Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я сто раз представлял себе, как он выглядел в то утро. Стоял в одиночестве и задумчивости у входа в полную людей комнату. Рик, сын своего отца, чье великое славное наследие прорезало морщинами его лоб. Рик, ожидавший, подобно Наполеону перед сражением, того момента, когда Судьба протрубит и призовет его к наступлению. Никогда в жизни он нигде не появлялся с ленивым видом, никогда не опаздывал и не оставлял по себе плохого впечатления. В то дождливое воскресенье, когда Божий ветер свистел среди сосновых балок над головой, а безутешное человечество, сидевшее на передних скамьях, не слишком ловко себя чувствуя, дожидалось Рика. Но звезды, как мы знаем, — подобны идеалам и неуловимы. Начали поворачиваться головы, заскрипели скамьи. Рика все нет. Ученики вечерней школы, уже собравшиеся на своих скамьях, облизывают губы, нервно поправляют галстуки. Рики удрал. Рики физически не способен выносить неприятности. Дьякон в коричневом костюме с непонятной застенчивостью дилетанта направляется, прихрамывая, к ризнице, где, возможно, прятался Рик. Внезапный грохот. Все головы резко поворачиваются, и взоры всех вперяются в конец прохода, где находится большая западная дверь, которую внезапно открыла снаружи чья-то таинственная рука. На фоне серых облаков над морем появляется силуэт Рика Т. Пима, доныне известного всем нам в качестве естественного наследника Дэвида Ливингстона;[5] он торжественно склоняется перед своими судьями и своим Создателем, закрывает за собой большую дверь и почти тотчас исчезает на ее черном фоне.
— Просьба от старенькой миссис Харманн к вам, мистер Филпотт. — Филпотт — фамилия священника. А голос принадлежит Рику, и все, по обыкновению, замечают, какой он красивый, как он объединяет, как все любят его, как он пугает и притягивает своей неизменной самоуверенностью.
— Вот как — и о чем же она просит? — говорит Филпотт, страшно взволнованный этой вестью, поступившей столь издалека. Филпотт ведь тоже валлиец.
— Она была бы рада, если бы завтра ее подвезли до Общей больницы в Эксетере, чтобы она могла повидать своего мужа до операции, мистер Филпотт, — говорит Рик с еле заметной ноткой укора. — Похоже, она считает, что он не вытянет. Если вам это не с руки, я уверен, кто-то из нас мог бы позаботиться о ней, верно, Сид?
Сид Лемон — кокни, чей отец не так давно переехал на юг из-за артрита и, по мнению Сида, скоро помрет от скуки. Сид любимый адъютант Рика, шустрый и озорной, как и все городские мальчишки. Сид навсегда — даже и сейчас — останется для меня Сидом и чуть ли не духовником, каким никто для меня не был, кроме Поппи.
— Посидим с ней вместе хоть всю ночь, если понадобится, — заявляет Сид со страстной прямотой. — И весь следующий день, верно, Рики?
— Помолчите, — буркает Мейкпис Уотермастер.
Но это относится не к Рику, который в этот момент запирает церковную дверь изнутри на засовы. Мы с трудом различаем его в пронизанной пятнами света полутьме портала. «Щелк» делает первый засов, установленный так высоко, что Рик с трудом дотягивается до него. «Щелк» делает второй, находящийся совсем внизу, так что Рику приходится пригнуться. Наконец, к явному облегчению слабонервных, он соизволяет двинуться вперед, к помосту виселицы. Ибо к этому времени наиболее слабые из нас уже всецело зависят от него. К этому времени мы уже мысленно молим его, сына старика Ти-Пи, улыбнуться нам, заверяем, что ничего против него не имеем, осведомляемся о здоровье милой дамы, его бедной матушки, ибо эта милая дама, как всем известно, находится ныне не в себе и никто не в силах вывести ее из этого состояния. Она сидит, величавая вдова, в доме на Эйрдейл-роуд, в комнате с задернутыми занавесками, под гигантской цветной фотографией Ти-Пи с регалиями мэра и плачет и молится, чтобы ей вернули покойного мужа. А в следующую секунду — чтобы он оставался там, где он есть, и она была бы избавлена от позора. А еще в следующую — подстрекает Рика, словно старый понтер, каким она втайне является: «Выложи им все, сынок. Разбей их, прежде чем они разобьют тебя, поступи с ними, как поступил твой отец, даже ударь по ним сильнее». К этому времени наименее практичные служители нашего импровизированного трибунала уже были перетащены, если не подкуплены, на сторону Рика. И словно желая еще больше подорвать их авторитет, валлиец Филпотт в своей невинности совершает ошибку, поставив Рика рядом с кафедрой, на то самое место, с которого он с таким блеском и проникновением читал нам заданный на день урок. Более того: валлиец Филпотт сам подводит Рика к этому месту и разворачивает стул, чтобы Рик мог сесть. Но Рик не настолько послушен. Он продолжает стоять, удобно положив руку на спинку стула, словно намереваясь его усыновить. И заводит с мистером Филпоттом диалог на более легкие темы.
— «Арсенал» в субботу потерпел поражение, — говорит Рик. «Арсенал» в лучшие времена был второй великой любовью мистера Филпотта, как и Ти-Пи.
