Песчинки в жерновах - Александр Валидуда

– Хорошо, Нум, оставайся на месте. Не высовывайся. Мы скоро будем. Конец связи.

Тарм забрал передатчик и стал отдавать приказы своим людям. Пираты рассредоточились, заняв позиции вокруг гравилифта. Командир штурмовиков обратился к пленнику:

– Хочешь что-то спросить?

– Да. Какой смысл для вас себя раскрывать?

– Меня радует, что и ты ничего не понял. Теперь дело за твоими друзьями. Отлично… Ты хорошо сыграл.

Грянул выстрел и пленник с удивлением уставился на дыру в животе, не желая осознавать, что уже мертв.

– Спи спокойно, – Тарм улыбнулся и закинул лучемет на плечо.

Прошло минут десять, прежде чем кабина антиинерционного лифта открылась и из нее вышел разведчик с лучеметом и передатчиком. Никто из пиратов не выдавал своего присутствия, словно все растворились в воздухе. Разведчик осторожно обошел несколько первых контейнеров и что-то о них сообщил по передатчику. Слов Тарм разобрать не мог, но догадался, что этот идиот ничего не заподозрив, дал зеленую дорогу тем, кто на верху.

Через несколько минут из лифта по двое начали выходить флотские, вооруженные лучеметами и стэнксами, последние явно были взяты у убитых телохранителей проконсула. Тарм вел счет, после пятнадцатого, похоже, поток прекратился. Кабина лифта снова закрылась. Члены команды лайнера неторопливо расходились, насторожено осматриваясь вокруг.

Со своей позиции Тарму были видны большинство из них. Он снял с предохранителя осколочную гранату, на хронометре которой уже начали изменяться цифры отсчета, и метнул ее в самую гущу врагов. На его лице играла ухмылка.

Спустя секунду после взрыва, по флотским ударил перекрестный огонь из засады. Позицию Тарм рассчитал верно, флотские попали под убийственный смерч, возможности спастись не было ни у кого.

Когда затих последний выстрел, Тарм приказал порастаскивать половину трупов на десятки метров вокруг и обстрелять все контейнеры в отсеке.

«Недоумки, – подумал он, – даже не подозревают, что сами же роют себе могилу».

Не скрывая усмешки, он подобрал стэнкс и приказал штурмовикам собраться возле лифта. На руку было, что в этот отсек вел антиинерционный лифт, с гравилифтом Тарму пришлось бы действовать по другому. А так – все упрощалось. Абордажники стояли довольные, обмениваясь скупыми фразами о легкой победе, ковыряя ногами труп одного из поверженных врагов.

– Ну ладно, ребята, хорошая работа, – похвалил Тарм. – Теперь все в лифт. Дадим прикурить этим слюнтяям.

Он выждал, пока последний зайдет в кабину и произнес с какой-то игривостью: «Пока, парни», и также игриво он подшвырнул в кабину пояс с гранатами. Едва он успел залечь, как взрыв со страшной силой расшвырял куски кабины и всего того, что некогда было людьми. И вот бронескафандр лизнул последний язык пламени – все было кончено.

Он отряхнулся от осколков плексигласа и феропластика, оглядел подготовленную декорацию. Когда его взгляд задержался на изувеченной кабине лифта, все еще горящей и наполняющей воздух едким дымом, Тарм сплюнул и презрительно буркнул:

– Тараканы.

Масканин пытался исполнить свой долг до конца. Не то чтобы он пылал любовью или проникся симпатией к проконсулу, нет. Даже наоборот совсем, иногда так и хотелось придушить этого подонка. Но… Просто он долженбыл спасти его. А иначе – псу под хвост последние годы, жизнь в ненавистной ФСА, труд многих неизвестных соратников. Однако это было хоть и основное, но отнюдь не единственное, что им сейчас двигало. Хотелось отомстить за смерть напарника, с которым так и не смог подружиться, но который все же был действительно хорошим человеком. В конце концов, что плохого в жажде отправить в Бездну побольше сволочей? Перед собой он видел хорошо организованных боевиков, взявших на абордаж лайнер, стремящихся захватить Ала. Оставалось не понятно, почему команда судна им помогает, ведь можно было ограничиться простой капитуляцией.

