Невеста воина, или Месть по расписанию - Елена Звездная

Так что, оставив Икаса спать, я моталась по площадке предстоящего действа. И пока техники ставили освещение, облазила все, что можно, осматривая пыльные здания, в которых кучами валялся мусор, а потом я обнаружила это.

— Джокер!

На мой вопль пещера ответила раскатистым «эрррр», а сам Джокер ленивым:

— Чего тебе, Кир?

— Джокер, — я высунулась из окна, — у вас что, есть почетная ложа?

— В смысле? — не понял он.

— Иди сюда!

— Кир, я не горный козел, чтобы к тебе прыгать, это ты у нас молодая и шустрая. Пожалей старого человека и сразу скажи, чего там? Если труп, не трогай, сами уберем.

— Очень смешно! — Я присела на подоконник и повторно осмотрела помещение.

Вот ничто так не настораживает, как совершенно чистая галерея древнего грязного дворца! Нет, тут было не идеально, но все же чисто. И полукругом расставленные у окон кресла были достаточно чисты. Несомненно, здесь сидели и наблюдали за гонками, но… Но, кажись, не просто зрители, потому как в остальных местах валялись остатки еды, мусор, ну, и пыль вековая сворачивалась струпьями на полу, а это…

Гулкий звук шагов — и ко мне спрыгнул один из охранников по прозвищу Шум — Джокер сам не пошел, но и без внимания не оставил.

— Чего тебе? — грозно спросил мужик под метр девяносто и телосложения типа «шкаф обыкновенный».

Я указала на окружающее пространство и поинтересовалась:

— Ничего не удивляет?

Шум почесал затылок и выдал:

— Нет.

Возмущенно на него посмотрела и с намеком протянула:

— Так, значит, воины сюда не ходят, да? А что-то мне подсказывает обратное.

Шум тяжело вздохнул и устало ответил:

— Кир, да без разницы, кто сюда ходит, мы не за вход бабло срубаем, а по ставкам. Расслабься, детка.

На чужой корабль со своим уставом не лезь — истина на века. Я и не стала, поднялась на крышу, пробежалась до развалин городского центра, спрыгнула на нашу площадку, погладила сладко посапывающего Икасика, последила за работой техников и…

— Джокер, а если мы будем свет последовательно включать, освещая только ящеров, оно тогда эффектнее получится.

Да, влезла. Но мужики переглянулись, посовещались, и Джокер спросил:

— Еще идеи есть?

Нет, положительно жизнь потрясающая штука!

* * *

— И мы приветствуем отважного Харго на верном лемаке по кличке Смертоносный! — возвестила я, поставив одну ногу на край парапета.

Мой голос, усиленный звуковой установкой, разнесся над всем подземным городом, отразился от стен и вернулся неясным эхом, растворившимся в гуле восторженных голосов.

На сейре, в который я подглядывала, высветилась надпись от Джокера: «Мужик — фермер, лемака растил сам, неудачники оба».

— Угу. — Это я едва слышно ему, и уже громко всем: — Настоящая дружба человека и зверя! Отважный Харго сам вырастил брошенного матерью лема-кеныша. И сегодня Смертоностный будет сражаться за своего смелого и великодушного хозяина, за семью, за честь!

«М-да-м, Кира, мужик только что узнал о себе много нового, — сообщил Джокер. — Ты поменьше с воодушевлением, еще пара слов — и этот Харго решит, что он уже победил».

Я подавила улыбку, ибо как-то неприлично было бы хохотать под прицелом трех камер, которые транслировали мое изображение прямо на стены пещеры справа, слева и сверху, ну, это чтоб всем видно было. А народу собралось за десять тысяч, не меньше. И Джокер сказал, что это сегодня еще слабо, так как из-за лютующего правящего клана многие не смогли приехать. Кстати, еще Джокер сообщил, что факт моего исчезновения из дома папочки не афишируется вовсе. То есть меня ищут, но тайно. Ну, а еще Джокер заверил, что тут меня искать точно не будут. Надеюсь, иначе папандра удар хватит — шор-тики моего размера мы так и не нашли, зато нашли безумно короткое золотое платье, обтягивающее, как чулок, от груди и до… в общем, там все едва-едва прикрывалось. И сапожки — сказка, до середины бедра, и каблук запредельный, и перчатки тоже черные выше локтя. Волосы я собрала в высокий хвост, как рассчитывала. Макияж простой и в то же время вызывающий — позаимствовала у Джем черные накладные реснички и губы подвела алым. Короче, до неприличия роскошный образ вышел. Джокер всю дорогу глаз не сводил, а Накар в момент прощания трижды повторил, что трогать меня нельзя. Жаль, с нами он поехать не смог, решал какой-то вопрос с шефом и проштрафившимся Штофом.

