Рейтар - Андрей Круз

— Взвод, на меня сомнкнись! В линию!

Пока наше дело не биться, а отходить, сомкнутым строем командовать легче. Оглянулся на противника, который, сбитый нашей атакой с толку, смешавший ряды из-за того, что бегущие врезались в их порядки, снова развернулись. Много их, очень много, линия уже в полк вытянулась, а сзади в нее вливаются все новые и новые группки всадников. Пестрая толпа степняков выглядела немалой силой.

— Взвод, за флагом галопом — Марш! — крикнул я, взмахнув шашкой и сразу вбросив ее в ножны.

А пальцы уже сами нащупывали патроны на поясе, вталкивали их в каморы опустевшего барабана. Когда-то отец меня целыми днями вольтами на норовистом коньке гонял, заставляя на ходу оружие перезаряжать. В этом сила, в этом наше умение.

За несущейся на галопе сотней пыль столбом, легкий ветер несет ее нам навстречу. В степи всегда пыль, а на войне так и вовсе вдвойне. Оглянулся, а порядки врага уже пошли следом, пока еще тоже на рысях, не набрав полноценного замаха, лишь отдельные смельчаки как всегда вырвались в перед, ища боя и одиночной схватки. Никто не даст им схватки, не в этом наша сила, пусть когда табор на табор режутся, тогда красуются перед степными девками, медноволосыми и загорелыми, с десятком кос каждая. А хороши степные девки, кстати, такие красавицы попадаются!

Хорошо идет сотня, дружно, как единый организм. Наш арьергард как привязанный, ни на шаг ближе и ни на шаг не отстает. Дружно грохочут копыта по траве, стонет земля, молча скачут бойцы, и лишь сзади свист и гиканье степняков доносится.

— Наши! — крикнул Циклоп, указав плетью вперед.

И точно, впереди уже развернулся полк, все пять сотен вольных бойцов, в стройных порядках, знамя вьется за ними. Это степняков не остановит, они не из трусливых, но так и задумано. Полк — это только начало, ждут канониры у пушек и бомбометов, ждут лейб-драгуны в балке в тылу, заняли позиции драгуны. Все по плану идет, чего я боялся вчера, не пойму даже?

— Галопом — Марш! — послышалась команда, и повторил ее горн.

Сейчас и степняки разгонятся, готовясь к удару, вот и нам надо торопиться, чтобы успеть обогнуть строй полка, зайти ему в тыл без степняков на хвосте.

В небо по крутым дугам поднялись бомбы, оставляя за собой бледные пороховые следы, понеслись куда-то нам в тыл, чтобы взорваться в порядках наступающего врага, внести сумятицу. Три бомбы, еще три. Одиночный увернуться даже сумеет, а конный строй — нет, даже если видят степняки опасность, а деваться все равно некуда. И строй у них пока слишком плотный.

«Синие соколы» показались из-за левого фланга полка вольных, уже на рысях, и вдруг…

— Мастер взводный! — заорал Циклоп. — Это что они делают, демоны!

— Предательство! — заорал кто-то во взводном строю. — Измена! Княжьи твари!

Лейб-драгуны с ходу открыли огонь по строю нашего полка, с тылу, почти в упор, из всего, что могло стрелять. А сзади, по вершине холма, показался второй, уже драгунский строй, сразу окутавшийся дымками. Они даже не спешились по драгунскому уставу, а как лейб-драгуны, с седла пальбу начали. Свалилось полковое знамя, видно было, как синие каски рубят саблями штаб полка. Рванули прямо на батарее снаряды, опрокидывая бомбометы и смешивая их с землей, а к прислуге уже несся эскадрон все тех же лейб-драгун, размахивая саблями.

— «Сбор на флаг! Сбор на флаг!» — запела отчаянно труба.

На ходу смыкая ряды, сотня сбилась в единый кулак, и Ван, обернув ко мне безумное лицо, крикнул:

— Арвин, что делать будем? Предлагай!