Пробраться к противоположному гравилифту незамеченным оказалось весьма не просто. Пришлось идти окольными путями. Масканину удавалось избегать встречи с членами команды, а иногда и вырубать их, благо еще, что пассажиры не шастали, а сидели в своих каютах. Прослушивание частот флотских позволяло быть в курсе событий. Добравшись до смежной секции, он извлек из поясного подсумка один из своих любимых прибамбасов – Эсма-22 – удобный компактный сканер со спецэкранировкой и широкими возможностями. Эсмой он прозондировал территорию в 15-ти, затем в 45-ти метрах перед собой, оставаясь при этом вне поля зрения как возможных сенсоров, так и пиратов. Сканер засек сенсоры и детекторы неизвестного ему типа. Можно было бы попытаться обезвредить их, но на это ушло бы чертовски много времени. А его не было. И результат не гарантирован. Идти на пролом Масканин не рискнул. Ну прикончит он нескольких головорезов и поляжет сам. Глупая смерть. Следовало действовать по другому.

Масканин прослушивал переговоры пиратов, пытаясь нащупать выход из создавшегося положения. И понял, что опоздал. Проконсула захватили и тащат в чужой корабль. Выделив из переговоров нужный отсек, он вернулся к гравилифту и спустился в трюм. Не желая обнаруживать себя, скрытно следовал за пиратами, дыша им в затылок.

За порогом кабинки перед ним предстал лабиринт секций с полуприглушенным освещением. Секции вели в другие отсеки, забитые всевозможными подъемниками, погрузчиками, запакованными агрегатами и разногабаритными контейнерами. Благодаря заученному плану судна, он находил дорогу без труда, вот только частенько приходилось делать обходы, так как многие люки и шлюзы были заперты центральным бортвычислителем.

Пробираясь все ближе к цели, Константин понимал, что проконсула уже не спасти. Из радиоперехвата он знал о бойне в одном из отсеков. И с каждым новым метром пути, чувствовал нарастание какого-то давления. Вернее, это было даже не давление, а целая гамма тягостных чувств и ощущений, похожая на невидимый барьер, который все уплотнялся по мере движения. Настроение сменялось то апатией, то отчаянием, то гнетущей безысходностью, то резко накатывала необоснованная тревога. И было еще что-то. Что-то не объяснимое. Как будто в мыслях и вокруг присутствовал кто-то посторонний. И в то же время как будто этого и не было.

«Мозги у меня потекли, что ли?..»

Масканин сконцентрировался на своих ощущениях, пытаясь разобраться в себе. Собрал в кулак волю. О чем-то подобном рассказывал отец. Вот и пригодились отцовские уроки. Через минуту он понял. Это было направленное воздействие исходящее от кого-то одного. Направленное не на него именно, он лишь улавливал своего рода отражение. Константин сам не знал откуда это знает, но знал, что не ошибается.

Он и в самом деле не ошибался. В отличие от окружающих, он мог, не подпадая под воздействие, чувствовать врага. И он знал, что это за враг. Но к сожалению, Масканин не подозревал о границах своих уникальных возможностей. Впрочем, о существовании этого самого врага он как раз подозревал. Теперь же подозрения перешли в уверенность. Не зря ведь в охрану проконсула внедрялся, точнее его внедряли. А потому, он отбросил прочь все сомнения, что не было сложно в его возрасте, и устремился к цели. Скрытно и осторожно, все как учил отец, потратив еще почти час, он прочесал несколько отсеков и вычислил место расположения пиратов.

Прежде всего были намечены пути отхода, ведь когда начнется стрельба, сюда может нагрянуть отряд флотских.

Пираты подобрали себе хороший схрон – и удобный для круговой обороны, и неприметный, всего лишь одно из многих нагромождений контейнеров. По периметру были поставлены и замаскированы сенсоры. Просканировав территорию, Масканин отметил три мертвые зоны, где сенсоры его засечь не могли. Для наблюдения за схроном ему подходила всего одна.

Через оптический прицел стэнкса из занятой позиции пираты просматривались как на ладони. Боясь засветиться, Масканин не стал пользоваться квантовым монокуляром, да и оптикой пользовался осторожно. Он решил немного понаблюдать за ними, прикидывая, кто из них самый слабый. Первым подвергся изучению лысый, тот вел себя воинственно и властно. Второй – здоровенный, широкоплечий детина держался излишне самоуверенно. Они не годятся. Остальные два производили впечатление интеллигентов. Один из них сильно нервничал и то и дело переминался, стараясь найти позу поудобнее. Его-то Константин и выбрал.

Прицельная очередь из стэнкса разворотила грудные клетки двоим и раскроила череп лысому. В несколько прыжков Масканин преодолел разделяющее пространство, сделал абсолютно ненужные, но эффектные контрольные выстрелы. С размаха рубанул прикладом по челюсти оставшегося пирата и схватил его за горло. Психологический эффект был достигнут. Нервный «интеллигент» безумно выпятил глаза, выплюнув вместе с кровью зубы. Лицо его посерело, а обе штанины поменяли цвет и набрались влагой.