Последнее искушение. Эпилог - Малков Семен

Помощь ей была нужна позарез, однако не думая ни минуты, Даша ответила ему отказом. Стараясь не обидеть олигарха, дипломатично отговорилась:

— Я ценю, Лев Григорьевич, ваше сочувствие к моему трудному положению, но еще не готова к таким переговорам. Извините!

— А вы все же подумайте и дайте знать, — Юхновский не скрывал своего разочарования. — Знайте, Дашенька: я в любой час к вашим услугам. Мой мобильный — на обороте записки.

— Хорошо, я дам знать, если понадобится, — неопределенно пообещала Даша больше для того, чтобы закончить тягостный разговор.

* * *

Положение с финансами было аховое, на ее имя пришло уведомление о том, что несколько кредиторов уже подали в арбитражный суд иски за невыполнение договоров и, выдержав еще пару дней, Даша, поступившись самолюбием, решилась-таки обсудить это вечером с мужем. Она опасалась, что он придет домой поздно, но на сей раз Петр вернулся с работы вовремя. И обрадовавшись этому, Даша встретила его, несмотря на затянувшуюся размолвку, приветливей обычного.

— Проходи, Петя, на кухню — покормлю тебя, — с легкой улыбкой предложила, когда он помыл руки. — Хоть я и не ахти какая повариха, но думаю, домашняя еда вкуснее ресторанной.

— Это точно, — с удивлением взглянув, сразу же подхватил ее тон муж. — Но напрасно прибедняешься. Уж что-что, а готовишь ты отменно!

Атмосфера у них потеплела, за ужином Петр даже шутил и, когда поел, Даша решилась, наконец, поговорить с ним о своей фирме.

— Вот, у тебя, Петя, дела все время идут в гору, а у меня — сплошные неудачи, — робко начала она, заметив как он потянулся и вытащил газету из пачки, что принес с собой. — Может, посоветуешь — как поправить положение?

К ее удивлению оказалось — муж в курсе ее неприятностей.

— А я и сам хотел с тобой поговорить. Специально прихватил домой этот бульварный листок, — он положил перед ней газету, которую держал в руках. — Вот читай здесь, в углу страницы! Видишь маленькую заметку? — ткнул пальцем перед ее носом. — Она о твоих делах. Вредная, но в ней — правда!

Даша пробежала глазами мелкий газетный шрифт, и у нее по щекам потекли слезы. Суть была проста: сообщалось, что ее новая, так много обещавшая фирма ликвидируется в виду банкротства.

— Да как они смеют! Этого же еще не произошло! — возмутилась она, утирая платочком слезы. — Ведь теперь и остальные кредиторы возьмут меня за горло! Я на редакцию в суд подам!

Однако вместо сочувствия Петр поддержал газету:

— Но разве это неправда, что твою фирму кто-то подвел, и она оказалась недееспособна? И верно поступили кредиторы. Они пытаются спасти хоть часть своих денег, пока не арестовали твои счета и не начали процедуру банкротства. Тогда все, что осталось, присвоят ворюги-чиновники.

Даша перестала плакать, глаза у нее высохли.

— Ты говоришь о моей беде так равнодушно — будто тебя это не касается! — медленно произнесла она с глубокой обидой. — Вместо того, чтобы мне помочь!

Но Петр не принимал всерьез ее бизнеса и с усмешкой спросил:

— А чем я могу помочь? Вести за тебя дела? Выбивать долги из твоих несостоятельных партнеров? Так у меня своих подобных забот — по горло!

Из Дашиных прекрасных глаз снова потекли слезы.

— Так что же мне делать, Петя?

— То, о чем пишут в газете — ликвидировать убыточную фирму! — уверенно посоветовал Петр. — Тебе надо заняться чем-нибудь другим, например, благотворительностью. Полезное занятие! А бизнес — не женское дело.

Но Даша его уже не слушала: была с ним не согласна и в душе ее бушевала обида. Она сурово нахмурила брови и сухо произнесла:

— Позволь мне самой судить — какое дело нравится. И считайся с этим, если меня хоть сколько-нибудь еще любишь!

Горько вздохнув, Даша решилась поставить все точки над «i»:

— Знай: дело свое я не брошу! Кстати, и газета признает, что моя фирма уже принесла немало пользы. Ты поможешь мне рассчитаться с долгами? Деньги нужны немалые.

Петр немного подумал и отрицательно покачал головой.

