Гибель и возрождение - Йен Пирс

Она отыскала Мэри Верней в обувном магазине — та примеряла пару весьма недешевых туфель. Легкая гримаска на ее лице говорила о том, что туфли не впору. Мэри заметила Флавию и помахала ей рукой.

— Вы решили заменить Джулию? — спросила она.

— Пришлось.

— Чудесно. Надеюсь, вы не станете притворяться, будто мы не знакомы.

— Зря вы так обошлись с ней, — холодно заметила Флавия. — У бедняжки все утро глаза не просыхают от слез. Вы же видели: она совсем молоденькая.

— Извините, — сказала Мэри Верней, всем своим видом показывая, что ей действительно жаль. — У меня было очень плохое настроение и хотелось на ком-нибудь отыграться. Она попала под горячую руку. Позже я извинюсь перед ней. Но вы тоже поступили со мной не лучшим образом: приставили ко мне «хвост». Мне казалось, я заслуживаю лучшего обращения.

— Если бы мы вас арестовали, это было бы действительно плохим обращением. А наблюдение — всего лишь предупредительная мера.

Ладно, по крайней мере нам не придется все утро играть в прятки. Раз уж вы пришли, помогите. Я заметила, у вас хороший вкус. Мне нужно пальто. Что-нибудь не слишком дорогое и не очень вызывающее. Я хочу, чтобы оно соответствовало моему возрасту и не вызвало пересудов в нашей сельской глуши в Норфолке. Мне не хочется выделяться из толпы. Что вы посоветуете?

Флавия порекомендовала магазин, в который наведывалась ее мать, когда приезжала в Рим. Она была немного старше и полнее миссис Верней, но продолжала тщательно следить за своей внешностью. Для начала можно сходить туда. Мэри Верней примерила еще несколько пар туфель и в конце концов потеряла надежду найти удобные и одновременно элегантные. Такие вещи всегда трудно найти.

— Какой дорогой город, — пожаловалась она, выйдя на улицу. — Не представляю, как вы здесь живете, Флавия. Ведь вам не так уж много платят.

— Как-то выкручиваюсь.

— Я ужасно обрадовалась, узнав, что вы с Джонатаном по-прежнему вместе. Когда, вы сказали, собираетесь пожениться?

— Осенью. По крайней мере так планируем.

— Замечательно. Но на приглашение я, очевидно, рассчитывать не могу?

— Пожалуй.

Мэри печально вздохнула:

— Так я и думала. Вы ужасно сердитесь на меня?

— Нет, но только потому, что сама не захотела узнать о вас всей правды. В противном случае я, наверное, рассердилась бы.

— Но вы больше не доверяете мне.

Флавия усмехнулась. Она не могла устоять перед обаянием Мэри Верней.

— Ни на йоту. Я не знаю, зачем вы приехали сюда. Вы сказали, что хотите просто отдохнуть. Возможно, это правда: ворам тоже нужно когда-то отдыхать. Но меня терзают сомнения.

— Конечно, у вас есть основания не доверять мне, но в этот раз я приехала в Рим как абсолютно благонадежная туристка. Это я могу гарантировать.

Они ходили по магазинам все утро. В конце концов Мэри Верней купила пальто, которое, по ее словам, ей понравилось, и пару туфель, которые были не нужны, но оказались такими удобными, что она не смогла устоять, а также кожаную сумочку — безумно дорогую, но ужасно симпатичную. Потом они направилась в ресторан, где просидели очень долго, но — Флавия должна была это признать — с удовольствием. Потом Мэри заказала бренди, а Флавия пошла звонить в офис, чтобы ее заменили. Конечно, она предпочла бы тайное наблюдение за английской гостьей, но теперь уж ничего не поделаешь. Чтобы не отрывать от работы других сотрудников, она позвонила Джулии.

— О, об этом не беспокойся, — устало сказала она, когда девушка поинтересовалась, в какой точке ей нужно перехватить наблюдение. — Мы сидим в «Аль Моро». Подходи прямо к столику.

Когда она вернулась, Мэри встретила ее лукавым взглядом. Как выяснилось, она уже расплатилась за обеих.

— Вы хотите, чтобы меня обвинили в коррупции? За нами повсюду следят шпионы из своих. Я же говорила вам.

— Это всего лишь счет. Правда, довольно большой. Не волнуйтесь. Ваше имя нигде не всплывет. Я угощаю.

— Мне не нужно угощений.

— Вы его заслужили. В конце концов, вы целых три часа таскались со мной по магазинам…

— Я получала от этого удовольствие.

— Ну что, мы можем идти?

— Нет. Нужно подождать Джулию. Она пробудет с вами до вечера.

— Как мило! Вот как надо путешествовать. Жаль, что я не догадывалась об этом раньше.

— Мы не всегда так работаем. А вот и Джулия. Девушка с опаской приблизилась к их столу и серьезно нахмурила бровки.

— Пожалуй, мне следует принести вам свои извинения, Джулия. Флавия очень рассердилась за мой вчерашний поступок. Признаю: я поступила необдуманно.

