Терминаторы - Беркли Мазер

После войны мы переехали в Гонконг, мой старик умер, а я был уже достаточно взрослым, чтобы отправиться на корейское шоу. После недолгой подготовки меня направили в пехотный батальон, но там я долго не задержался, перекочевал в разведроту, где и оставался все три года службы. Потом меня подобрал Гаффер.

Прежде чем подписать контракт или дать от ворот поворот, обычно тебе дают пару поручений.

Я не стал связывать себя письменными обязательствами прежде всего из-за перспективы двухгодичной подготовки в Вирреле. В Англии я всегда чувствовал себя не в своей тарелке. Со временем мне разрешили обойтись без этого, но в тот момент я уже затеял собственное небольшое дельце, и предпочел сохранять независимость. Так что я все ещё продолжаю работать на этого старого пройдоху, выполняя некоторые специальные поручения на добровольных началах.

Мне часто приходилось задумываться, что делает Гаффера столь несокрушимо нашим: ведь с его биографией ему скорее следовало бы служить противной стороне. Ему до сих пор не перевалило за пятьдесят, что позволяет датировать его детство временами Первой мировой войны и последующей депрессии. К четырнадцати годам он уже успел трижды побывать под судом за мелкое воровство. Тогда ему пришло в голову стряхнуть со своих ботинок лондонскую пыль и отправиться на сухогрузе в Монреаль, а затем добраться до Чикаго. К шестнадцати, когда время отсчитывало последние дни сухого закона, он крутил баранку грузовика и развозил клиентам пиво, а ещё до того, как стукнуло двадцать, стал членом одной из многочисленных банд.

Когда на его оружии появились первые зарубки, ему пришлось спешно уносить ноги из Америки. Так он оказался в Шанхае, где завербовался в охрану генерала Чжан Цзолиня, пришедшего к власти в кровавой каше после смерти Сун Ятсена. К тому времени, когда разразилась Вторая мировая война, ему была известна подоплека всех основных событий, происходивших в стране. Дальневосточное бюро выбрало его для связи между Чан Кайши, американцами и англичанами.

Имея обыкновение всплывать как пена и брать верх в любой передряге, к концу настоящей и началу холодной войны он возглавил эту контору, распространив свое влияние от Ближнего до Дальнего Востока. Как он значился в метриках, если таковые вообще существовали, я не знал. Те из нас, что маялись под его началом, знали его как Гаффера, - производное от Гаффни, а тот аморфный конгломерат, которым он руководил, как Фирму. Неопределенность этой организации не позволяла ей стать отделением ни одного из правительственных агентств, а её задачи, всегда связанные с разведкой, представлялись для МИ-5 или МИ-6 слишком деликатными (читай - грязными), ведь все имеет свои пределы.

Гаффер был пузатым толстяком с гнилыми зубами, упрямством быка, моралью крысы и манерами борова. К тому же он предан своей работе с несокрушимостью отшельника и может рассчитывать свои ходы не хуже гроссмейстера. По моему глубокому убеждению, его искренне уважали и сердечно ненавидели обе участвовавшие в деле стороны. В настоящее время он руководил своей организацией из крохотной неопрятной конторы неподалеку от лондонского вокзала Виктория, но имел привычку появляться на месте событий без дополнительных объявлений. Как, например, сейчас.

Он появился в моей спальне без стука и встал у постели.

- Хорошо выспался? - с изрядной долей сарказма полюбопытствовал Гаффер, но я лишь поблагодарил его за заботу.

- Когда приступишь?

- Как только буду готов, - заверил я.

Он тяжело вздохнул, порылся в кармане и снова достал пачку банкнот по сотне рупий каждая.

- Обычная ставка плюс пятьдесят процентов за быстрый результат. Это задаток, - он протянул мне деньги.

- Оставь пока у себя, я ещё не приступил.

- Я же сказал, быстрый результат, Риз.

- Ты меня за ищейку принимаешь? Прежде чем я начну, мне нужно знать, что к чему.

Позади него появился Йев и жестами стал увещевать меня послать Гаффера к черту. Я хотел было последовать его совету, но потом притворился, что ничего не замечаю, и он исчез.

- Я ввел тебя в курс дела, - огрызнулся Гаффер. - Чего ты добиваешься? Хочешь взвинтить цену?

- У меня осталось несколько вопросов. Если я правильно тебя понял, на этой стадии ответов мне не дождаться. Так как будем вести дело: по-моему или никак?

- Ну ладно, пусть будет по твоему.

- Как ты считаешь, в чьи руки попал Уэйнрайт?

- Я уже говорил, что понятия не имею. В одном можно не сомневаться это не русские.

- Откуда такая уверенность?

- Боже мой, Риз, пошевели мозгами, - взорвался он. - Какого дьявола им заваривать такую кашу и приплетать сюда этого придурка Ибн Шакура, если Поляновский уже у них?