— Нет, и маленькой суммы на это не дам! На что другое — пожалуйста. Твой бизнес убыточный, сама знаешь. Это — прихоть, и потакать ей я не стану. Точно не помню, но кто-то из великих сказал: «В делах друзей и родственников нет, есть лишь интересы!»

Прихватив с собой пачку газет, Петр ушел в свой кабинет, а Даша, убирая со стола посуду, горько посетовала:

— Что же случилось с Петей? Ведь ради счастья можно исполнить прихоть любимой женщины! Неужели разлюбил и совсем не дорожит нами? Даже сыном не интересуется! Для него существуют только его дела.

По лицу Даши струились слезы. Она их уже не вытирала, и они капали на ее красивый домашний пеньюар. Разлад с мужем перерастал в разрыв.

* * *

Глубоко переживая в душе пренебрежение мужа ее интересами и отказ в финансовой помощи, Даша допоздна просидела в детской, возле спящего сына, и легла в постель, когда Петр уже был во власти Морфея. При мысли, что между ними уже нет былого чувства, она вновь лила слезы и всю ночь почти не спала. Поэтому, вопреки обыкновению, утром не встала, чтобы проводить мужа на работу, и он ушел голодный и злой.

А Даша, твердо решив сама выпутаться из долгов и спасти свой маленький бизнес, первым делом позвонила матери, чтобы оставить на ее попечение ребенка. Анна Федоровна уже окончательно ушла с работы и помогала растить Юрочку. Это она весь день с ним нянчилась, пока Даша находилась в своем офисе.

— Мамулечка, ты не смогла бы пожить у нас, пока я не улажу проблемы со своей фирмой, — попросила дочь, когда Анна Федоровна подошла к телефону. — Мне могут понадобиться несколько вечеров для важных деловых встреч.

— А почему ты не поручишь это Пете? — удивилась мать. — Он лучше тебя разбирается в таких делах и скорее все уладит.

— Он не может и не хочет заниматься моими делами. У него и своих хватает.

— Хорошо, только сегодня ничего не выйдет: папа уезжает в длительную командировку и мне надо собрать его в дорогу.

— Понятно, — согласилась Даша. — Только уж завтра меня не подведи, приезжай прямо с утра! А сегодня вечером попрошу побыть с Юрой его прабабушку.

И закончив говорить с матерью, тут же позвонила Вере Петровне. Однако трубку взял старый профессор. Он очень любил жену внука и просиял, услышав ее голос.

— Ну как ты там, моя красавица? Небось, переживаешь, что дела плохо идут, — сразу же выразил ей свое горячее сочувствие. — Читал в прессе, но газетчики, как всегда, преувеличивают! О каком банкротстве может идти речь, когда твой муж такой крутой миллионер?

— Нет, дорогой Степан Алексеевич, все так — как пишут. Петя в этом деле мне не помощник, — открыла ему печальную правду Даша. — Мои дела его тяготят, и он велит мне ликвидировать фирму.

— Как же так? Да и газеты пишут, что ты приносишь пользу, — поразился ученый педагог. — Он что, не дает тебе денег? Я с ним поговорю!

— Вот этого не надо делать! — решительно возразила Даша. — И Петя вас не послушает, и главное: вам надо беречь здоровье.

Она перевела дыхание и преувеличенно бодро его заверила:

— Не беспокойтесь, я и сама справлюсь. В этом газеты врут! Мне бы Веру Петровну! — попросила его, чтобы закончить с неприятной темой. — Не на кого оставить Юрочку, а у меня важная деловая встреча.

— Она вышла в магазин. Вечером мы, наверно, вместе приедем, — успокоил ее профессор, но снова заговорил о внуке: — А почему с сыном не посидит Петя? Его разве нет в Москве?

— Он здесь, но приходит домой очень поздно. Сами знаете — какими делами ворочает.

— Знаю, но это не дает основания забыть о семейных обязанностях! — сердито проворчал старик. — Нет! Я обязательно приеду с Верой и прочищу ему мозги.

* * *

Лев Григорьевич Юхновский как раз принимал у себя бухгалтершу Шапкину, когда по мобильному позвонила Даша. Он был в прекрасном настроении. Лия Сергеевна доложила, что газетные публикации сделали свое дело: среди акционеров фирмы — паника, и ей удалось скупить для него почти задарма много акций. К тому же все, кто еще не предъявил счетов, в том числе коммунальщики, потребовали немедленной оплаты. Поэтому, когда услышал голос той, кого так упорно добивался, олигарх воспринял это как должное.