— Не будем сейчас об этом, Рик, — говорит мистер Филпотт в волнении. — У нас есть дело, о котором, как тебе хорошо известно, нам следует поговорить.
Наш пастор с несчастным видом занимает место рядом с Мейкписом Уотермастером. Но Рик достиг своей цели. Он установил связь с Филпоттом, хотя тот вовсе этого не хотел, он предстал перед нами человеком чувствительным, а не злодеем. И, сознавая, что он этого достиг, Рик улыбается. Всем нам сразу — грандиозно, что вы сегодня здесь, с нами. Его улыбка сплачивает нас — в ней нет нахальства, она впечатляет своим состраданием к человеческим слабостям, приведшим нас к этой злополучной ситуации. Только сам Мейкпис да Перси Лофт, великий стряпчий из Доулиша, известный как Перси-Писака, примостившийся с бумагами рядом с ним, сидят с каменными лицами, всем своим видом выражая неодобрение. Но Рику они не внушают ужаса. Ни Мейкпис, ни, уж конечно, Перси, с которым у Рика в последние месяцы установились отличные отношения, основанные, как говорят, на взаимном уважении и понимании. Перси хочет, чтобы Рик учился на адвоката. Рик склоняется к этому, а пока хочет, чтобы Перси дал ему деловой совет относительно кое-каких сделок, которые он замышляет. Перси, вечный альтруист, оказывает услуги бесплатно.
— Замечательно вы сегодня выступали перед нами, сэр Мейкпис, — говорит Рик. — Никогда не слышал ничего лучше. Эти ваши слова будут звучать в моей голове подобно райским колоколам, пока меня не призовет к себе Господь, сэр. Здравствуйте, мистер Лофт.
Перси Лофт выступает сейчас в слишком официальной роли и потому молчит. А сэр Мейкпис привык к лести и воспринимает ее как должное.
— Садись же, — говорит наш либеральный член парламента данного округа и мировой судья.
Рик тотчас повинуется. Рик — не противник властей. Как раз наоборот: он сам власть, как мы, колеблющиеся, уже знаем, — властитель и одновременно судия.
— Куда ушли деньги, собранные по Обращению? — спросил без дальних околичностей Мейкпис Уотермастер. — За один только прошлый месяц было пожертвовано около четырехсот фунтов. Триста за предыдущий месяц и еще триста в августе. По вашим подсчетам за этот период было получено сто двенадцать фунтов. Ничего из этой суммы не положено на счет, и нет наличности. Куда ты все это девал, мальчик?
— Купил автобус, — говорит Рик, и Сид, сидевший вместе с остальными на скамье, чуть, по его собственным словам, не окочурился.
* * *Рик говорил двенадцать минут по часам отца Сида, и, когда закончил, между ним и победой — Сид был твердо уверен — стоял один только Мейкпис Уотермастер.
— Пастор был завоеван еще прежде, чем твой папа открыл рот, Постреленок. Ну, иначе и быть не могло: ведь это он дал Ти-Пи первый раз выступить с кафедры. Старина Перси Лофт — ну, у Перси к тому времени были дела поважнее, верно ведь?
Рик уже заткнул ему рот. А остальные склонялись то туда, то сюда, вверх-вниз, как трусы у шлюхи: надо же было понять, куда прыгнет Их Светлость Высокочтимый Мейкуотер.
Прежде всего Рик великодушно объявляет о своей полной ответственности за все.
— Вина, — говорит Рик, — если она есть, — должна быть свалена у его порога.
Рассуждения о звездах и идеалах — ничто в сравнении с теми афоризмами, которые он бросает нам:
— Если надо нацелить перст указующий, нацеливайте его сюда. — И тычет в собственную грудь. — Если должна быть расплата, вот вам адрес. Я тут, перед вами. Пошлите мне счет. И пусть на его ошибках учатся те, кто его в это вовлек, если таковые были, — призывает он своих судей, ребром пухлой руки — для вящей убедительности — припечатывая слова.
Женщины любовались руками Рика до конца его дней. Они делали выводы на основании толщины его пальцев, которые он, жестикулируя, всегда держал вместе.
— Откуда он научился ораторскому искусству? — почтительно спросил я как-то Сида, когда мы сидели за «маленькой выпивкой», как они с Мег это называли, у камина, в их доме в Сербитоне. — С кого он брал пример, если не считать Мейкписа?
- Особо опасен - Джон Ле Карре - Шпионский детектив
- Мертвые львы - Мик Геррон - Детектив / Триллер / Шпионский детектив
- Пожар в лаборатории №1 - Хайнц Фивег - Шпионский детектив
- Вчерашний шпион - Лен Дейтон - Шпионский детектив
- Бриллианты вечны. Из России с любовью. Доктор Ноу - Ян Флеминг - Шпионский детектив
- Тень Ирода - Чингиз Абдуллаев - Шпионский детектив
- Мерцание «Призрака»: Ангелы Смерти - Павел Владимирович Шилов - Боевик / Триллер / Шпионский детектив
- Прочитанные следы - Лев Самойлов - Шпионский детектив
- В погоне за призраком - Николай Томан - Шпионский детектив
- Zero. Кольца анаконды - Юрий Горюнов - Шпионский детектив