три тысячи в месяц, и дуется. За державу ему обидно, — процедила сквозь зубы Марковна. — Наверняка полдома завалено брошюрками про евреев и всемирный заговор.

— Да вроде бы нет, — Яна замялась, — он с виду приличный.

— Нет там приличных, нет, — Марковна поморщилась, как от зубной боли: с советскими военными у неё были связаны не самые лучшие воспоминания молодости. — Ладно, проехали… Но этого мало. Допустим даже, они сидят на объекте. Допустим, у них есть программа. Допустим, у полковника есть полномочия манипулировать со спутником. Допустим даже, что сейчас всё развалилось до такой степени, что никто ничего не замечает… Но этого мало. Спутник, насколько я понимаю, считался военным. Их системы безопасности я примерно знаю. Ни у какого полковника нет и не может быть кодов подтверждения. А без них всё это бесполезно. Спутник выйдет на связь. Закачают в него программу. Он её примет, конечно. И потребует коды. А без них компьютер ничего выполнять не будет. Так что весь ваш заговор — чушь собачья. Налей мне ещё чая.

— Не знаю… Наверное, они как-нибудь об этом подумали, — немного растерялась Яна. — Наверное, коды Роберт достал. По своим каналам. Он шестерит у какой-то большой шишки.

— Ты не поняла. Никакая шишка из новых до этого конверта не доберётся. Потому что он лежит в той самой комнате, где находятся другие такие конверты. С кодами оборонных систем. Если кто-нибудь из посторонних получит доступ к этим бумажкам, на следующий день можно будет принимать на Красной Площади парад войск НАТО. А вот этого они всё-таки боятся. Западникам может и надоесть возиться с русскими обезьянами. Посадят в Кремль толкового американского лейтенанта — и все дела. Так что кода ни у кого нет. И не морочь себе голову.

— Погоди-погоди… — Яна сморщила нос. — Ты хочешь сказать, что ребята не знали про код? Чушь какая-то. Да и Шацкий — он же не идиот. Он же такие вещи как бы должен…

— Знали, конечно, — вздохнула Марковна. — Они думают, что он у них есть. Кто-то им его дал. Или продал.

— Тётя Оля, не крути. Ты же говорила, что код достать нельзя?

— Настоящий — нельзя. А конверт с какой-нибудь чушью, правдоподобно выглядящий… легко. Тут есть два варианта. Либо они давно в разработке. Тогда конверт им дал кто-то из конторы. Феесбешники, наверное. Тогда вас всех возьмут, когда вы попытаетесь выйти на связь со спутником. Только зачем? Может, им нужен открытый процесс? Военный спутник, то-сё, угроза нацбезопасности… если вбросить это в прессу, то можно провернуть всякие дела… — тётя Оля задумчиво уставилась в потолок.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});