«Мясник Дайо и лемак Вектор, — сообщил по сейру имена следующей пары гонщиков Джокер».

— И мы приветствуем новых участников! — возвестила я.

Толпа взревела, на круглой площади перед полу-развалившимся дворцом появились очередные участники: черный двуногий ящер с недоразвитыми передними лапами и сидящий на нем здоровый мужик в желтом комбинезончике. Цыплячий цвет одеяния, как объяснил Джокер, был банальной защитой — у лемаков молодняк желтый, его не трогают ни в коем случае, то есть, если наездник свалится, его никто не сожрет.

Толстяк остановил своего ящера и помахал толпе. Ему вяло ответили, но больше было советов сваливать домой к мамочке. Ладно, сейчас бум исправлять.

— Перед вами самая смертоносная команда наших гонок! Приветствуйте! Дайо — тот, кто способен вырезать ваше сердце за несколько секунд! — Толпа притихла, уже иначе глядя на мужика. — Он тот, кто расчленит вас недрогнувшей рукой опытного убийцы! — Толпа вообще смолкла. — Но сегодня Мясник Дайо и его верный лемак Вектор проложат свой путь к победе! Свежей крови вам, ребята!

Стены, крыши, окна полуразвалившихся зданий огласились радостными криками, вот теперь участников приветствовали как следует.

«Кира, ты просто клад, — засветились символы на сейре, — ты в курсе, что у нас стремительно растут ставки? Детка, где ты раньше была?»

Ответить возможности никак не представлялось, и я только загадочно улыбнулась, скромненько так.

* * *

Я едва успела объявить последних участников, как пришло сообщение: «Начинаем гонку. Прямо сейчас!»

В отличие от Джокера я торопиться не собиралась. Опустив сейр, взяла огненно-алый платок и ловко вскочила на парапет. Толпа ахнула, когда из-под каблуков вниз понеслись раскрошившиеся камушки, но я стояла спокойно — даже если свалюсь, точно знаю, что смогу ухватиться за оконный выступ на втором этаже. И потому, гордо выпрямившись, я подняла платок вверх, и над городом разнесся мой голос:

— Да начнутся гонки века! На позиции, внимание… СТАРТ!

И одновременно с последним словом резко опустила руку.

И задрожала земля! Она действительно задрожала, едва лавина из двадцати семи всадников рванула по улицам мертвого города. И это невероятное зрелище отражалось на всех трех экранах в динамике, в неудержимом порыве, в…

Чьи-то руки неожиданно легли на мою талию, а в следующее мгновение я была просто стянута с парапета и водружена обратно на плоскую крышу. И все бы ничего, но развернули меня от экранов лицом собственно к крыше. А там… а там лежал без сознания Джокер, и валялся тот несчастный десяток его телохранителей, и даже пяток техников, которые следили за трансляцией и за ставками. А над стонущими, скрюченными и просто бессознательными телами стояли мой папандр и дедок МакОратов. И оба на меня смотрели…

Вот вам и «воины в подземелья не заходят»!

Неосознанно как-то потянула платье вниз, пытаясь сделать его чуть длиннее… Глазки папика сузились. Папандр вообще был дико злой! Уже догадываясь, что придется драпать, и быстро, я заодно сняла микрофон, отключив предварительно, чтобы не отвлекать внимание народа от бегущих ящерок. Потом оглянулась на собственного снимателя. Узкие черные глаза и злой взгляд были уже знакомы.

— Дьяр, — неприязненно выдохнула я.

Воин презрительно хмыкнул и посмотрел на отца. Папик стоял, натянутый как струна, причем мышцы у него были заметно напряжены, смотрел исключительно на меня и сжимал кнут. Даже жутко стало, но тут удивил дедок МакОратов:

— Последнее, что я стал бы делать на твоем месте, — это бить девчонку.

Отец нервно оглянулся на него, и тогда воин пояснил:

— Она в гораздо большей степени продолжение тебя, Агарн, чем любой из твоих сыновей.

Я мгновенно скривилась, так как быть похожей на отца мне ни в коей мере не хотелось, и папандр мою реакцию заметил. Вскинул подбородок, не отрывая от меня взгляда, и на загорелом лице словно прошла судорога ненависти. А затем в его глазах я увидела что-то странное, словно из глубины их на меня другие глаза смотрели, и этот взгляд…

— Дьяр, — хриплый голос отца вынудил вздрогнуть, — она твоя!

У меня руки похолодели, а отец к сказанному добавил:

— Займись воспитанием своей женщины.

МакОрат неодобрительно покачал головой, но

сказать ничего не решился. И оба главы кланов просто развернулись, дошли до края разрушенного дворца и спрыгнули вниз.