- Наш разговор не о Поляновском, меня интересует только Уэйнрайт.

- По-моему, их захватила одна группа. Им как-то удалось перехватить Поляновского у русских. Уэйнрайт на свою беду слишком близко подобрался к разгадке и составил ему компанию - или попал в ещё худшую передрягу.

- Когда тебе в последний раз удалось с ним связаться?

- В тот же вечер, когда я приехал из Лондона. Он был разъярен, как бык.

- В чем причина?

- Лучше рассказать все по порядку, - начал Гаффер после тягостных раздумий. - Уэйнрайт был зол на тебя. Всю организацию и сценарий разрабатывал он сам, и значит полагал, что именно ему следовало руководить операцией. Но я отстранил его и приказал передать дело в твои руки.

- Зачем?

- Он составил план и превосходно провел подготовку, но я посчитал, что твое непосредственное участие в операции предпочтительнее. Его реакция оказалась непредсказуемой - он ощетинился как еж, пригрозил выйти из игры, и мне пришлось занять жесткую позицию. Я приказал ему оставаться здесь и после вашего возвращения принять от тебя Поляновского, а затем отправить его с Уилбуром.

- Ты хочешь сказать, что он решил все бросить? - удивился я.

- Вряд ли. Даже Уэйнрайт не станет принимать скоропалительных решений. Нет, по моему, он хотел ещё раз удостовериться, что все идет по плану, и проследить за вами до места сбора. У меня нет сомнений - Уэйнрайт собирался вернуться сюда и следовать моим инструкциям, дожидаясь вашего возвращения. Должно быть, ему удалось что-то заметить или заподозрить, и он начал слежку, потому что Уэйнрайт перешел границу один.

- Кто его видел?

- Двое людей Надкарни в штатском. Они возвращались с места встречи и заметили одинокую фигуру, идущую в сторону границы. У них возникли подозрения, но через некоторое время выяснилось, что это Уэйнрайт. Рапорт пришел прямо перед твоим появлением.

Как я уже говорил, подозрения - неизменный атрибут нашей жизни. Тошнотворная вонь предательства вечно бьет нам в ноздри. Если предположить, что Уэйнрайт вел двойную игру и последние распоряжения Гаффера поставили его в затруднительное положение, то ему понадобилось бы предупредить кое-кого на той стороне. Я почувствовал, как у меня внутри похолодело. Не думаю, что по лицу можно было прочитать мои мысли, но Гаффер и так все понял.

- Нет, - резко возразил он. - Даже для моего извращенного сознания это слишком. В то же время, что мы о нем знаем? Есть ли в нашем распоряжении неопровержимые факты?

- С ним все в порядке.

- Не стоит себя обманывать, - сухо бросил он.

- Я сказал, с ним все в порядке, - огрызнулся я. - Хорошо подготовленный, умный, в меру самоотверженный.

- Ты прекрасно знаешь, что я имел в виду, - уточнил он. - Его окружение.

- Почему тебе пришло в голову расспрашивать меня? Ведь нанял его ты, верно?

- Тот, кто видит, как спотыкается жеребенок, знает больше наездника, заявил он на мандаринском диалекте, который грамматически был точнее его английского.

- Ладно, - согласился я. - Мне он знаком ещё с детства. Его отец в Шанхае был инспектором полиции. Я не мог бы причислить себя к его близким друзьям. Возможно, из-за разницы в возрасте, ведь я на десять лет старше.

- Когда ты узнал, что он работает на нас?

- Пару лет назад в Калькутте, ты сам мне сказал.

- А в Гонконге?

- Нет. Там он был просто мелким клерком из Южно-Китайского банка. Некто из детства, кого можно приветствовать в клубе кивком головы.

- По крайней мере, это говорит о том, что он умеет заметать следы, резюмировал Гаффер. - В тот время вы оба были активно заняты в деле.

- Я абсолютно уверен, что у него тоже не возникло ни малейших подозрений, - буркнул я - заговорила уязвленная гордость профессионала.

- Не удивительно, - ухмыльнулся он. - Ладно, хватит ершиться. Да... "хорошо подготовленный, умный" - все это можно было сказать и про старину Ковальского, Картера и массу других двойных агентов. Кстати, все они выходцы из Шанхая. Не стоит, конечно, принимать это на свой счет, торопливо добавил он.

- Не стоит извиняться, - пожал я плечами. - Ты же и в самом деле никому не доверяешь, разве не так?

- Только самому себе, - торжественно заявил Гаффер, - и только когда у меня нет выбора. Я часто себя спрашиваю, что могло бы случиться, если бы противная сторона предложила мне некую сумму в швейцарских франках, превосходящую ту, что наши начальственные задницы со смехом величают величают пенсией, когда вышвыривают человека на свалку, - с этими словами он встал и посмотрел на меня. - Еще вопросы будут?