Вайолет, созданная из шипов - Джина Чэнь

ты хочешь остаться Провидицей, стоит начать вести себя соответствующе.

Я показательно приседаю в реверансе.

– Заслужи мое уважение, и я буду относиться к тебе соответствующе.

Одним быстрым шагом Сайрус сокращает между нами дистанцию, едва ли слыша шепот Данте: «Мне пора».

Я подаюсь вперед, словно в танце, сердце бешено стучит в груди. Я скучала по этому, по нашим ссорам, когда мы ходим по кругу, словно фехтовальщики, совершая атакующие выпады и парируя удары противника. Он утверждает, что споры со мной – пустая трата времени, но не может сопротивляться желанию указать мне на мое место.

– Ты умна, – тихо говорит он, – но слишком высокомерна. И в скором времени ты узнаешь, что люди слушают тебя только потому, что за твоей спиной стоит монарх, поддерживающий тебя, но править ему осталось недолго. – Он наклоняет голову, скрывая взгляд под тенью ресниц, и одна прядь падает ему на лоб. – В твоем благословенном разуме нет ни одной бескорыстной мысли, а я никогда не свяжусь с кем-то подобным. Гордись, потому что твоя гордыня – это все, что у тебя есть.

Кровь в моих жилах кипит. Если ему так хочется поставить меня на место, я с радостью укажу на его. Снимаю перчатки и убираю их в рукав.

– Может, мне стоит получше взглянуть на нити твоей судьбы? – он не позволял мне делать ему предсказания с первого моего года в башне. – Раз ты так уверен, что можешь справиться и без меня, то я должна буду увидеть в будущем успех.

Я тянусь к его сжатым в кулаки ладоням, но стоит мне коснуться костяшек его пальцев, как Сайрус вздрагивает. Это страх или стыд? Он знает, что я могу посмотреть и его воспоминания. Интересно, есть ли ему что скрывать?

– Вайолет.

Данте тянет меня назад за плечо. Он встал между нами, а его ореховые глаза превратились в щелочки. Он попытался проделать то же самое с Сайрусом, но тот увернулся.

– Пусть сделает это, – огрызается Сайрус.

– В садах есть люди.

Сайрус выдыхает сквозь сжатые зубы, словно, наконец, осознав непристойность устроенной нами сцены. Рядом никого нет, чтобы подслушать, но для наблюдавших все ясно как день: принц не может контролировать свою Провидицу, которая меньше часа назад с радостью унизила его на глазах всего двора.

– Тебя бы здесь не было, если бы не я, – говорю я. – Никогда не забывай об этом, принцесса.

Зарывшись руками в свои волосы, Сайрус качает головой, пытаясь стряхнуть остатки раздражения.

– Такое не забывают.

С его губ срывается сухой удушливый смешок. Он даже не удостаивает меня взглядом, сразу поворачивается ко мне спиной.

– Встретимся в другое время, Данте.

Я смотрю ему вслед, пока его не окружает личная стража, а звук его шагов не начинает отдаваться эхом по мраморной дорожке.

– Не могли бы вы оба перестать ставить меня в такое положение? – ворчит Данте за моей спиной.

– Я не буду держать на тебя обиду, если ты выберешь Сайруса. Он нуждается в поддержке куда больше.

– Я не стою перед выбором, Вайолет. Вы не товары на рынке. Это так не работает. Вы оба мне дороги.

Я пожимаю плечами, прикусив язык. В свое собственное будущее я заглянуть не в состоянии, но всегда знала, что буду сидеть на задворках, смеясь издалека. Я слишком необычна для двора и слишком амбициозна, чтобы существовать среди простого люда. Я рада той дружбе, что есть у меня с Данте. Многие сказали бы, что мне стоит быть благодарной за мой дар видения, за то, что я вообще могу быть здесь. Что я вообще не должна чувствовать ничего кроме благодарности.

Данте понимает, хоть ему это и не нравится. Он знает, как шатко положение чужака.

Десять лет назад его мать, глава Хипси, руководила столкновением, которое могло остановить продвижение Эвинии в Фейский лес. Как один из граничащих регионов республики Балика Хипси долго терпели пожары, которые двигали границы. Глава верила, что только действиями можно заставить к себе прислушаться, и была права.

Когда новость о восстании достигла столицы, эвинийцы пригрозили отправить больше солдат на юг. Республика Балика и король Эмилиус провели переговоры, чтобы избежать войны. Решили, что неконтролируемые поджоги леса прекратятся, но глава Хипси должна покинуть свой пост. Если бы Сайрус не встал на защиту Данте, что жил тогда в столице, его бы ждало изгнание.

Моя магия и покровительство короля Эмилиуса дают мне защиту, как и благосклонность Сайруса когда-то защитила Данте, но этого никогда не будет достаточно. В конце концов, отношения не меняются, в отличие от королей. Легко потерять все, что ты так усердно строил. Например, из-за конфликтов лордов или из-за обиженного кронпринца с горячей головой. У меня нет привилегий, я не могу себе позволить быть хорошей. Хорошими остаются только те, кому никогда не приходилось зубами и руками бороться за то, чего они хотят.

Да, на свете есть добрые люди, как Данте, кто знаком с несправедливостью жизни, но каким-то необъяснимым образом умудряются сохранить в себе сострадание. Но меня доброй назвать нельзя.

Добрых в этом мире едят живьем.

Мы с Данте заканчиваем свою прогулку по садам, говоря о чем угодно, кроме Сайруса или будущего, но острый взгляд принца, когда он противостоял мне, слишком уверенный, чтобы нравиться мне, занимает все мои мысли.

3

Вечера мне нравится проводить на балконе своей башни, свесив ноги сквозь железное ограждение. Моя мантия румяного розово-фиолетового цвета заката накинута на плечи.

Здесь мне открывается лучший вид во всей Эвинии.

Туман с реки ползет по улицам кварталов Науки и Искусств. В нижней части города красные здания отмечают начало Лунного квартала. Часть города, где живет низший класс: иммигранты из Юэ, которые приехали в Эвинию за лучшей жизнью и работой, как и моя мать, которую я не знаю. Одиннадцать лет своей жизни я провела в лабиринтах этих улочек.

Тогда я едва ли могла читать вывески на юэйском, что висели над окнами магазинов подержанных товаров и ресторанов с блюдами из требухи. Я думала, что все сокровища можно найти на базаре, где добрый бродячий музыкант купил мне однажды сладости. Думала, что мир заканчивается там, где передо мной встает стена, на которую я не могу взобраться, так она высока.

Я видела чужие края в своих снах, но мой разум еще не умел запоминать эти картинки. Леса размерами с горы, бесконечные горизонты, смех радости и слезы войны из прошлого. По сравнению с этим, мои дни были ничтожно малы. Как эти видения могут быть чем-то кроме фантазий или другой жизни?

Когда я стала достаточно взрослой, чтобы осознать ценность своего дара, пришло и понимание моего великого предназначения, но у меня не было возможности добраться туда, куда нужно. Видение само по себе не имеет веса, если в его правдивость некому