Океанский патруль - Анатолий Сарычев

Показываться в середине водоема и пугать аборигенов снаряжением людей-лягушек у Клима не было никакого желания. Чем меньше вопросов, тем лучше живется не только разведчикам, но и морским спецназовцам.

Знаком показав Малышу, что надо раздеться, каперанг в темпе начал снимать с себя сначала акваланг, а потом и гидрокостюм. Еще минута ушла на то, чтобы привязать акваланги и гидрокостюмы к лодке.

Вынырнув на поверхность, Клим с Малышом одновременно спохватились и снова ушли под воду. Надо было привязать лодку ко дну за узловатые корни, высовывавшиеся из берегов и сплошным слоем покрывавшие все дно протоки.

Вынырнув второй раз, Клим внимательно прислушался. Оглушительно орали птицы, радуясь наступившему дню.

– Похоже, это вулканический остров. Видишь мангровые заросли и пресную воду в протоке?

– Низковат островок для вулканического, – с сомнением протянул Малыш, выплевывая попавшую в рот воду.

– По идее, на возвышенностях таких островов могут быть прерии и саванны, – гнул свою линию Клим.

– Давай продолжим дискуссию на берегу, – предложил Малыш и поплыл брассом к правому берегу.

– Хорошая мысля приходит опосля, – ответил старой русской поговоркой Ворох, следуя примеру своего напарника.

Выбравшись на берег первым, Малыш протянул Климу руку, помогая ему взобраться на крутой берег.

Глава 6. Первая встреча с туземцами

– Большой белый человек, ты хорошо плаваешь! – негромко произнес по-испански мужской баритон из кустов.

– Мы тоже тебя приветствуем, местный человек! – по-английски ответил Клим, делая шаг в сторону.

Из кустов вышли пятеро туземцев, смотревших на Клима с Малышом широко открытыми глазами.

– Вы – сыновья большого Мзунги? – спросил, сделав шаг вперед, полный туземец, одетый в защитную рубашку и обрезанные ниже колен выцветшие синие джинсы. Его главной достопримечательностью был черный галстук-бабочка, криво сидевший на шее.

Толстяк сделал шаг вправо, толкнув плечом высокого туземца с огромной шапкой курчавых волос, на самую макушку которых была надета малюсенькая бейсболка желтого цвета. Тот безропотно отступил назад, не выразив на своем лице никакого удивления. Раньше бейсболка явно принадлежала годовалому ребенку и смотрелась на огромном туземце довольно комично, но ни Клим, ни Малыш не могли себе позволить улыбок, не зная, как отнесутся к этому аборигены. Представив, как этот здоровяк сдергивает с головы маленького белого мальчика бейсболку, Клим с трудом сдержался, чтобы не расхохотаться, но позволил себе лишь небольшую улыбку. Толстяк в ответ тоже расплылся в улыбке, показав черные зубы.

«Понятно, бетель жуешь! Значит, не такой ты дикий и у тебя есть канал сообщения с материком. На островке бетель не растет», – отметил про себя Клим.

И сразу вся пятерка аборигенов начала улыбаться, низко кланяясь Вороху, которого они сразу произвели в начальники. Туземцы нарочито обращались только к нему, полностью игнорируя Малыша, который и был выше ростом, и выглядел намного представительней. Так, по крайней мере, считал Клим, но аборигены явно придерживались своей точки зрения. Переубеждать местных жителей было не только бесполезно, но и опасно. Ведь неизвестно, по каким критериям аборигены оценивают людей.

– Пойдем в деревню, большой белый человек? – предложил толстяк, рукой показывая направление движения.

– Интересно, нас кормить будут? – по-русски спросил Малыш, погладив свой живот.

Несмотря на довольно высокий рост аборигенов, он на целую голову возвышался над толпой, восторженно вертя головой во все стороны.

Клим попробовал одернуть своего коллегу:

– Веди себя достойнее. Ты же все-таки белый человек. Больше пафоса, капитан второго ранга!

– Это ты зря. Один из нас, то есть ты, должен изображать из себя старшего сына этой, как его, Мзанги, что ли? А я довольствуюсь ролью младшего, немного придурковатого сына. Знаешь, как злой и добрый следователь. Или как в русских сказках – Иванушка-дурачок и его второй брат, умница, – немедленно ответил Малыш, сохраняя восторженное выражение лица.

Вот только глаза у напарника были холодные и прищуренные. Он внимательно следил за обстановкой, готовый сразу начать действовать.

– Должен сказать, что в твоих словах есть определенный резон, – вынужден был согласиться Клим.

Сместившись немного вправо, толстяк движением руки послал вперед молодого парня с цветастой косынкой на голове. Из всей одежды на нем были короткие в полоску шорты, которые практически не скрывали мощной мускулатуры, буграми перекатывающейся под золотистой кожей аборигена.

– Пожалуй, в жилах этих детей природы течет кровь маори или полинезийцев, – заметил Малыш.

– Местные кадры – отличные мореходы. Они проплывают на своих лодках с балансирами тысячи миль, поэтому в этих красивых парнях может быть намешано какой угодно крови. Вспомни Кубу, какие там красивые девушки, – напомнил Клим, с трудом скрывая мечтательные нотки.

– Ты мне про Кубу лучше не напоминай! Один твой колдун на меня столько страху нагнал, что до сих пор мороз по коже пробирает, как его вспомню, – ответил Малыш, передернув мощными плечами.

Парень тем временем отогнул высокий куст с красными ягодами размером с малину, и толстяк первым шагнул в образовавшийся проход. Клим не стал сопротивляться и двинулся следом. Остальная троица ждала, пока белые люди пройдут в проход.

Едва Малыш ступил на тропу, как парень отпустил ветку, которая моментально встала на место. Оглянувшись, Клим не смог найти куст, через который они прошли; вся растительность с этой стороны была покрыта одинаковыми красными ягодами. И только дрожащие листья ближайшего к Малышу куста выдавали место, где только что был проход.

Толстяк, не оглядываясь, быстро пошел вперед по тропинке, заросшей короткой жесткой травой, весьма схожей с той, которую высаживают на футбольных полях. Едва нога Клима отрывалась от земли, как зеленые стебли моментально вставали на свое место. Даже под массивным Малышом трава не ломалась, а лишь на несколько секунд пригибалась к плодородной почве.

Метров через пятьдесят тропинка кончилась, приведя их на круглую полянку, в середине которой стояла каменная статуя метра в четыре высотой. Вырубленная из черного полированного камня, она имела отдаленное сходство с человеческим телом. Казалось, человеческое лицо сначала растянули, а потом, чуть разведя щеки в стороны, так и оставили. Длинные, почти до плеч, уши, в мочки которых были вставлены кольца желтого металла размером с блюдце и толщиной миллиметров двадцать, ярко блестели на утреннем солнце. Но самое главное, что поразило Клима, – у статуи было три глаза. Два темных, как и положено человеку, а один, посередине лба, был вырезан из прозрачного камня размером с кулак.

– Если во лбу у него алмаз, то сколько же он может стоить? – простодушно спросил Малыш.

– Ты забыл, что у тебя в лодке спрятана целая сумка ценностей, – одернул любопытного напарника Клим.

– Это еще неизвестно, что там в сумке, – огрызнулся Малыш, делая шаг назад.

Из-за статуи выскочил высоченный, желтый, как слоновая кость, мужчина, на котором красовались лишь травяная юбка и тяжелая связка ожерелий и амулетов. Климу были знакомы только клыки хищных зверей и маленькие желтые черепа мышей. Потрясая здоровенной узловатой палкой зловещего черного цвета, колдун – а именно им оказался любитель амулетов – что-то громко заорал, выставив вперед нижнюю челюсть и в свирепой улыбке обнажив желтые верхние клыки, от которых не отказался бы и матерый волк. Толстяк сразу схватился за голову и упал на траву. Клим не стал повторять позу своего проводника, а спокойно посмотрел на колдуна.

Тощий мужчина, видя, что его появление не произвело никакого впечатления на Клима и Малыша, выкрикнул длинную фразу и завертелся на одном месте. От колдуна исходила теплая волна, которая становилась то горячее, то холоднее.

Мельком взглянув на аборигенов, Клим увидел, что все пришедшие с ними лежат без движения. На Клима же все эти энергетические пассы практически не действовали. Но колдун настойчиво повторял их, бросая на Вороха яростные взгляды. Правой ноге стало совсем горячо. Клим опустил глаза и увидел, что верный нож горит рубиновым огнем.

– У меня нож раскалился! – почти одновременно сдавленным голосом негромко сказал Малыш.

– Вытащи нож и воткни его в землю! По крайней мере, так электричество заземляют, – приказал каперанг, одновременно вынимая из ножен и свой нож. Напарник молча выполнил команду.

Стандартный «Атак», покрытый противоблесковой патиной, светился, как будто его сунули в кузнечный горн. Едва нож Малыша воткнулся в землю, как сталь зашипела, будто ее опустили в холодную воду. Пластмассовая рукоятка потекла вниз, открывая плоское железное основание. По полянке поплыл едкий запах плавящейся пластмассы.