Пыльца счастья (СИ) - Романовская Ольга

Гоэта шагнула к судебному магу, и тот покорно подставил ладони "лодочкой". Энергетические частицы перекочевали из одних рук в другие. Волшебник поблагодарил и покосился на Брагоньера: что-то еще? Тот мотнул головой, и маг принялся за дело. Отогнал любопытных, пересадил девушку на диван и велел позвать врача.

Эллина озадаченно нахмурилась. У бедняжки обычная истерика, дать бы воды, и все само пройдет. Только вот кожа у женщины странная – мраморная.

— Не смотри! – шепнул Брагоньер и развернул жену. Нарушая собственные правила прошлых лет, его рука легла на талию спутницы, подчеркивая: моя. – Говорить с ней сейчас бесполезно, только когда из крови выведут отраву.

— Совершенно верно, соэр, — не оборачиваясь, подтвердил маг. Он развил бурную деятельность над телом юноши, готовился уйти в нематериальный мир. – Все симптомы наркотического отравления. Погибший тоже, похоже, баловался "Пыльцой счастья", только выбрал потяжелее, не рассчитал дозу.

— Самоубийство? – живо переспросил Королевский прокурор и подтолкнул супругу к выходу.

Брагоньеру не терпелось тряхнуть стариной, снова вдохнуть воздух следствия. Он так соскучился по поискам преступников! Одно дело – контролировать, судить, другое – быть мечом правосудия. Король одновременно вознаградил и наказал, назначив на высокую должность.

— Пока не знаю, господин соэр.

Судебный маг на пару минут отрешился от мира, а Брагоньер подошел к девушке на диване. Она продолжала дрожать и смотрела в пространство. Соэр ухватил ее за подбородок и оттянул веко. Презрительная гримаса на миг исказила лицо. Значит, свидетельница действительно под действием наркотиков. Эллина слышала о них, но никогда не видела. Немудрено: официально подобные вещества запрещены, их продажа жестоко карается, однако среди великосветской молодежи считалось модным "погружаться" в иные миры. Пользовались наркотиками и врачи, абсолютно легально, но только после получения лицензии и под строгим контролем государства.

— Эл-ллл-лина, иди танцуй, — с напором приказал Брагоньер, видя, что жена не торопится уходить. – Тебе здесь делать нечего.

— Тебе тоже, — парировала гоэта и тайком поправила вырез. – Помнится, кто-то уже не следователь.

— Лина! – Соэр не собирался отступать.

Женщина покачала головой. Никуда она не уйдет.

— Что такое "Пыльца счастья"? – пристав на цыпочки, Эллина силилась разглядеть, чем занят маг. А все офицер, которому вздумалось загородить обзор от любопытных!

— Вид наркотического средства. – В голосе Брагоньера звучало раздражение. – В последний раз прошу.

Жена не сдвинулась с места, и соэр приказал ее увести.

— Найдите графиню Сорейскую, скажите, брат велел позаботиться.

Эллина упиралась, называла мужа тираном, он и бровью не повел, склонился над мертвым телом и начал осмотр. Гоэте пришлось смириться, прислушаться к доводам офицера и уйти.

Внутри все клокотало от обиды.

Можно подумать, Эллина маленький ребенок, зачем ей золовка? И что прикажете делать? Обсуждать досужие сплетни, трястись в карете домой – бал безнадежно испорчен. Брагоньер прекрасно знал, кем работала его жена. Честно трудилась, зарабатывая себе на хлеб. Она даже помогала ему, тащилась через болото, чтобы найти следы преступника.

Проклятые дворянские условности! В одну спальню на двоих делить нельзя, работать нельзя, носить брюки тоже, обнимать на людях, целовать, говорить… Да пропади оно пропадом!

Эллина вырвала руку и глянула на офицера исподлобья.

— Благодарю, — она старательно копировала интонации супруга, только в отличие от него не умела скрывать эмоции: верхняя губа подрагивала, — я больше не нуждаюсь в вашей помощи.

— Но… — Мужчина покосился на дверь Морской диванной. Она виднелась в конце короткой анфилады проходных комнат между бальным залом и музыкальным салоном.

— Не нуждаюсь, — напористо повторила гоэта. – Возвращайтесь к своим обязанностям.