— О, ничего, все в порядке, — ответила удивленная практикантка, которая была слишком хорошо воспитана.

— Чудесно. Теперь Флавия может вернуться к работе. А мы с Джулией проведем замечательный день. Я собиралась навестить старых друзей по торговле картинами. Но некоторые из них немного… вы согласитесь побыть моей племянницей на сегодняшний вечер? Мы же не хотим никого напугать, верно?

Флавии удалось спрятать улыбку при виде растерянного лица Джулии.

— Ладно, развлекайтесь, — сказала она на прощание.

— Мы постараемся, — ответила Мэри Верней. Джулия с сомнением посмотрела на нее.

***

После завтрака Аргайл отправился в монастырь Сан-Джованни — взглянуть на Менциса и Караваджо. В глубине души у него теплилась слабая надежда, что ему удастся разгадать тайну происхождения этой картины. Тогда он мог бы опубликовать о ней статью, и не важно, кто окажется автором — Караваджо или другой художник.

Заодно Джонатан надеялся узнать что-нибудь полезное для Флавии. Он понимал, что надежды эти очень призрачны, но по крайней мере экскурсия в монастырь внесет какое-то разнообразие в его жизнь. Преподавание — не самое скучное на свете дело, но он покривил бы душой, если бы сказал, что от предвкушения встречи со студентами кровь в его жилах начинает бежать быстрее. Такое случалось, только когда он перед самым началом занятий обнаруживал, что забыл дома свои конспекты. Хотя едва ли студенты могли это заметить.

День выдался великолепный — вовсю светило солнце. Маршрут автобуса, следующего в Авентино, был настолько извилистым и долгим, что не было никакого смысла ждать его на грязной остановке. Мысль о пешей прогулке привела Джонатана в отличное настроение. Он перешел по мосту на другую сторону реки и прогулялся по самым красивым местам Авентино, потом поднялся на холм и, попетляв по тесным улочкам и аллеям, остановился у входа в монастырь Сан-Джованни.

Ворота обители удивили его своей скромностью. Стиль барокко в самой своей основе противоречит духовному смирению, однако архитектору каким-то чудом удалось совместить несовместимое. На воротах с облупившейся терракотовой краской имелись все необходимые завитушки, но рисунок их был столь незатейлив, словно изначально они были призваны украсить обычный частный дом. Зато двери отлично справлялись со своей задачей: защищать обитателей монастыря от вторжения порочного мира. Выцветшие от солнечных лучей дубовые панели для большей прочности обили еще и металлом, а маленькое окошко забрали массивной чугунной решеткой. Единственным современным элементом ворот являлся звонок. «Орден святого Иоанна» — гласила надпись на табличке, прибитой над звонком. Аргайл нажал кнопку.

Он ждал, что сейчас послышится шарканье ног, после чего в окошке за дверью появится согбенная фигура старика в сутане, с выбритой на голове тонзурой. Однако ему не довелось увидеть столь живописное зрелище: с тихим жужжанием двери медленно разъехались в стороны. И здесь цивилизация, подумал Аргайл, шагнув на территорию монастыря. Никакой романтики.

Чем хорош Рим, так это тем, что в нем никто — даже тот, кто, казалось бы, изучил его вдоль и поперек, — не застрахован от сюрпризов. Любая улица города, какой бы убогой она ни казалась на первый взгляд, может таить в себе бриллиант, мимо которого ты будешь ходить неделями, не замечая, пока в один прекрасный день не застынешь перед ним в изумлении. Иногда это может быть игрушечных размеров часовня времен Возрождения, вокруг которой строитель из века двадцатого нагромоздил современный многоэтажный дом или которую он воткнул в центр транспортной развязки. Иногда — руины ромайского дворца между стоянкой для грузовиков и железнодорожными путями. Или собор, превращенный в обычное жилое здание, но с колоннами по периметру мощенного булыжником двора и с фонтаном, украшенным скульптурными изображениями нимф и богинь, приветствующих по вечерам усталых жильцов тихим звоном прозрачных струй.

Обитель джованнистов (Аргайл нашел это название в путеводителе) была одним из таких мест. Монастырь располагался на тихой, ничем не примечательной улочке. На одной ее стороне стояла пара многоэтажных зданий, а рядом зияла пустотой огромная площадка, раскатанная бульдозером. Перед закладкой фундамента здесь обязательно поработают археологи. В общем, самая обычная улица. Если не считать очаровательной архитектурной группы, красивее которой Аргайлу не приходилось видеть. Это была точная копия монастыря в миниатюре: с настоящей часовней — более древней, чем остальные здания; с башней, которая, по идее, должна была упираться в небо, но не выполняла этой задачи из-за скромных размеров; с жилыми помещениями — двухэтажные домики с крышами, покрытыми зеленой и оранжевой черепицей, напоминали сельские коттеджи. Чуть поодаль виднелось административное здание, в котором, судя по всему, находились библиотека, зал собраний и подсобные помещения.