Приключения Гогенштауфена - Евгений Шварц

Кофейкина. Счастье, что я здесь. А не будь меня… Ах, страшно подумать!

Гогенштауфен. А где она пропадает, Маруся-то ваша? На работе нет, дома нет, где она? У одного из них? Ха-ха!

Бойбабченко. Опомнись, безумный!

Гогенштауфен. Вообще мне все это совершенно безразлично, и я иду домой.

Бойбабченко. Опомнись, идол! Опомнись, аспид! Ну куда ты пойдешь?

Гогенштауфен. Где она пропадала целый день?

Бойбабченко. Известно где! Не знаешь, что ли, нашу сестру? Сидела весь день у подруги какой-нибудь да плакала.

Гогенштауфен. А вечером сюда? Куда звала этих…

Кофейкина. Не капризничай! Да, вечером сюда. Ее, конечно, вызвала сюда по телефону Упырева. Вон она, Упырева. Стой здесь! Бежим, Бойбабченко! Стой здесь, Гогенштауфен, никуда не уходи, надо выследить, куда она бежит!

За сценой начинает петь хор цыган.

Гогенштауфен. Я пойду домой.

Кофейкина. Перестань, стыдно.

Бегут.

Гогенштауфен (садится на скамейку). Я целый день ничего не ел. Но теперь очень спокоен. Пожалуйста, я останусь. Я очень рад, когда смогу ей высказать в лицо все, что следует. Я очень рад, что я не волнуюсь, что за день перекипел. Я, когда волнуюсь, говорю нескладно, а сейчас я холоден и могу… Вон она! (Вскакивает.)

Вбегает Маруся.

Маруся. Помоги мне, если хоть что-нибудь помнишь. Ты меня ругал, но будь товарищем! Может быть, я виновата…

Гогенштауфен. Ага, признаешь!

Маруся. Но ведь я не нарочно!

Гогенштауфен. Еще бы, еще бы!

Маруся. Ты, бывало, уснешь, я на тебя смотрю и пропадаю, так я тебя жалею, люблю. Ведь у каждого человека есть свои плохие свойства, прости мне, если я такая плохая, помоги, пусть все будет по-старому! Даже не надо по-старому, только проводи меня домой.

Гогенштауфен. Зачем? У вас есть трое провожатых! Если у вас такой темперамент…

Маруся. Опять это проклятое слово! Мало того, что ты его мне в письме написал, ты его еще повторяешь…

Гогенштауфен. Я тебе не писал.

Маруся. Не ври!

Гогенштауфен. Вы выдумали это письмо, чтобы разделаться со мной.

Маруся. Я…

Вбегает Дамкин.

Дамкин (хохочет). Четвертый! Ну, Маруся! Я об такой девушке всю жизнь мечтал! Идем!

Маруся. Ну, ладно. Идемте. (Идет.)

Дамкин. Ха-ха-ха! У меня потрясающая новость – в меня Маруся влюбилась! Рассказал бы, да некогда, ее вести надо. Вот, почитайте-ка письмо от нее. Завтра в обеденный перерыв забегу рассказать подробности. Маруся! Погоди! Маруся! (Бежит.)

Арбенин (пробегает через сцену следом). Нет, вы не уйдете!

Журочкин. Подождите… Подлая! (Пробегает.)

Упырева (мчится следом). Так ее! Крой! Рви! (Убегает.)

Вбегают Бойбабченко, Кофейкина.

Кофейкина. Видел ее?

Бойбабченко. Помирился? Чего молчишь?

Гогенштауфен. Я иду домой.

Кофейкина. Погоди, не ругай его. Это я виновата. Ящик с тобой?

Бойбабченко. В корзинке.

Кофейкина. Мчись следом за ними! Не спускай глаз с Дамкина! На тебе ответственность! Не то страшно, что он хвастает, будто всех женщин покоряет, а то страшно, что они ему в конце концов действительно покоряются!

Бойбабченко. Ну, меня ему не покорить.

Кофейкина. Не о тебе и речь! Беги.

Бойбабченко. Бегу! (Убегает.)

Кофейкина. Стыдно тебе! Мы столько труда потратили, сколько мелких чудес извели, чтобы девушку к тебе направить, а ты ее врагам выдал?

Гогенштауфен. Они ей не враги!

Кофейкина. Ох, стыдно тебе, стыдно!

Гогенштауфен. Чего стыдно! Ну вот, смотрите – письмо. Кто его мог написать, кроме нее? Почерк ясный. Читайте: «Обязательно приходите восьмого июня в парк, в шесть часов вечера. Любви не прикажешь. Любовь победила. Молчи со мною о письме. Мне стыдно. Твоя навек Маруся».

Кофейкина. Моя вина, что я эту пустую задачу до сих пор не разрешила. Забыла я, что ты человек влюбленный, а стало быть, тупой и жестокий. А о своем письме к Брючкиной забыл? А о своем письме к Марусе?

Гогенштауфен. Я не писал никаких писем.

Кофейкина. Не хотела я с этим возиться, энергию тратить, да придется. Сейчас я эту пустую задачу решу. (Оглядывается.) Гляди сюда.

На стене между колоннами плакат – точное повторение того, который диктовала Упырева Марусе. Плакат ярко освещен изнутри.

Это вот диктовала она Марусе? Это?

Гогенштауфен. Да.

Кофейкина свистит. Правая половина плаката гаснет. Остаются слова:

Обязательно приходите

восьмого июня в парк

в шесть часов вечера

Любви не прикажешь

Любовь победила

Молчи со мною о письме

Мне стыдно

Твоя навек

Маруся.

Гогенштауфен. Будь я трижды рыжий! А почему три письма?

Кофейкина. А потому, что писала она чернилами на целой стопе. А бумага, знаешь, у нас какая? Вроде промокательной. Вот и промокло на три экземпляра. Все просто.

Гогенштауфен. Я того… этого…

Кофейкина. А от тебя письма она на машинке печатала. Из того простого расчета, что Брючкина любому письму поверит.

Гогенштауфен. А Маруся? Это…

Кофейкина. А Маруся, может, и опомнилась бы, но как увидела тебя в объятиях у Брючкиной… Рассчитала точно Упырева-то. И письмо от тебя она, конечно, послала грубое, чтобы ошеломить! Эх!

Гогенштауфен. А я того… дело еще запутал… Марусю выругал… Она пошла… Надо бежать – ноги не идут… Я целый день не ел… Все еще ухудшил! Я-то…

Кофейкина. Сядь, успокойся! Ну-с! Сейчас в ваши запутанные дела я вмешаюсь. Чуда тут нет особенного. В вас сталкивается ряд энергий и происходит путаница. А во мне одна энергия, простая, ясная. Для начала сброшу я, братец, маску. Пока я от Упыревой пряталась, пока я следила, так мне было удобней. Теперь я иду в открытую!

Свистит. Яркая вспышка пламени. Кофейкина ударяется о стенку и превращается в молодую девушку. Одета она просто, на груди значок ГТО.

Гогенштауфен. Кто это?

Кофейкина. Я, дорогой.

Фавн. Волшебница!

Кофейкина. Вот именно!

Гогенштауфен. Еще одна?

Кофейкина. Да что ты, родной, это же я и есть, Кофейкина.

Гогенштауфен. А лицо, а платье?

Кофейкина. Да ты что, не привык еще, что ли? Просто я переоделась к бою. Превращение чистое, вполне научное. Один вид энергии переключила в другой, только и всего. Мне в этом виде легче драться: дыхание, мускулы.

Гогенштауфен. А значок?

Кофейкина. Ну, а это я уж так. От избытка чувств. Хочу при встрече Упыреву подразнить. Смотри, мол, подлая, я готова к труду и обороне!

Фавн. Волшебница! Дозвольте опьянеть у ваших ножек! Разрешите умереть за ваше здоровье!

Кофейкина. Да перестань ты на меня глаза таращить! Гогенштауфен! Очнись! У меня только формы изменились, а содержание прежнее. Не будь формалистом!

Гогенштауфен. В голове звон… Я целый день не ел…

Кофейкина. Ешь!

Из-под земли поднимается столик, на столе прибор. Кипит чайник. Стоят кушанья.

Фавн. Волшебница! Салат «Весна»! Селедка в белом вине, импорт, Торгсин. Филе миньон! Рюмка водки за рубль сорок!

Кофейкина. Ешь! (Обнимает Гогенштауфена, уговаривает.) Ну, будь человеком, оживись, очнись. И погода хороша, и еда хороша, и я с тобой. Сейчас мы все устроим, все наладим! Лето ведь. Деревья растут…

За кулисами – Упырева и Маруся. Кофейкина и Гогенштауфен их не замечают.

Упырева (тихо). Видишь? Кутит с новой. Подлец! Иди себе к Дамкину! Все такие. Чего тебе горевать, отставать? Весело. Лето. Деревья растут… (Тихо смеется, уводит Марусю, за ними крадутся Журочкин и Арбенин.)

Журочкин (тихо). Не уступлю.

Арбенин (тихо). Не сдамся.

Уходят.

Кофейкина. Ну вот. Окреп?

Гогенштауфен. Да… Но нескладно… я… как объясню… ей…

Кофейкина. Все будет ладно. Враг-то наш только подлостью берет, чудеса творить – где ей!

Фавн. Волшебница! Сто десять лет стою в такой позиции, как будто сейчас с места сорвусь. Дозвольте помочь! Сакре ном! Пожертвуйте чудо Христа ради! Прикажите побегать!