Три, четыре, пять, я иду искать - Павел Шумил

и буксиры, пустые контейнеры и цистерны. Любая железяка находила здесь

свое место. Другой настолько уродливой конструкции нет во всей системе.

Почему-то местные этим гордятся.

Сейчас вращение орбитальной остановлено, техники вырезают из нее

"Паганель". Это сложно. Какие-то отсеки приходится вырезать и отводить

в сторону, какие-то разгерметизировать. Кого-то из жильцов уплотнить,

кого-то лишать рабочего помещения. То и дело звучит сирена вакуум-тревоги...

В общем, недовольных полно, и даже в туалет народ ходит в гермокостюмах.

Удивительно, но заявление, что я привез пятьдесят ТЖМ-ов (типовых жилых

модулей) не улучшает настроение. Умники тут же начинают считать жилой

объем "Паганеля" и жилых модулей. У модулей объем больше... Все равно

не то! "Паганель" лучше.

Наконец, "Паганель" отделяют от конструкции и отводят в сторону.

А я начинаю сомневаться в целесообразности затеи. К корпусу приварено

и привинчено множество угловатых кронштейнов. В толстых броневых плитах

прорезаны люки. И не все даже герметизированы. Слезно прошу монтажников

герметизировать корпус. Делюсь индийским чаем, консервированными ананасами

из НЗ и мешком собранной в агрегатном отсеке смазки. Меня ругают за

то, что хотел ее за борт выбросить. На "Прометей" поднимается бригада

старателей, вооруженная скребками и столовыми ложками. Оказывается,

смазка здесь в цене. Местные умельцы во что-то ее перерабатывают.

"Паганель" герметизируют и наддувают воздухом.

Пора собираться в обратный путь. Буксир упирается носом в "Паганель"

и притягивается множеством стальных тросов. Крепление полужесткое,

корабли слегка покачиваются друг относительно друга, поэтому маневры

придется делать на минимальных ускорениях. Но жить можно...

Пора домой. И так опоздал на двое суток с прибытием, да на три

недели с отправлением. Правда, с отправлением - по вине монтажников.

Но за счет скорости отыграть смогу только неделю. Прощай, премия за

экономию рабочего тела. Заводчане ругаться будут...

А от Ларисы ни одного письма.

Протягиваю между кораблями гофрированный герморукав и тяжелые - с

руку толщиной - кабели энергопитания. Всю обратную дорогу буду обживать

корабль. Может, рано, ведь предстоит полная перепланировка. Но не могу

удержаться - это МОЯ машина. Отныне наши жизни связаны.

Трюмы корабля разделены переборками на каюты курсантов. На сто

мальчишек в среднем приходятся две девчонки. Из тех, которые ошибки

природы. Тайсона во втором раунде уложат, невинно похлопают глазками

и скажут: "А он первый начал!" В общем, в каютах полно наскальной живописи

самого разного качества. Гениальные петроглифы фотографирую или отклеиваю

от стенки для своего музея, если их можно отделить от стенки. Ибо настоящее

искусство всегда прекрасно! Один рисунок - вылитая Лариса. Повешу у себя

в рубке.

Живопись среднего качества оставляю заводским монтажникам,

посредственность безжалостно уничтожаю. Ибо нефиг! Мой корабль - не

выставка порнографии.

Рубка "Паганеля" в отличном состоянии. Лучше, чем в отличном.

Навигационное оборудование самое новое. Не сразу замечаю, что это все

тренажеры и имитаторы. Зато на контрольном пульте такой богатый выбор

нештатных ситуаций, что можно любого курсанта до инфаркта довести. Не

понимаю одного: Зачем курсантов тащить на орбиту Марса? Почему не мучить

бедных на земной орбите? Впрочем, это к психологам.

На стенке туалета установлен отполированный сотнями рук до блеска

штурвальчик, которому здесь не место. Над ним в окошечке надпись на двух

языках: "При пожаре повернуть до упора". Заглядываю в соседнюю кабинку

- только четыре болта в переборку уходят. Никаких трубопроводов и вентилей.

Странно... Опускаю забрало гермокостюма, возвращаюсь к штурвальчику и

поворачиваю до упора. Надпись в окошечке уползает вправо, ее сменяет

другая: "Не сейчас, дурак, а при пожаре!"

- За-асранцы! - говорю я вслух. И возвращаю штурвальчик в исходное

положение. Этой хохме сто лет в обед, а я попался... Старею?

Гости выбрали интересное время для первого визита в систему. Мы

уже замусорили дохлыми спутниками геостационарную орбиту, наследили на

Луне, сфотографировали с близкого расстояния все планеты и их спутники

и даже вывели десяток беспилотников за пределы Солнечной системы. Любой

водитель, любой турист или грибник с помощью системы спутниковой навигации

определял свои координаты с точностью до метра. Но все-таки, это были

робкие шаги. Потому что за килограмм груза на орбите мы платили непомерную

цену - тридцать килограммов на стартовом столе. Для освоения Солнечной

системы нам не хватало двух вещей: Источника энергии и поля. Для выхода

к звездам - еще знания о производной ноль. Впрочем, знаний и сейчас

ненамного больше. Есть умение использовать и много-много теорий. Ползучий

эмпиризм, как называют это мудрые и лысые. Плюс огромное желание

приникнуть к источнику чужих технологий. Начавшаяся звездная гонка

оставила позади как первую лунную гонку шестидесятых годов двадцатого

века, так и вторую лунную двадцатых годов двадцать первого. Да какое

там - если перевести курсы валют к современному - бюджеты холодной войны

покраснели бы от зависти. При этом произносится огромное количество

пустых слов о международном сотрудничестве, но в звездном клубе всего две

державы. Угадайте, какие. Хотя в ближайшее время ожидается пополнение.

Китайцы раскололи все базовые технологии и получили необходимую информацию

об их грамотном использовании от участников звездного клуба. Скажете,

сотрудничество? Ну да, газеты так и говорят. На самом деле - неприкрытый

шантаж. Китайцы пригрозили раскрыть технологии всему миру, если не

получат сопутствующей информации.

Впрочем, грызня идет внизу, на планете. В высоких политических

кругах. Нам, чернорабочим космоса, не до этого. И на нашем уровне на

самом деле царит взаимовыручка и взаимопомощь.

Сигнал о получении почты. Нет, не от Ларисы. Земля предупреждает

о маневре разворота. Легкий холодок пробегает по спине - не раскусили

ли меня психологи? Тимур - он зубоскал, но дело знает. На всякий случай

квитирую нейтральным "Принял".

Разворот - это как экватор на море. Половина дистанции. Шел с

ускорением, теперь пойду с торможением. Обычно для разворота гасят главный

ходовой, отрабатывают маневровыми разворот на сто восемьдесят и вновь

врубают ходовой. Десять минут невесомости. Почти. Слабенькая центробежка

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});