— Своим на выручку! — крикнул Абель. — Погибать — так с честью!

— Направлением на батарею и прорубаться! — перебил его я. — Полк уже погиб, его в кольцо взяли, а степняки до последнего человека добьют.

— Степняки? — обескураженно переспросил кто-то.

— Не видишь что ли? — вызверился Ван, аж плетью замахнувшись на неразумного, зажатой в побелевшем кулаке. — Они же с самого начала в сговоре. Вольных истребить решили. Не прорвемся к городку и семьям — всем хана, нет нашего народа больше.

— Ой, и верно…

Даже сквозь пыль и загар было видно, как Абель побледнел. Он тоже семейный, два сына в городке службу нестись остались, и две дочери с матерью.

— Сотня! — снова забрал в свои руки власть Ван. — Направление на батарею, в лаву, полевым галопом, марш!

Эх, не подводите, кони, держитесь сколько можете! Нет у нас выбора, лейб-драгуны уже прислугу батарейную изрубили, но еще суетятся, не встали в боевые порядки, это наш шанс единственный. Нас сотня, их эскадрон, почти равны силы, а нам деваться некуда. Впереди гибнет на глазах полк, отдельные всадники пытаются убежать, но мало их, очень мало. Сзади на все узкое поле развернулась лавина степной конницы. Вот почему они на галоп до сих пор не перешли — спешить им было некуда, не хотят лишние потери нести. Сговорились они с князенькой нашим, Их Подлостью Орбелем Вторым, вот на что тот решился, извести нас под корень.

— К броду, на винтовки не отвлекаться, атакуем с ходу! — крикнул Ван.

Каждая задержка нам во вред, ударят с тыла, зажмут с флангов — и все. Один у нас выход, с ходу прорубаться. С револьверов на шашки, и уходить из этого гиблого места.

Вода, кони, поднимая тучи брызг, вломились в нее, проскакали по броду, высоко поднимая ноги, вынесли на пологий в этом месте берег, к уже сбившемуся в строй лейб-драгунскому эскадрону. Серые мундиры, синие каски, в руках револьверы. Офицер взмахнул саблей, заорал что-то, и как серой дымной полосой прохлестнуло их строй. Залп! И частая пальба. Брызнуло мне в лицо чей-то кровью, заржала раненая лошадь, выпали из седел убитые и раненые, а наш строй ударил в ответ, сразу же, не успели лейб-драгуны второй раз на спуск нажать.

Загрохотали наши револьверы, потянулся дым над строем сотни, посыпались и лейб-драгуны в первом ряду из седел, сбился их порядок. И по людям и по коням стреляем, чтобы больше сумятицы внести, уже куда попадет. Грохнули в их порядках гранаты, ну и нашим тоже досталось, и враг не промахнулся. Выпал из седла Циклоп, схватившись за окровавленное лицо. Споткнулась слева чья-то серая лошадь, забилась на земле.

Уже привычно ствол в кобуру, шашку из ножен вон. Серый мундир впереди, лицо молодое под синей каской с золотым гербом, испуганное. Вскинул саблю, отбивая мой удар, да рано вскинул, обманул я его. Подрубил шашкой локоть, и уже на проезде, рубанул назад, уже безоружного, по шее.

Сбились все в кучи, лязг, ржание, храп коней. Кузнец прямо тараном грудью идет, я едва отмахиваться успеваю. Запах крови и пыли над полем, хлопают револьверные выстрелы. Впереди сержант, на стременах привстал, глаза сужены, сабля на отлете. Ловко рубанул-полоснул меня почти по самой груди, под руку, едва успел кисть с шашкой развернуть, изменить, перенаправить удар немного. Но все равно чиркнуло лезвием, перерезало ремни, чуть патронташ не свалился. Кони сбились тесно, даже для размаха места не осталось, но вновь навалился Кузнец, столкнул врага и я рукоятью заехал потерявшему стремя сержанту в переносицу, сбивая того с седла и завершая дело сильным толчком. Просто упади, авось под копыта попадешь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});