Краем глаза Эллина заметила графиню Сорейскую. Она пыталась уговорить гостей не уезжать, обещала модные танцы и фейерверк. Судя по всему, доводы пока не возымели действия: цепочка пар продвигалась к выходу. Вечер оказался безнадежно испорчен.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Гоэта колебалась.

Но что она может? Вряд ли кто-то станет слушать скандальную жену Королевского прокурора. С другой стороны, несмотря на обиду на мужа, Эллине хотелось помочь его сестре. В конце концов, она не виновата, что какому-то прожигателю жизни надумалось умереть. И Эллина решительно направилась к золовке.

— Благородные сеньоры! — Гоэта прочистила горло и повторила обращение. Она старалась держаться непринужденно, с достоинством, хотя жутко боялась. – Благородные сеньоры, нет повода расходится. В доме произошел несчастный случай, но никакой опасности нет. Можете мне поверить, как магу, среди нас нет убийцы. Вы в абсолютной безопасности.

Оркестр, нужно чтобы снова заиграл оркестр!

Будто услышав ее слова, хозяйка дома подала знак музыкантам. Грянула мелодия зажигательного танца.

— Не откажите в любезности. – Эллина наугад выбрала кавалера. – Мой муж занят, партнеры в триктрак разбежались.

Анабель бы ей гордилась. Похоже, гоэте наконец удалось изобразить беспечную светскую львицу. Она очень старалась, жеманно улыбалась, хлопала ресницами.

Графиня Сорейская смотрела на Эллину с благодарностью. Она пыталась спасти тонущий корабль и, кажется, преуспела. Нет, часть гостей уехала, но остальные остались, закружились в танце. Гоэта с партнером выступили первой парой.

Эллине вспомнился Зимний бал в столице. Тогда она ощущала неловкость, боялась показаться нелепой, неуклюже переставляла ноги: все же, придворные танцы отличались от тех, которые танцевали второе и третье сословия. Теперь же гоэта не считала шаги, не боялась запнуться.

Хм, кажется, золовка обязана спасение декольте. Кавалер Эллины уделял ему слишком пристальное внимание. Оно и понятно: какой прок от слов, грудь – другое дело, ради нее можно согласиться. Гоэта интерес не пресекала, хотя старалась при случае блеснуть кольцом: пусть помнит, она замужем.

Танец закончился.

Эллина огляделась и убедилась: вечер продолжился. Что ж, значит, можно подумать и о себе.

Гоэта извинилась перед партнером и отошла к столику с напитками. Зажав бокал между пальцев, она, будто погруженная в собственные мысли, начала мелкими шажками продвигаться к нужной анфилады. Там дежурили солдаты, но никто не запретит женщине попудрить носик, верно?

Эллина честно направилась в дамскую комнату, чувствуя, за ней наблюдают. Убедившись, что пропала из поля зрения часового, гоэта осушила бокал и поставила на умывальник. Мельком оглядев себя, Эллина чуть ослабила корсаж и постаралась приподнять грудь. Теперь она соблазнительно вздымалась на грани приличий.

Муж говорил о женской привлекательности, ратовал за откровенные наряды, пусть пеняет на себя. Гоэта собиралась воспользоваться древним женским оружием, чтобы проникнуть в Морскую диванную. Она понимала, Брагоньер ничего не расскажет даже под пытками, наводить справки в Следственном управлении тоже бесполезно, лучше выяснить все самой. Убийство там или несчастный случай? Или юноша покончил с собой?

Эллина на цыпочках выбралась из уборной и толкнула неприметную дверцу. Чем хорошо родство, так тем, что знаешь небольшие секреты домов родственников. Гоэте приходилось бывать у Сорейских не только на приемах, но и с обычными визитами. Поэтому Эллина знала, прикрытая по случаю бала дверь ведет в служебный коридор, откуда можно попасть в музыкальный салон. Дальше все просто: попытаться войти в Морскую диванную через курительную комнату.

Лишь бы только грудь не вывалилась, а то муж убьет!

Или лучше невзначай наклониться, чтобы… Пожалуй.

Сората, помоги! Эллине никогда прежде не приходилось соблазнять мужчин.

Как и предполагала гоэта – пока еще гоэта, до истечения срока лицензии, — в курительной комнате тоже выставили часового. При появлении Эллины он встрепенулся и грозно заявил: